Валерий Пушной - Опасная седина монет

Двое охранников немедля побежали вперед него по бетонным ступеням лестничных маршей вверх, проверяя подъезд.

В сопровождении двоих других Глеб приблизился к двери лифта, вызвал его, подождал, когда кабина опустится вниз. На площадке было чисто. На стене почтовые ящики, некоторые набиты до отказа. С мягким шорохом опустилась кабина. Втроем поднялись на нужный этаж.

Первыми из лифта вышли охранники. Мгновенно пробежали глазами по сторонам. Площадка, как и внизу, пустая и чистая. Светильник на стене яркий. Увидали возле двери квартиры Корозова охранников, только что поднявшихся пешком. Они были явно встревожены, переглядывались растерянно. Оба держали в руках травматы.

— Что произошло? — спросил Корозов, выйдя и не понимая, в чем дело.

— Охраны у двери нет, — объяснил один из охранников и пожал плечами.

Рванувшегося к квартире Глеба удержали у самой двери. Отвели в сторону. Обложили дверь с двух сторон. Охранник легонько толкнул ее, она стала открываться. Надавил сильнее — дверь открылась полностью. Свет с площадки упал широкой полосой в прихожую. Охранник осторожно двинулся в нее и увидал в темноте на полу двух спутанных скотчем парней — скуластого и круглощекого. С заклеенными ртами. Присел возле них, сорвал с губ скотч и услыхал:

— Маляры. Их было двое.

— Какие маляры? — не понял охранник, переглянувшись с остальными, вошедшими следом.

— Два маляра. Они вырубили нас.

— Вырубили вас? Они что, слоны?

— Нет, но…

— Прошляпили, подпустили к себе?

— Кто мог подумать?

Включили в прихожей свет. И тут же в дверь ворвался Глеб. Растолкав охрану, окинул взглядом прихожую и шагнул в кухню, но там было темно и пусто. Он громко, с клокотом в горле, позвал:

— Оленька, ты где?

В ответ — тишина. Его обожгло жаром. Этот жар пошел снизу и прожигал насквозь, ужасное предчувствие кипящим по́том пробилось на лбу и позвоночнике. Он неожиданно ощутил, как его мощные крепкие ноги становились ватными.

Бросился в спальню. Лихорадочно отыскал выключатель. Полностью застеленная кровать, к которой не прикасалась еще рука жены, как обычно вечером расстилавшая ее для сна. Ольги не было. Бросился в глаза ее домашний халат. Почему-то он лежал на кровати, хотя сейчас должен был быть на плечах жены. Глеба качнуло, как пьяного, по щеке нервно пробежала морщина, встревоженный голос прокатился по всей квартире:

— Где Ольга?! — Отбрасывая всех со своего пути, он кинулся по комнатам. Распахнул дверь напротив входной и замер на пороге.

Полоса света из прихожей высветила посреди комнаты Ольгу, сидящую на стуле. Включив свет, Глеб кинулся к ней. Она сидела голая, не шевелясь, с широко раскрытыми глазами, скотчем привязанная к стулу, рот заклеен.

— Оленька, кто?.. — хотел спросить, кто посмел все это сделать, но захлебнулся от ярости и кома в горле, когда увидал на теле жены взрывчатку, привязанную скотчем к ее животу.

Потянувшись к ней, Глеб ощутил, как пальцы его рук налились свинцом и не сгибались. Он попытался сжать их в кулак — сразу не получилось, пальцы не слушались, нервы были на пределе. Оглянулся к охранникам:

— Снимите с ее губ скотч!

Один из них приблизился и аккуратно снял его.

Открыв рот, Ольга медленно втянула в себя воздух, губы задрожали. Она впилась глазами в Глеба и едва слышно прошептала:

— Глеб, на мне взрывчатка. Они поставили ее.

Побагровев, он тяжело задышал, опускаясь перед женой на колени. Внутри у него все клокотало. Испуганный вид Ольги терзал сердце.

— Кто? — снова выдохнул с хрипом.

Не отрывая от него испуганного взгляда, она искала в его глазах свое спасение, повторяя:

— Они, они, они…

Интуиция подсказывала, что сейчас не стоит уточнять, кто сделал и зачем, ибо Ольга была не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы. В ее глазах стояли надежда и просьба избавить от этого ужаса. Глеб дотронулся до кончиков ее похолодевших пальцев связанных рук, до ее плотно сведенных коленей, уловил, как они вздрагивали. У него защемило сердце, он сдержанно обнадежил:

— Ты не волнуйся, Оленька. Все будет хорошо. Ты только не волнуйся. Я здесь, я с тобой. Все будет хорошо. Сейчас мы уберем эту чертову взрывчатку. — Он оглянулся на охранников. — Какого черта вы застыли столбами? Можете что-нибудь сделать?! Надо снять эту взрывчатку!

Переглянувшись, охранники не сдвинулись с места. Лишь один надсадным голосом предупредил:

— Нельзя ничего трогать, Глеб. Здесь нужен специалист. Ты видишь, Ольга вся в проводах.

И только тут он обратил внимание на провода от взрывчатки, обмотанные вокруг шеи жены. Когда ему было рассматривать все это? Его трясло от бессилия и негодования. Он видел одни глаза Ольги — обожаемые глаза, в которые он всегда любил смотреть и какие любил целовать. Глеб мягко сжал правой ладонью вздрагивающие пальцы жены, левой рукой достал из кармана пиджака телефон, шепнул Ольге:

— Я звоню в МЧС.

Широко распахнув глаза, Ольга замерла и молчала, не решалась шевельнуться, говорить и даже глубоко дышать. Боялась, чтобы от движения ее мышц не произошел взрыв. По телу бежали колики, оно затекло, местами уже не чувствовалось, неподвижность убивала, боль от напряжения мышц пронзала все, но Ольга, прикусив язык, терпела.

Позвонив, Глеб коротко объяснил обстановку. Через пять минут ему перезвонили, сообщив, что специалисты скоро прибудут. Отправив охранников за двери, Глеб поцеловал дрожащие колени жены, успокаивая:

— Они уже едут, Оленька, они уже едут. Потерпи немного. Скоро все закончится. Скоро.

В глазах у нее появились слезы. Но это были не слезы ужаса, а слезы веры его словам. Глеб почувствовал, как дрожь в ее коленях стала проходить, как она слабо пошевелила пальцами в его ладони. Корозов не выпускал их до приезда специалистов МЧС.

По его команде охранники связались с Исаем, а тот сообщил Акламину. Исай приехал почти одновременно с МЧС и взял в оборот скуластого и круглощекого охранников. Когда услыхал, как те прохлопали ушами, поверив, что видят перед собой маляров, спустил полкана. Но разнос пришлось быстро свернуть, потому что прибыл Аристарх с оперативниками. Глеб, наблюдая от двери за работой МЧС, много говорить с Акламиным не стал — объяснил в двух словах и снова сосредоточил внимание на Ольге. Сейчас, кроме нее, для него никто не существовал.

Пройдя в кухню и сев за стол, Аристарх пригласил к себе провинившихся охранников. Вслед за Исаем выслушал их путаный рассказ. Задал свои вопросы. Охранники бубнили, зажав руками головы. Их информация мало что давала Акламину — так, общую картину событий. Они даже внешностей преступников толком не могли передать.

На застывшем узком лице начальника охраны впалые щеки, казалось, еще больше втянулись, образуя темные круги, когда он слушал повторное бормотание охранников, стоявших перед Аристархом. Эмоций на лице не было, лишь играли желваки на щеках. Да еще сжимались костистые железные кулаки. Ведь он надеялся на этих парней. А теперь держать ответ перед Корозовым за них.