Виктор Лыков - Мгновения, мгновения...

Колонна шла быстро. Автомобили в одну линию, машина ГАИ — спереди, чуть слева, как предусмотрено правилами. Сопровождающий экипаж как бы заведомо отжимает встречные машины, заставляет принять правее: идет колонна.

Действия экипажа отлажены. Маршрут знакомый. Дугачев машину вел умело, ничто не ускользало от его внимания. Особенно придирчиво осматривал дорожное полотно, чутко улавливал каждую выбоину под колесами.

Калачев и Бурдасов то и дело бросали взгляды на колонну, следили за поворотами. Кому, как не инспекторам ГАИ, известно, что на шоссе возможны всякие неожиданности. Дорожно-транспортные происшествия — бич нашего века. В мире ежегодно гибнет 250 тысяч человек. И большинство трагедий связано с неумением водителя и пешехода решать простые дорожные задачи. По вине водителя происходит 75 процентов несчастных случаев. Среди причин дорожно-транспортных происшествий — две наиболее опасные: это управление машиной в нетрезвом состоянии и превышение скорости. Искоренение только этих двух причин позволило бы резко снизить число жертв на дорогах.

…Вереница машин благополучно следовала по Ленинградскому шоссе. Встречные водители, завидев сигнальные огни служебного автомобиля ГАИ, снижали скорость, прижимались к обочине. Члены экипажа действовали согласованно, бдительно наблюдая за движением транспорта. Внезапный выезд на встречную полосу, переезд шоссе — вот что больше всего волновало членов экипажа.

Колонна приближалась к семидесятому километру. Здесь ремонтировали дорогу. Стояли машины. И вдруг из-за них рванулся грузовик (водитель, как потом выяснилось, внезапно стал терять сознание), прямо навстречу, по той полосе, по которой двигались вереница автомобилей и машина ГАИ…

Будете проезжать по Ленинградскому шоссе, прижмитесь к обочине у семидесятого километра, остановитесь, выйдите из машины. Перед вами небогатый пейзаж — кусты да деревья, деревья да кусты. Именно здесь разыгралась эта драматическая история.

Когда мы попали сюда, было тепло и ярко светило солнце.

— Почти как в тот день, — сказал Бурдасов.

Капитан обвел пространство, вместившее в себя и кусты, и деревья, и кусочек голубого неба, и шоссе, по которому туда-сюда катили разноцветные машины, и сказал:

— Вот здесь. И стоял такой же полдень…

Дугачев, Калачев, Бурдасов много лет проработали в милиции, однако подобное в жизни увидели впервые, хотя и были готовы к любым чрезвычайным обстоятельствам.

Светом, жестами, через громкоговорители они предупреждали водителя грузовика. До него оставалось сто метров. Что там случилось? Болен? Потерял сознание? Отказали тормоза, система управления? Семьдесят метров. «Водитель КамАЗа, примите вправо!» Пятьдесят. Тормозить? Что это даст, если грузовик не свернет? «Водитель, примите вправо!»

Инспектора смотрели вперед, и каждый понимал: сделать ничего нельзя, выход один…

Тридцать метров. А если свернуть? Но колонна машин сзади. «Уйти на обочину?» А люди.

«Вправо!»

Десять метров. Пять…

— Держитесь! Упирайтесь! — успел крикнуть Дугачев товарищам. — Иду на таран. Попаду в колесо — будем живы.

…В каждой хронике есть годы, короткие, как дни, и есть минуты, длинные, как часы. Вот такой растянутой по времени была эта последняя минута.

Из рассказа очевидца: «У меня даже руки свело. Все произошло в одно мгновение. Невыносимо больно смотреть со стороны, как идут на подвиг».

Сапилов в этот момент сидел в кабинете и размышлял над документами. Сообщение, которое передал дежурный, показалось больше нелепой шуткой, чем правдой: какой-то грузовик выскочил на полосу встречного движения…

Дугачев слился с рулем. Удар пришелся в колесо.

Визг тормозов. Грохот железа. Крики людей.

Через минуту очевидцы парализованно стояли около груды исковерканного металла, которая только что была служебной машиной экипажа Дугачева. Теперь она была вмята в кюветный откос многотонной тяжестью грузовика, и смотреть внутрь железных обломков было выше всяких возможностей. А те, чьи взгляды охватывали эту картину, потрясенно представляли, что было бы с людьми в автомобилях колонны, не прикрой их собой эта маленькая машина и управлявшие ею люди.

Колонна остановилась. Подъехала «скорая». Травмированных инспекторов после долгих усилий извлекли из-под прутьев и железных листов. Затем быстро доставили в больницу. Последовали одна операция за другой. Потекли тяжелые послеоперационные дни. И сила духа взяла верх. Отважные инспектора ГАИ выжили. И не только выжили, а продолжают службу, как и прежде.

Родина высоко оценила подвиг Дугачева, Калачева и Бурдасова, наградив их орденом Красной Звезды.

Часто приходится слышать слова, обращенные к молодежи: «Ваше будущее в ваших руках». И в те секунды будущее и сама жизнь находились в их руках в буквальном смысле слова. Стоило чуть крутнуть баранку в сторону, и стальная смерть просвистит мимо. Поворот руля. Как мало для спасения собственной жизни! И как много для человеческой совести!

Внезапность возможна в любой момент человеческой жизни — в этом ее сущность. Она не различает человеческих состояний. Иное дело сам человек: готов ли он к внезапности? Для человека имеет значение только это.

…Александр Федянин, завершив два трудных дела, четко утвердился: внутренне он готов ко всему. Никакая внезапность теперь не страшна. И когда раздались слова дежурного: «Федянин, на выезд! Срочно!» — особого значения им не придал. Он их слышал много раз. К ним привык, как привык ко всяким неожиданностям, потому что был уверен: что бы ни произошло, он сделает все максимально возможное.

В это зимнее утро Федянин находился в прекрасном настроении. Он почти убедил себя в том, что при большом желании оперативный работник может совершить многое, даже невероятное. Творческие возможности его безграничны.

Шел второй месяц активных поисков Валентины С., когда к работе подключился Александр.

Девушка приехала в поселок год назад, работала в библиотеке. Жила скромно. Ни родных, ни подруг не имела. По характеру замкнутая. И вдруг исчезла. Ее искали, но безрезультатно.

Александр пытался представить себе Валю, ее лицо, голос, привычки, характер. Кого-то она, наверное, посвящала в свои секреты, с кем-то советовалась? Может, Валя вела дневник? Девушки ее склада больше доверяют бумаге, чем живому человеку. Впрочем, среди вещей, найденных в ее комнате, подобной тетрадки не было. Хотя она могла, конечно, просто не попасться на глаза сотрудникам милиции.

Новый осмотр комнаты подтвердил предположение Александра. Толстая тетрадь, найденная в ворохе запыленных книг, оказалась дневником.