Галина Куликова - Не ждите меня в Монте-Карло [litres с оптимизированной обложкой]

– Значит, так, – заявила Маринка голосом главнокомандующего, который уже выстроил тактику боя. – У тебя телефон Николь, а в телефоне все ее контакты. Начинай обзванивать ее знакомых, возможно, кто-то с ней недавно общался или видел ее где-то. Как только мы приземлимся, я поеду к дяде в больницу, а Костик сразу отправится к Николь домой. А потом, если хочешь, прилетит за тобой в Ярославль.

Ждать Костика в гостинице? Нет уж. Лучше она сама сразу же полетит в Москву.

– Пусть Костик встретит меня в аэропорту, – решила она. – Как только куплю билет, сообщу номер рейса и время прилета.

– Хорошо, – согласилась Маринка, – так и поступим.

Решительность и деловитость подруги подействовали на Веронику успокаивающе.

– Почему ты всегда знаешь, что нужно делать? – с некоторым облегчением спросила она.

– Наверное, в мою ДНК встроен антикризисный ген. Хотя я пока тоже не понимаю, что за чертовщина происходит, – призналась Маринка. – Кстати, совсем не факт, что убить хотят именно тебя. Может быть, кто-то задумал избавиться от Николь. А другой кто-то, кому она дорога, подставил тебя вместо нее. Ты не рассматривала такой вариант?

Вероника призналась, что не рассматривала. От страха за свою жизнь ее мозг превратился в желеобразную субстанцию, которая дрожала вместе с поджилками. Впрочем, сейчас, когда к делу подключилась Маринка, ее голова постепенно начинала варить, как надо.

– Знаешь, я все время возвращаюсь к тому факту, что могла вообще не сесть на теплоход, – поделилась она своими сомнениями. – Если бы не Генчик с его мамулей…

– Не исключена возможность, что они тоже являются частью плана, – мгновенно отреагировала Маринка. – Или заговора. На всякий случай держись от них подальше.

Вероника тихо пискнула, вспомнив, как недавно бесстрашно выскочила в коридор. «Генчик теперь знает, что я обосновалась в соседней каюте, – подумала она, кляня себя за беспечность. – Но как я могла такое предположить? Я совсем не была готова попасть в какой-то, блин, триллер».

Распрощавшись с Маринкой, Вероника принялась за телефонные контакты Николь, но совершенно безрезультатно – в последние несколько дней никто из друзей и знакомых с ней не общался. Зато по ходу дела выяснилось, что Николь удалила все свои аккаунты из соцсетей. Или, по крайней мере, заблокировала их. Теперь сиди и думай – то ли она сделала это сама, то ли кто-то силой заставил ее исчезнуть с радаров.

Мысли в голове Вероники скакали, словно бешеные шарики для пинг-понга. «Возможно, Николь снова похитили? Но зачем?! Сначала похитить, потом отпустить, потом похитить снова! И ведь у нее мои документы… Что, если убить хотят все-таки меня? Или нас обеих? Почему меня до сих пор не прикончили? Я что, такая везучая? Не так уж ловко я и спряталась… От Надежды никакого толку. Если убийца решил со мной разделаться, неужели он испугался свидетеля? Глупую Надежду при желании можно прихлопнуть, как муху, прямо во сне».

К счастью, сама Надежда ни о чем не волновалась и спала сладким сном, тихонько похрапывая.

Теперь, когда ее жизни угрожала зримая опасность, вопрос, что надеть, сделался жизненно важным. Ничто не должно стеснять движений, если вдруг придется удирать, сверкая пятками. Значит, или голубое кружевное платье – невесомое и эластичное, или спортивный костюм. Поразмыслив немного, Вероника выбрала платье. Девушку однозначно встречают по одёжке, до ума дело иной раз вообще не доходит.

«По пути в Москву запросто может понадобиться чья-нибудь помощь, – рассудила Вероника. – А попавшая в беду нарядная девушка – это не то же самое, что просящее о помощи чмо в штанах». Щедрая Надежда подарила бедолаге свои новенькие балетки, которые собиралась выгулять на торжественном «ужине с капитаном».

– Надень, – приказала она, потрясая в воздухе узкой обувной коробкой. – А кеды утопи в Волге. Не то дизайнер этого прекрасного платья перевернется в гробу.

– Может, он еще жив, – пробормотала Вероника, примеряя балетки и по-детски радуясь тому, как хорошо они на ней смотрятся.

– Значит, он сначала умрет, а уже потом перевернется.

– Надеюсь, что твой подарок не слишком похож на белые тапочки и принесет мне удачу, – весело откликнулась Вероника.

Сложнее всего оказалось заставить себя покинуть каюту. Очутившись в коридоре, Вероника почувствовала себя так, будто голой вышла на площадь. Хотелось заслонить руками голову и, согнувшись, как под обстрелом, бежать назад, в укрытие. Успокаивало лишь то, что вокруг было много людей: вместе с ней они стремились к выходу с теплохода.

Вероника стаскивала чемодан по лестнице, готовая в любой момент использовать его как щит. Она зорко смотрела по сторонам и потела от напряжения. Девушка на ресепшене, разобравшись с документами и приняв ключ от каюты, оживленно сообщила:

– Ах, да, Николь Чаева! А о вас тут недавно спрашивали. Вас ждут на пристани.

Вероника присела, как маленькая собачка, завидевшая гарцующую лошадь. Мысль о том, что она уже несколько дней живет под чужой фамилией и носит в кармане чужой паспорт, преследовала ее постоянно, поэтому неудивительно, что на ум ей мгновенно пришли полицейские. Сейчас ее схватят, обвинят в краже документов и без всякого разбирательства засунут в машину с зарешеченной перегородкой. Разволновавшись, она на несколько минут даже забыла о возможной опасности быть подстреленной.

– Мы как раз хотели направить к вам человека с сообщением, – продолжала девушка. – Думали, вы останетесь до конца круиза. Но раз вы не остаетесь… Я вас провожу.

Она вышла из-за стойки и, покачивая бедрами, двинулась к трапу, предложив Веронике следовать за ней. Той ничего не оставалось делать, как плестись следом. Как только она ступила на трап, холодное утреннее солнце окатило ее слепящим светом. Все вокруг сразу стало казаться каким-то удивительно резким и ярким. Пахло рекой, зеленью, влажным деревом, от теплого железного бока теплохода исходил особенный терпкий дух. Страх как-то сразу уменьшился в размерах и притих.

– Вот эти господа, – сказала провожатая, широко махнув рукой куда-то вправо и деловито улыбнувшись. – Спасибо за то, что путешествовали с нами.

Девушка развернулась и ушла, цокая каблучками. Вероника шагнула в сторону, чтобы не мешать потоку туристов, стекавшему на пристань, и, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрела в указанном направлении.

Это были вовсе не полицейские, а яркая пара лет пятидесяти. Оба выглядели так, словно только что прибыли из своего поместья в Ницце или Сен-Жан-Кап-Ферра. Представительный мужчина в светлом костюме с короткой стрижкой и маленькими седыми усами стоял, чуть выдвинувшись вперед. Его глаза голубели на фоне густого загара. Брюнетка рядом с ним была удивительно похожа на злодейку Белль Дюк из старого фильма «Блеф» – утонченная красавица со впалыми щеками, темными глазами и стрижкой каре. На ней были безупречно скроенное платье и летняя шляпа, способная не просто посрамить, но даже откровенно унизить ту вязаную красоту, которую носила Генчикова мамуля.