Нора Робертс - Остров спокойствия

– Еще бы. Ладно, захочешь поговорить, звони, ты знаешь мой номер. Я напишу тебе насчет ужина.

Рид пошел переодеваться. Его рабочий день закончился еще до того, как он подал отчеты. В раздевалке Бык вешал в шкафчик свою форменную куртку.

– Закончил целоваться с детективом из конторы?

– Ее нельзя целовать. Она только что обручилась.

– А-а. Копам вообще не следовало бы жениться. – Он натянул простую белую футболку. – Ты назвал того парня говнюком, зная, что он тебя записывает?

– Это видно на записи, так что глупо было бы отрицать.

– Ладно. – Глядясь в зеркало в шкафчике, Бык провел рукой по своей короткой стрижке. – Думаю, я куплю тебе пива. Пожалуй, из тебя все-таки может выйти неплохой полицейский.

Патрисия Джейн Хобарт читала новый пост в блоге Макмаллен, поглощая из миски овощные палочки с хумусом.

Она росла упитанным ребенком. Мать постоянно баловала дочь печеньем, пирожными и «M&M’s». Ее интересы – компьютер, чтение, телевизор и иногда видеоигры – хорошо сочетались с ее аппетитом.

За чтением триллера, детектива, сентиментального романа или тренировкой хакерских навыков она часто съедала целую упаковку печенья «Ореос» (с двойным кремом, охлажденные в холодильнике) и выпивала литр кока-колы.

Пока отец (неудачник-деревенщина) и мать (несчастная идиотка) воплями и криками рушили свой брак, Патрисия находила удовольствие в том, чтобы настраивать их друг против друга и пожинать плоды еще большего хаоса – и еще большего количества печенья.

В двенадцать лет она весила семьдесят три килограмма при росте метр пятьдесят семь.

Она стравливала между собой учителей в школе и соседей так же ловко, как родителей, и убедительно носила маску ребенка-стоика, над которым издеваются сверстники. Сверстники и правда издевались; она приветствовала это и использовала к своей выгоде.

Пока взрослые баловали ее и жалели, она замышляла и приводила в действие месть с хитростью и сосредоточенностью, которым позавидовал бы сотрудник ЦРУ.

Мальчик, дразнивший ее «свинкой Патти», полетел головой вперед со своего велика «Швинн», когда порвалась цепь, над которой она поработала. Сломанную челюсть, выбитые зубы, пребывание в больнице и тысячи долларов за услуги стоматолога, которые пришлось выложить родителям мальчишки, она сочла почти достаточным наказанием.

Девчонка, укравшая ее трусы, пока Патрисия была в душе после спортзала, и прикрепившая их к рисунку слона на доске объявлений, едва не умерла, когда арахис, который Патрисия измельчила и подкинула в ее термос с горячим какао, вызвал у нее анафилактический шок.

К подростковому возрасту Патрисия стала виртуозом мести.

Иногда она прибегала к помощи брата, единственного человека в мире, которого любила почти так же сильно, как саму себя. Иногда она включала его в свои планы мести, а несколько планов она разработала для него, чтобы их связь осталась крепкой и после развода родителей.

Ее бесило, что Джей-Джей живет с их никчемным отцом. Хотя было ясно почему. Там он мог спокойно притаскивать домой пиво и травку, пока ей приходилось сидеть с их плаксивой мученицей-матерью.

Но Джей-Джей от нее зависел. Он не отличался большим умом и был слишком несдержанным; ей приходилось напоминать ему, что наказания сработают лучше, если их тщательно продумать.

И ей нравилось тщательно продумывать наказания.

В свои семнадцать брат слишком часто и явно показывал себя миру как злого агрессивного зверя. А за тихим фасадом Патрисии, играющей «несчастную девочку с лишним весом», скрывалась хитрая и жестокая психопатка.

Прекрасно зная, что мальчики-подростки – а она считала всех мужчин задержавшимися на этом уровне – сунут свои члены во что угодно, Патрисия занималась сексом и с Уайтхоллом, и с Полсоном. Отличный способ держать их под контролем – полезные инструменты – и создать иллюзию того, что это они ее контролируют.

Она продумала план. Массовый расстрел, который потрясет не только общество, которое она презирала, но и весь город, всю страну. Несколько месяцев ушло, чтобы выбрать подходящее место, отточить каждый шаг, проверить оружие.

Она никому об этом не говорила – даже Джей-Джею, – пока не остановила выбор на торговом центре. Там собирались стайками хихикающие девчонки, которые обращались с ней как с грязью. Там идеальные родители со своими идеальными детками ели пиццу и ходили в кино. Там старики, которым давно пора помереть, разгуливали в мерзких спортивных костюмах.

Торговый центр – идеальное место для расплаты со всеми, кого она презирала.

Патрисия все рассказала Джей-Джею, потребовав, чтобы он поклялся хранить это в тайне. «Никому не говори, нигде не пиши о том, о чем мы говорили». Когда придет время, когда она спланирует каждую деталь, учтет все обстоятельства, – только тогда они привлекут к делу двух его приятелей.

Она исходила торговый центр вдоль и поперек, позволяя гадким старикам заговаривать с ней и гладить ее по голове, словно собачку. Она фотографировала, составляла карты, изучала систему безопасности. Даже похудела немного. Потом направила Джей-Джея поработать в торговом центре неполный рабочий день.

Он выбрал кинотеатр.

По ее расчетам, операция «Рожденный убивать» должна была начаться в середине декабря, что сулило максимальную отдачу, учитывая праздничные толпы.

Они положили бы сотни людей.

Однако Джей-Джей решил по-своему. И ее даже не предупредил. Поддался своим импульсам.

Патрисия узнала о стрельбе в торговом центре из срочных новостей, когда прервали повторный показ сериала «Друзья».

Она тут же кинулась уничтожать все записи, карты, фотографии, каждый клочок бумажки – итог ее полугодовой работы. Спрятала ноутбук в полуразвалившемся сарае соседа.

Ноутбук она купила исключительно для проекта «Торговый центр» за наличные, когда навещала бабушку и дедушку в их шикарном доме в Рокпойнте.

Разумеется, к ним придут копы. Станут расспрашивать ее и мать, обыскивать их жалкое съемное жилье сверху донизу. Будут говорить с соседями, учителями, другими учениками школы.

Потому что Джей-Джея поймают. Даже если бы он последовал ее плану, его все равно бы поймали. Однако он никогда ее не выдаст, а вот двое его приятелей…

Но у полицейских не будет ничего, кроме слов двух идиотов против слова пятнадцатилетней девушки, прилежной ученицы без единого замечания от учителей.

В ожидании следующего выпуска новостей Патрисия продумывала, что будет говорить, как реагировать – каждое свое слово, каждое выражение лица, каждый жест.

Шок и глубокое неподдельное горе свалили ее на пол, когда мрачный репортер объявил, что все трое стрелков убиты.