Андрей Ильин - Шельф [litres]

– Обращайтесь.

– Обращусь…

А, может, и придется, если они снова надумают. В любой точке земного шара. Если захотят отжать очередные буровые или замутить какую-нибудь революцию. Потому что отбиваться от них надо не с помощью ракет и субмарин, а с помощью денег, напечатанных у них же. И не там, а здесь, в их городах, на их улицах, где у них связаны руки и стреножены ноги. Потому что против своего народа не попрешь. А против чужого можно хоть «томагавками», хоть бомбой атомной. Верная была доктрина у Красной армии – малой кровью и на чужой территории. На их территории! Но… большими деньгами. А деньги что? Бумажки, которые всегда можно добыть.

Привет тебе, президент, самой богатой страны мира. Разгребай теперь – кастратов, демонстрации, пленников в далекой Африке и трупы тоже. Теперь тебе есть чем заняться до твоего второго срока.

А нам пора домой. Мы свое дело сделали. Пусть так, пусть странно, с помощью собак, пчел, мертвых китайцев, кубинских партизан, слонов и диких племен, отрезающих мужские половые органы. Ну уж как получилось… Не воевать же всерьез с самой сильной страной мира? Да и не победить их в открытом бою. Только если так, если мелкими комариными укусами, но каждый день, со всех сторон, беспрерывно. Так мошка заедает целые стада лосей. До смерти! Но можно не комариными, можно и пчелиными. Или стаями диких собак.

А если иначе… То пусть пробует кто-нибудь другой, у кого силенок поболее будет. А когда ты один против всех, против Америки, ее армии, Военно-морского флота, спецслужб, нефтяных корпораций, тогда можно только так. Только укусами, только обгрызая со всех сторон…

И тогда… почему бы нет!

Ну вот и всё.

Хотя нет, не всё. Есть еще одно дело. Не из самых приятных. Потому что… подчистка «хвостов». И это не сухожилия, мышцы и шерсть – это живые люди. Потому что, уходя, ты должен оставить за собой пустоту – выжженное пространство.

Морской скалистый берег.

– Здравствуй, Вероника.

– А я уж думала, вы бросили меня, отдав на поругание злому ворогу.

– Ну что вы. Вас! Как можно так думать…

– Не льстите. Я не верю комплиментам, я не гимназистка. В нашей профессии говорят красивые слова, только если хотят кинуть на деньги. Ну или что похуже… Вы хотите меня кинуть?

Умная дама. Слишком умная, чтобы…

– Вероника, не надо много думать, это не идет симпатичным девушкам. От чрезмерных дум образуются ранние морщинки. Вы должны украшать жизнь, а не рассуждать о ней. И не должны помнить ничего лишнего.

– Это угроза? – улыбнулась она.

– Это пожелание. И возможность выбора.

– А я и не помню ничего. Я прилетела сюда за африканским загаром и экзотическими впечатлениями. Вот теперь получу свою порцию загара и вернусь домой. Вы это хотели услышать от меня?

Нет, не может она вернуться, не должна. Потому что или она, или… На выбор. А если без выбора, то на выбор Организации – он или все его родственники. Такой расклад.

– Извините, Вероника.

– За что?

– За то, что всё так получилось. Назад вы не вернетесь.

Вероника напряженно оглянулась по сторонам. Пустынный каменистый берег, шум волн. Глухое безлюдное место.

– Вы для этого меня сюда позвали?

– Для этого.

Она взглянула с удивлением. И злобой.

– Тогда ты, ты…ты… подонок…

– И даже бóльший, чем тебе кажется. Если уж мы перешли на «ты». А теперь позвони в Россию своей матери. Лучше со своего телефона.

– Попрощаться? – криво усмехнулась Вероника, – У вас перед казнью позволяют сказать «прощай» своим близким? Очень милосердно. Может, я могу озвучить последнее желание?

– Звони, не болтай.

Набрала номер, прижала трубку к уху, сказала сдержанным, но дрожащим голосом.

– Здравствуй, мамуля.

– Это кто? Это ты, Верочка? Ты?

– Я, мамочка. Как ты там?

– Плохо. У нас беда… Такая беда… – в трубке послышались всхлипы.

– Что случилось?

– Я в больнице, у меня инфаркт. Но теперь уже лучше. Это из-за Шарика. Они его… Они…

– Не волнуйся, мама, тебе нельзя!

– Они его убили. Отрубили ему голову, моему пёсику, и положили мне в кровать, прямо на подушку. Кровь и голова…

Вероника оглянулась с ненавистью. Прошептала побледневшими губами.

– Ты?!

Утвердительный кивок.

– Да, я.

– Мама, успокойся, не плачь, я перезвоню. – Она нажала кнопку отбоя. – Зачем вы… ты, собаку? Мамину любимую! У мамы инфаркт, она чуть не умерла.

– «Чуть» не считается. Если бы пришлось убить не собаку, а ее дочь, она перенесла бы это еще хуже, поверь мне.

Вероника вздрогнула.

– Так ты мог?..

– Мог! И если по правилам, то это должна была быть не собака… Смерть собаки потребовалась, чтобы ты поверила в серьезность намерений. Следующей жертвой будет уже не домашнее животное, а его хозяйка. Или твоя сестра. У тебя ведь есть младшая сестрёнка? И другие любимые родственники? Ты же высылала деньги, рассказывая, что работаешь в нефтяной компании.

– Ты был у них?

– Не я. Но с ними познакомились, узнали, где они живут и даже подружились. Могу назвать адреса. Теперь твои близкие всегда откроют нам дверь.

– Ты не тронешь их!

– Трону, как тронул собаку. Трону всех! Потому что таков закон: уходя, убирай за собой грязь.

– Грязь – это я?

– Грязь – ты. Хотя и очень симпатичная.

Но комплимент не прошел.

– Ты такой же, как все, ты… мент поганый! Ненавижу вас всех!

– Воля твоя, Вероника, можешь ненавидеть, но должна меня выслушать. И сделать, как я скажу. Вот билет в одну латиноамериканскую страну. Вот паспорт на твое новое имя. Вот номер счета, куда положены деньги, на которые ты сможешь прожить лет десять. Или тридцать, если экономно. Ты вылетаешь сегодня. Через пару месяцев твои близкие узнают, что ты умерла, попав в ДТП. И получат документальное тому подтверждение. У тебя есть выбор в смерти. Или так или по-настоящему.

– А если я позвоню им, если я проболтаюсь, то ты убьешь меня? – злобно спросила Вероника.

– Нет, не тебя – твоих родных. И мать, и сестру, и племянников. Так что я уверен, что ты не станешь им звонить, зная цену звонка. Ты не станешь убивать своих близких. Может быть, когда-нибудь, через двадцать или тридцать лет. Но не раньше.

– Зачем, зачем ты втравил меня?

– Затем, что мне нужны были помощники. Ты подходила лучше других. Извини.

Вероника внимательно взглянула на своего собеседника. И в глазах ее что-то дрогнуло.

– А если… Если мы вдвоем? Если ты и я? В Латинскую Америку. И будем жить там, ведь за мной нужен присмотр, ведь я дама легкомысленная и могу проговориться. Случайно. А если ты будешь рядом, то никогда… Если вдвоем, а?

– Нет. Знаешь, у меня тоже есть отец и мать, есть брат и племянники. Лети. И спасибо тебе. Ты помогла мне. И не только мне, ты помогла своей стране, которую, надеюсь, ты никогда больше не увидишь.