Валерий Пушной - Опасная седина монет

Итак, между Папой и Акламиным началась игра на выдержку и сильные нервы.

За последние дни операм не удалось ближе подобраться к Папе. Все, что они собрали по событиям, происходившим вокруг Корозова, не очень помогало разобраться в обстоятельствах дела, мало для раскрытия преступления. Или смерть участников событий обрывала все концы, или эти концы приходилось искать в запутанном клубке. И все пока никак не выводило впрямую на Папу.

После похищения Ольги Аристарх решил резко поменять тактику. На следующий день его опера́ в городе возле магазина задержали Лешего. Тот, нагруженный пакетами с продуктами, начал брыкаться:

— Слышь, что вам от меня надо? — возмущенно шумел он, поднимая над головой пакеты. Крупный, большеголовый, он неуклюже крутился на месте. — Я ничего не сделал! — Бросил в машину пакеты и схватился за телефон, чтобы позвонить Папе.

Но телефон у него изъяли, самого посадили в полицейский автомобиль и увезли в отделение. Там провели в кабинет к Акламину:

— Слышь, я чист, начальник! — заговорил Леший с порога, приближаясь к столу, за которым сидел Аристарх. — Я в магазине продукты покупал для Папы.

Спокойно показав ему на стул напротив, Аристарх неулыбчиво глядел в глаза:

— Ничего, Папа сам съездит за продуктами, если проголодается. А ты пока посидишь у нас.

— Слышь, за что? — удивленно моргая, растерянно спросил Леший.

Достав из стола заранее приготовленный фоторобот на Лешего, Акламин показал ему:

— Ты узнаёшь это лицо?

— Ну, — глянув, насторожился тот.

— Не нукай! — требовательно произнес Аристарх. — Говори, узнаёшь или нет?

— Ну! — повторил большеголовый. — Слышь, это же моя рожа!

— Вот и я так подумал, когда увидал, — серьезно проговорил оперативник, положил фоторобот перед собой на столешницу и накрыл его ладонью. — Недавно на АЗС напали на жену Корозова и похитили ее. Есть свидетели, они дали описание одного из похитителей, и это лицо, как видишь, как две капли похоже на твое. Я думаю, ты решил отомстить Корозову за то, что его охранники в прошлый раз тебя прихватили. Или тебе это приказал сделать Папа. Писать добровольную явку будешь, или как? — Аристарх придвинул к нему по столешнице лист бумаги и авторучку.

Леший выслушал и весело захохотал:

— Крути, крути, начальник! В гробу я видел всех твоих свидетелей! Слышь, ни черта у тебя не получится! Меня на понт не возьмешь! У меня алиби! Я в это время дома сидел!

Не изменяя выражения на лице, Акламин в душе почувствовал облегчение: он даже не надеялся, что так быстро Леший проговорится. Значит, большеголовый знает о вчерашнем похищении Ольги. А раз знает Леший — следовательно, это Папина затея, следовательно, если удастся раскрутить Лешего, появится тропка к Дусеву. И Аристарх прежним спокойным тоном спросил:

— А в какое время?

Разом Леший вдруг осекся, скумекал, что допустил промашку. Сгоряча ляпнул первые попавшие на ум слова. Большое лицо вытянулось и медленно стало наливаться серым цветом. Выходило, что своим языком он с потрохами заложил Папу. Это конец. Теперь Папа вырвет ему язык. Живым закопает в гробу. И Леший испуганно стал отказываться от своих слов:

— Слышь, ты, начальник, не вешай мне лапшу на уши! Я тебе никакое время не называл!

— Конечно не называл, — наклонив голову, иронично отозвался Акламин. — У тебя же есть алиби.

Не увидав подводных камней в этой фразе, большеголовый протянул:

— И что с того?

— Ничего. Абсолютно ничего! — серьезно сказал Аристарх. — Вот только я не верю твоему алиби!

— Да я дома был! — напрягся Леший, вытягивая вперед голову. — Тебе Папа подтвердит, что я дома был!

Опять спокойно, по-деловому Акламин покрутил головой:

— Папа не захочет быть твоим свидетелем. Уж я это знаю наверняка. Так что нет у тебя алиби!

— Слышь, да еще девка есть! — вдруг вспомнил Леший. — Я ее как раз привозил к Папе! Она подтвердит!

— Девушку ты раньше привозил! — бесстрастно заметил Аристарх.

— Твои не пляшут, начальник! — усмешливо хмыкнул парень. — Я ее вчера как раз и привозил!

Неулыбчивые глаза Акламина остановились на довольном лице Лешего:

— Вот именно, — серьезно подтвердил он. — Ты прав! Именно вчера была похищена жена Корозова. После обеда.

Зрачки Лешего несколько раз расширились и сузились. Он снова осекся, сметив, что окончательно посадил себя в лужу. Его прошиб холодный пот, и мелкая-мелкая дрожь пошла от живота кверху.

Следом оперативник добил его:

— Только девушка не даст показаний и не станет твоим свидетелем. В этом я тоже уверен. Папа запретит ей. Она забудет, когда ты ее привозил к нему. Да и сам ты не вспомнишь об этом больше. Так что выхода у тебя, Леший, нет, как все по порядку рассказать мне.

Опустив плечи, Леший будто уменьшился, задышал часто и лихорадочно. Исподлобья поглядывая на Акламина, играл скулами и был полностью выбит из колеи. Никакие мысли не приходили в голову. Даже в раздумьях сейчас он не называл Акламина ментом поганым — ему было до чертиков тошно. Все больше парень осознавал, что он практически сдал Папу. Леший действительно знал о похищении жены Корозова и знал о цели похищения. Но услышал он это не от Папы. Много было бы для него чести, чтобы Папа делился с ним своими делами. Об этом ему шепнул Ваня Кот. Тот краем уха в приоткрытую дверь поймал разговор Папы с врачом.

Но так либо иначе, это все равно указывало на то, что похитили жену Корозова по поручению Папы. Леший понимал все прекрасно. И сейчас не видел никакого выхода для себя из сложившихся обстоятельств: опер взял его за жабры, да так взял, что свело скулы и дух перехватило. Наконец, потерянно и бесцветно Леший выдавил из себя:

— Слышь, что ты хочешь?

— Все, что я хотел, я уже узнал! — спокойно ответил Аристарх и с нажимом произнес: — Теперь думай ты, что тебе нужно?

Не дойдя сознанием до сути вопроса, но почувствовав его важность, Леший просипел:

— Ты давай без закидонов начальник. Начистоту.

Видя, что он хорошо подсек Лешего и, как рыбу, насадил на крючок, Акламин вслух сказал то, что уже крутилось в большой голове парня:

— Мы оба с тобой знаем, что делает Папа с теми, кто его закладывает.

Заерзав на стуле, Леший хотел крикнуть, что он не закладывал Папу, что все это неправда. Но слова застряли в его горле. Он струхнул, зажмурился, молча, со слюной проглотил их и тоскливо опустил глаза. Кричи не кричи, но вряд ли он сможет оправдаться перед Папой. Он и так в прошлый раз подорвал доверие к себе, когда сболтнул менту, что Папу ранили около ресторана. Папа за это врезал ему по самое некуда, но водителем все-таки оставил. Однако теперь будущее смотрелось мрачно.

Не обращая внимания на его уныние, Аристарх, как пасьянс, разложил перед ним это будущее. А именно: он сейчас задерживает Лешего, и в город уходит слух, что водила продал Папу. Тем более что это правда.