Кэрри Лонсдейл - Без лишних слов [litres]

– Что у тебя в сумке?

– Ничего. – Оливия убирает сумку за спину. – Поговорим потом, ладно?

Шарлотта отступает, освобождая проход. Оливия идет к передней двери, но на полпути замирает, вспоминая недоверчивый взгляд матери. Разбуженная память подсказывает: она видела такой взгляд во сне.

Оливия оборачивается и идет к матери.

– Помнишь, в детстве меня преследовал кошмар? Папа по колено в воде? – В том кошмаре у него была окровавленная рубашка, а в руке он держал нож. И лезвие отражало лунный свет. Рядом с ним стояла мать, промокшая с головы до ног. Взглянув недоверчиво на Дуайта, она подбежала к упавшей на колени Оливии и схватила ее за руки. Оливия ощущала ее отчаяние. В этом месте она почти всегда просыпалась.

Шарлотта вскидывает голову.

– Он вернулся. Точнее сказать, никогда толком и не уходил. Но теперь я начинаю вспоминать кое-что еще. То, что забыла тогда. Я не сплю, так что и снов не вижу. Я так устала, – объясняет она. Мать может помочь понять смысл того сна. Дуайт всегда убеждал ее не придавать снам значения. Но, может быть, в этом повторяющемся кошмаре сокрыта некая правда?

Шарлотта крутит жемчужину на ожерелье.

– Мне очень жаль. Ты не пробовала пить чай?

Пробовала… бурбон и сигарету. Оливия качает головой.

– Мне помогает лимонный бальзам. Так в чем дело, дорогая? – Шарлотта поправляет попавший под ремень сумки воротничок дочери.

– Джош думает, что его мог толкнуть Дуайт. Он ударился головой. Поэтому у него проблемы с речью.

Мысль о том, что отец ударил Джоша, ужасает Оливию каждый раз, когда она думает об этом.

Бледность разливается по шее и лицу Шарлотты.

– Не может быть. Твой отец никогда бы… То есть характер у него, конечно…

– Джош не уверен. Я тоже не думала, что папа способен на такое. Но я постоянно вспоминаю тот сон и твое предупреждение насчет того, что не надо говорить ему о Джоше. Вот почему я и спрашиваю себя, на что же он все-таки способен. Пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь. – Ей нужно это знать. Знать, что она видит все в неверном свете. Что ее отец не может быть таким чудовищем.

– Сон это только сон, – едва слышно говорит Шарлотта.

– Может быть. Но, по-моему, мы обе понимаем, что папа нашел Лили. Ты знаешь ее адрес?

Мать опирается рукой о стену.

– У меня его нет.

– Но у папы есть. Позволь мне поискать. – Она обводит жестом комнату. – Он не узнает, что я была здесь.

– Нет. – Шарлотта начинает быстро-быстро моргать, потом глаза у нее закрываются, она тихонько вздыхает и медленно, как растекающаяся по холсту густая краска, сползает по стене. Что такое пронеслось перед ее мысленным взором? Неужели она так сильно боится мужа?

– Мам. – Оливия подхватывает мать прежде, чем та ударяется головой о деревянный пол.

Через несколько секунд Шарлотта приходит в себя. В ее глазах появляется осмысленное выражение.

– Дорогая, ты спасла меня.

– Вовремя подхватила. Давненько с тобой такого не случалось, да? – В первый раз, насколько помнит Оливия, мать упала в обморок много лет назад, когда родители разругались за обеденным столом. Тогда умерла бабушка Вэл, и Дуайт пришел в ярость, узнав, что Шарлотта не унаследовала ни дайма, ничего, кроме старой мебели, хранившейся на складе над гаражом. Он грохнул кулаком по столу, другим потряс перед лицом жены, и она лишилась чувств. Что там началось! Лили расплакалась. Лукас позвонил в службу спасения. Оливия схватила мать за руку. Никогда она не боялась так за Шарлотту. Дуайт положил голову жены себе на колено и попросил прощения.

«Скорая помощь» отвезла Шарлотту в неотложку, где ее осмотрел доктор, и в тот же вечер она вернулась домой с диагнозом тревожного расстройства. Похоже, Шарлотта живет с врожденным страхом перед конфронтацией и при возникновении некомфортной ситуации просто отключается.

– Извини, это я доняла тебя с Лили, – говорит Оливия, понимая теперь, что имел в виду Лукас. Разговоры о Лили действуют маме на нервы. Лишь теперь Оливия осознает, сколь чувствительна Шарлотта ко всему, что касается ее младшей дочери. – Ты как себя чувствуешь? Голова кружится?

Шарлотта негромко вздыхает и пытается подняться.

– Не спеши. – Оливия помогает ей встать и ведет в спальню.

– Таблетки. – Шарлотта протягивает руку в направлении ванной. – Там, на полочке.

Оливия помогает матери добраться до кровати и идет в ванную. На верхней полочке теснятся пузырьки: лопрессоры, противовоспалительные, успокоительные. Она поворачивает пузырьки ярлыками наружу.

– Которые?

– Клоназепам.

То же самое принимает Лукас, только делает это тайком от нее. Ох. Ее семья – одно сплошное расстройство. Обнаружив наконец почти пустой пузырек, она берет его и стакан воды и возвращается к матери. Шарлотта сидит, прислонившись к передней спинке.

– Тебе нужно остаться дома и отдохнуть.

Оливия протягивает ей таблетки и стакан.

– Не могу. – Шарлотта проглатывает лекарство. – Сегодня дом осматривают несколько перспективных покупателей. К вечеру мы ждем по меньшей мере двух предложений.

– Пообещай, что не станешь нервничать.

Шарлотта уводит взгляд куда-то вверх.

– Мам?

– Да, да. Обещаю. Довольна? – Она возвращает Оливии пустой стакан, поднимается и разглаживает помявшуюся юбку.

Они вместе выходят на крыльцо, и на этот раз Шарлотта запирает дверь, ясно давая понять дочери, что об отцовском кабинете ей лучше забыть.

– Мам? – Оливия поворачивается к ней и, переключившись на мягкий тон, продолжает. – Знаю, Лили обидела тебя, когда сбежала, и знаю, что ты не хочешь спрашивать у папы ее адрес, потому что он поинтересуется, зачем тебе это нужно. Так ведь? Ты хочешь, чтобы я позаботилась о Джоше. Но для этого мне нужно знать, что случилось с ней. Как они расстались. – Шарлотта слушает ее, поджав губы, и смотрит на ключи в руке. – Если ты придумаешь, как помочь мне быстрее ее найти, дай знать, ладно?

– Конечно, дорогая.

Лукас

Лукас потягивает свое второе бочковое пиво, наблюдая одновременно за эскалатором и лифтами. Фойе пятизвездочного отеля заполнено владельцами виноградников, менеджерами винокурен и связанными с ними поставщиками. Вверху проходит винная выставка, внизу технологический семинар, что обеспечивает нужную Лукасу атмосферу. В суете раствориться легче. Оставаться незамеченным помогают солнцезащитные очки и бейсболка. Это Южная Калифорния, край знаменитых и богатых. Здесь каждый, кто представляет собой что-то, старается спрятаться.

Лукас ерзает на твердом барном стуле, пытаясь найти более комфортное положение. Сидеть долго на одном месте – это не для него, а между тем он провел здесь уже три часа, ожидая и наблюдая. Если уйти сейчас, можно упустить Дуайта, а как раз этот наблюдательный пункт позволяет контролировать гостевые лифты.