Валерий Пушной - Опасная седина монет

Из лифта вышли шумно, с разговорами, спустились по лестничному маршу этажом ниже. У металлической двери корозовской квартиры увидали двух крепких на вид охранников. Скуластого, похожего на монгола, в легком сизом пиджаке и песочного цвета брюках, и круглощекого светлого в желтоватой куртке и зеленых брюках. Они смотрели настороженно. Маляры подошли к такой же металлической двери квартиры напротив, нажали кнопку звонка, но никто не ответил. Веснушчатый маляр удивился:

— Вот, елкины, спят, что ли? — Нажал еще, потом повернулся к охранникам: — Парни, давно они вышли? Ведь договорились, что дома будут. Ждать должны!

На вопрос охранники не ответили, и маляр возмутился:

— Что, ответить трудно? — и произнес напарнику: — Тогда подождем. Может, ненадолго в магазин отбежали? — Поставил ведро возле двери, достал сигарету, чиркнул зажигалкой и задымил, прижавшись спиной к стене.

Напарник его, со скучным лицом и маленькими глазками-щелками, медлительно тоже полез в карман, замедленно достал пачку, долго вытряхивал сигарету и долго потом лениво чиркал зажигалкой, пока, наконец, не сделал глубокую затяжку. Выпустив кольцами дым, присел на корточки спиной к двери. После чего не спеша стал рассказывать анекдот.

Говорил протяжно, с остановками, смакуя сальные словечки, не меняя скучного выражения на лице. И от того, как он это произносил, каждая выпущенная фраза, казалось, имела не только двоякий, но даже тройной смысл. А посему анекдот воспринимался вдвое смешнее, чем был на самом деле.

После того, как прозвучали последние слова, парни загоготали. Охранники тоже заулыбались и отвернулись. И в это мгновение маляры стремительно выхватили пистолеты с глушителями. Не успели охранники опомниться, как стволы уперлись им в шеи. Веснушчатый маляр приказал:

— Тихо, гаврики! Руки кверху! Лишнее движение — и мозги размажутся по стене!

Скрипя зубами, охранники подняли руки. На лицах были растерянность и изумление. Даже дыхание сперло. Ни одного слова не вырвалось наружу.

— Рожами к стене! — скомандовал второй парень.

По-черепашьи медленно охранники выполнили команду. Маляры выдернули у них из-за поясов травматы, сунули в карманы спецовок.

— Вы что, парни? — только успел вытолкнуть из себя скуластый и тут же получил удар рукояткой пистолета по затылку.

Ноги у него подкосились, он припал к стене и по ней сполз на пол. Круглощекий стал багровым от напряжения, краем глаза видя, как его напарник вытянулся вдоль стены. Ком застрял у него в горле, он не мог ничего сказать и даже не мог проглотить слюну. Маляр с маленькими глазками-щелками скомандовал:

— Звони. Попить попроси!

Рука круглощекого не поднималась к домофону. Мозг разрывался, искал выход из положения. Извилины мозга бились в черепе, как змеи, чьи головы придавлены к земле. Но что можно сделать с пустыми руками против двух стволов? Наотмашь била мысль, что так подставиться могли только полные лохи.

— Ну! — Удар рукояти пистолета пришелся по шее.

Боль ударила охраннику в голову — голова дернулась, и он вдруг вспомнил, что по инструкции жена Корозова не должна отвечать на звонки домофона и незнакомые звонки телефона, а потому рука сама потянулась к кнопке. Палец нащупал ее и нажал, надеясь, что ответа не последует.

Ствол веснушчатого маляра больно ткнул между ребер.

— Кто? — вдруг раздалось из домофона.

Круглощекого обдало жаром. Как же так, зачем она ответила? Она не должна отвечать! Но деваться уже было некуда — он должен что-то сказать в ответ. Ствол впивался между ребер, как каленый прут.

— Попить бы, — просипел охранник не своим голосом, опять надеясь, что жена Глеба сообразит, что слышит ненормальный голос и насторожится.

Но дверь квартиры открылась. Веснушчатый маляр без промедления ударил круглощекого охранника по затылку, а маляр со скучным лицом резко шагнул в дверной проем и проговорил с угрозой:

— Не дергайся, цаца! А то плохо будет!

От изумления Ольга не смогла произнести ни слова. Она недавно вернулась домой с работы и еще не успела переодеться. Звонок домофона и просьба охранника напиться застали ее врасплох в тот момент, когда она уже начала снимать летнее вишневое платье. Занятая другими мыслями, забыв об инструкции, ответила на звонок. Впопыхах на голос охранника одернула платье и, не глядя на экран, открыла дверь.

Попятилась к стене, увидав ствол пистолета. Скучное лицо нависло над нею. Шагнув через прихожую, парень с глазками-щелками припер ее к стене. Веснушчатый мгновенно прошмыгнул по комнатам, проверяя, нет ли еще кого. Убедившись, что Ольга в квартире одна, затащил в прихожую на ковровую дорожку бесчувственных охранников, ведро с краской, кисти и валик, и закрыл двери.

Когда скуластый охранник зашевелился, веснушчатый маляр вновь обездвижил его ударом рукоятки пистолета по голове. Вытащил из кармана спецовки скотч. Связал охранникам руки и ноги, заклеил рты.

Видя все это, Ольга, ругая себя за опрометчивость, лихорадочно ломала голову: как быть? Такого поворота она не ожидала. Охранники были крепкими внушительными парнями, и не вызывало сомнения, что их можно сломать. К большому сожалению, теперь вернуть назад ничего нельзя. А попробовать исправить можно. Глядя в маленькие глазки-щелки скучного лица, Ольга оторвалась от стены и подала голос:

— Что вы хотите? — Теплилась слабая надежда, что это обычные грабители, от которых можно попытаться откупиться.

Будто прочитав ее мысли, маляр резко ответил:

— Что с тебя взять?! Деньги и золотишко твое нам не нужно! — Положил ей руку на плечо. — Мы пришли за монетами! Где Корозов прячет их?

Кажется, она ошиблась: это не простые грабители. Перед глазами тут же всплыло злое лицо Дусева, по телу пробежали мурашки. Она вспомнила, как Папа обещал вернуться. Но как она объяснит, что Глеб понятия не имеет, о каких монетах идет речь, а уж она — и тем более? Взволнованно Ольга проговорила:

— Передайте Папе, что нет никаких монет!

Больно схватив ее за руку, парень приблизил злые глазки-щелки. Отдернув руку, она почувствовала, как внутри вдруг все перевернулось и первый страх начал испаряться, будто помогали стены ее дома. Она хотела оттолкнуть его и потребовать убраться из квартиры. Но он опередил, будто опять прочитал ее мысли. Сильно ударил по щеке, предупредил:

— Я изрисую ножичком твое красивое личико, цаца. На всю жизнь останешься уродкой! Папе ты сама лапшу на уши вешай, а нам на него начхать!

Вскрикнув от пощечины, Ольга ощутила сильное отвращение к скучному лицу. Сделалось противно смотреть на недоумка. Кольнула мысль, что от покорности и от строптивости бывает один результат: и в том, и в другом случае никто тебя не пожалеет. Ее словно ослепило яростной вспышкой — она выпрямилась и резко хлестанула парню по физиономии. Щелчок был громкий и смачный. Даже захотелось врезать еще.