Мария Жукова-Гладкова - Игра с огнем [litres]

Конго – одна из беднейших стран мира, но с богатейшими ресурсами. Вообще-то для жителей работа в шахтах – это возможность заработать на жизнь. Дети вносят свою лепту. И сами жители не возмущаются тем, что дети работают на добыче кобальта кустарным способом. Американцы же заявляют, что исключат детский труд, поставят добычу на промышленные рельсы, обеспечат соблюдение всех необходимых мер безопасности. Но явно их задачей является вытеснение из Конго китайских компаний.

– То есть вы считаете, что сейчас удачное время, чтобы влезть в Конго? – уточнил Виталий Владимирович.

– Объединившись с китайцами. В союзе с китайцами можно вытеснить американцев.

– А наши там уже есть? – уточнил Виталий Владимирович.

– Есть, – кивнула тетя Майя. – Но в России тоже есть кобальт. На Урале. Есть в Казахстане и Азербайджане. Конечно, не столько, сколько в Конго – у них, по оценкам, шесть миллионов тонн, а у нас только двести пятьдесят тысяч, но Россия может и не лезть в кобальтовую войну в Конго.

– Я говорю не про Россию, а про себя лично.

– Вы лично можете. И можете поставлять кобальт Apple, Microsoft и Samsung. Или одной из них. И волки будут сыты, и овцы целы. Никакие глобалисты не смогут обвинить американских гигантов в использовании материала, добытого с помощью детского труда, если материал пришел из России. В чем нас точно не обвиняют, так в этом. Как будете поставлять – ваше дело. У вас же есть офшорные компании в третьих странах? Вот они и поставят. Ни Китай, ни Россия фигурировать не будут. Детали можно обсудить. Есть и другие варианты. Может, вам интереснее Samsung? Вы же родом с Дальнего Востока? У вас там связи, бизнес вы точно начинали там. Южная Корея, можно сказать, рядом. Вы с ними работали? Они могут очень заинтересоваться вашим предложением. Ходили слухи, что их представители чуть ли не на свалках ищут кобальтовые детали. И уже перерабатывают старые телефоны для извлечения кобальта из аккумуляторов.

Я вспомнила, что ходили слухи о строительстве Сосновским завода по производству какой-то электроники, вроде совместно с Samsung, но на территории России – подконтрольной ему лично территории. Но вслух говорить ничего не стала. Сами разберутся с тетей Майей. Или она вначале выяснила все про бизнес-интересы Сосновского, а потом предложила ему кобальт?

Вскоре я отправилась спать, а тетя Майя осталась с Сосновским обсуждать возможный совместный бизнес. Я и подумать не могла, что у меня такая умная и знающая тетка! В любом случае мне были совершенно неинтересны африканские ресурсы, меня больше интересовали африканские пляжи и Индийский океан.

На мой вопрос, когда можно будет увидеть Яну, Сосновский как-то небрежно махнул рукой и ответил:

– Завтра. Иди отдыхать. У тебя был долгий перелет. Смена климата, масса впечатлений. А мы с твоей тетушкой еще побеседуем. Она акклиматизацию давно прошла.

Тетя Майя не пришла ночевать к нам в каюту. Когда я вышла утром на палубу, чтобы искупаться в бассейне с морской водой (меня предупредили, что на стоянке в воды океана прыгать не стоит), русский матрос сказал мне, где накрыт завтрак, и удалился. Или это был не матрос? Здесь весь персонал был одет в одну форму с бейджиками, на которых на латинице были написаны имена. Все были вежливы и учтивы, глазами не раздевали, вообще не заигрывали. Выдрессированы? Или они тут насмотрелись таких красоток, на фоне которых я была серой мышью?

Завтракала я в одиночестве. Тетя Майя появилась, когда на воду был спущен небольшой катер, чтобы отвезти нас на пляж. Меня вообще поразило оснащение яхты тем, что тетя Майя назвала «водными игрушками». Кроме катера, здесь были и две весельные лодки, а также два водных мотоцикла, водные лыжи, «банан», сибоб (подводный буксировщик, на котором можно и скользить по поверхности, и погружаться на глубину), вейкборды (доски для воднолыжного слалома), гидрофлай (специальная доска, приводимая в движение за счет реактивной силы потока воды – для полетов над водой), доски для серфинга, которыми управляют с помощью весла, оснащение для подводного плавания, сноркелинга, глубоководной рыбалки, подводной охоты, не говоря уже про обычные надувные матрасы. Гидрофлай и сибоб я не только ни разу в жизни не видела, но даже не подозревала об их существовании. Интересно, хозяин это для себя закупал или для омолаживающихся? Вообще-то мужчины – большие дети, но, может, и омолаживающиеся пробуют себя на водных мотоциклах и других игрушках для взрослых? В катер также спустилась Яна, которую мы с тетей Майей увидели здесь впервые. Нам дали с собой небольшой переносной холодильник и корзинку с едой. На пляже нас должны были оставить на три часа.

Яна выглядела хорошо, только похудела. Хотя об этом мечтают многие женщины. И она заметно осветлила волосы. Правда, я считала, что и ей, и мне лучше подходит более темный оттенок. Но пусть делает все, что хочет. В любом случае из нас троих лучше всех выглядела тетя Майя. Она просто светилась. Я догадалась, где она провела ночь, но вопросов не задавала, в особенности при Яне. Я надеюсь, что они не будут драться из-за Сосновского?

Тетя Майя сообщила, что мы должны обсудить все наши семейные дела сегодня на уединенном пляже, чтобы не было лишних ушей.

– Ты уверена, что Сосновский там никакие микрофоны в песке не закопал? – хмыкнула Яна. – И вообще сейчас такая техника, что при желании можно подслушать кого угодно и где угодно.

– А это желание есть? – спросила тетя Майя. – Я думаю, что просто лучше не искушать. А яхта – это в некоторой степени замкнутое пространство, пусть и с большими открытыми палубами.

Первым делом мы искупались, потом рухнули на белый песок. Признаться, я расслабилась. В этом райском месте совсем не хотелось говорить об убийствах, но я ведь в первую очередь приехала сюда для того, чтобы выслушать Яну. Возможно, мы никогда с ней больше не увидимся. Она же вроде не собирается возвращаться в Россию?

– Зачем ты убила бабушку? – прямо спросила я.

– Дура! – рявкнула Яна. – Какая же ты дура!

– То, что у Ани нет ученой степени и высшего образования, совсем не означает, что она глупее тебя, – спокойно заметила тетя Майя. – Аня живет своим умом с семнадцати лет, чего не скажешь о тебе.

– Вы обе ничего не знаете! Анька ушла из дома и не интересовалась родителями! Ладно мной, мы с ней никогда не ладили, но родителями можно было поинтересоваться? Тем, как у них дела? А я была с ними в самый трудный период. Я их поддерживала. Вы обе не представляете, как мы жили! Мы скрывали это от всех! Только мы трое это знали! И я была поддержкой и опорой родителей, а Анька – никогда.

Мы переглянулись с тетей Майей.

– Ты о чем говоришь? – спросила тетка. – Когда ты была поддержкой и опорой?