Мария Жукова-Гладкова - Игра с огнем [litres]

– Когда отец вылетел из государственной медицины и чуть не сел в тюрьму!

– Из-за ложного диагноза Алексееву? – уточнила я.

– Да! И тебя, Аня, тогда с нами не было. А я видела, как отец буквально почернел. Мама плакала каждый день. Мы, кажется, ели один хлеб, потому что на взятки ушли все деньги!

Я спросила, на какие шиши в таком случае отец открыл свою клинику практически сразу же после того, как вылетел из государственной медицины. Про то, что в тот период я никак не могла помогать им финансово (и вообще кому-либо), промолчала. Все равно моя сестрица не поймет. Она не знала, что такое учиться и работать без выходных, чтобы платить за снятую комнату и за еду, не рассчитывая на чью-либо помощь.

– Брал кредит, – ответила мне Яна.

– Под залог чего? – поинтересовалась тетя Майя.

– Меня! – рявкнула Яна. – И я согласилась. Он мне все объяснил. Бабушка и дедушка отказались давать деньги, хотя они у них были. То есть отказалась бабушка. Деньги всегда держала она.

Тетя Майя кивнула и усмехнулась – она знала свою мать.

– Я вообще не понимаю, почему дед с ней не развелся! У них была ненормальная семья! Он все время шлялся по бабам.

– Не тебе судить, Яна, – жестко произнесла тетя Майя. – Каждый брак – это сделка в большей или меньшей степени. Мой отец был человеком долга. А он дал слово своему тестю, моему деду и вашему прадеду. И он делал карьеру. И всего себя отдавал медицине. Он жил не в семье, он жил в медицине. А семья была потому, что так положено, так принято. Надо жениться, продлить свой род. Вот он и продлил мною и вашим отцом. То есть тут скорее ваша бабушка продлила свой. А ваш дед на стороне продлил. И на стороне получал удовольствие или просто расслаблялся. Их устраивал их брак. Они жили в разных комнатах, благо площадь позволяла, и не мешали друг другу.

– Но они могли дать денег нашей семье!

– Твой дед, как и твой отец, содержал не одну семью, – напомнила тетя Майя.

– Я говорю про бабушку.

– Я что-то не помню, чтобы у моей матери было много денег. Да, мы жили нормально, даже хорошо. Врачам же всегда что-то носили. В советские времена пациенты помогали своими связями. Тогда не деньги ценились, а блат, свои люди в торговле, различных организациях. Конечно, у моего отца были пациенты из всех сфер жизни. Но мы не купались в золоте. Сбережения советских времен сгорели. Все старинные украшения – от предыдущих поколений. И Советский Союз был закрытой системой. Вам, девочки, в это трудно сейчас поверить, но выехать за границу было сложно, большинство людей не ездили никогда. Люди не имели недвижимости за границей, не имели счетов в зарубежных банках…

– А у бабушки они были! – заорала Яна.

– Когда она их открыла? – удивилась тетя Майя.

– Не она. Это счета, документы на которые отданы на хранение нашей семье. Ты же слышала про клад, тетя Майя? Я знаю, что теперь и Аня слышала. И вы почему-то решили, что клад будут искать Аня с Игорем. С какой стати?!

Мы переглянулись с тетей Майей. Возможно, она знала больше, чем я.

– Насколько я понимаю, клад, о котором шепотом говорили в нашей семье, – это документы, а не драгоценности?

– Может, в банках лежат драгоценности, – пожала плечами Яна. – Может, золотые царские рубли. Ни папа, ни я этого не знаем. Ни он, ни я документов не нашли! Хотя в той квартире, наверное, не один месяц нужно копаться, чтобы перебрать все бумаги. Если бы мы знали, как они выглядят!

– Но это не наши документы, не наши счета, не наши банковские ячейки? – уточнила я.

– Человек, который все это отдал на хранение нашему предку, давно мертв. И к нам никто ни разу за этими документами не приходил. Про них просто не знают! Никто не знает, кроме нашей семьи! Значит, мы вполне можем ими воспользоваться. И они бы решили все проблемы нашей семьи.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Папа сказал.

– Высшая инстанция. Большой финансист, – хмыкнула тетя Майя.

– Там документы царской семьи.

Мы с тетей Майей замерли и переглянулись.

– Но документами Романовых, насколько я понимаю, могут воспользоваться только потомки Романовых. Мы ими не являемся. Или являемся? Какого-нибудь любвеобильного царя? – спросила я.

– Нет, – сказала Яна. – Может, там и есть документы на счета, открытые на чье-то имя. Их, кстати, тоже можно продать. Но есть счета и на предъявителя. И какие-то очень важные расписки. Наш с тобой отец, Аня, подслушал разговор бабушки и дедушки еще подростком, как и его предок до него. Дед говорил, что он бы от всего этого избавился – сжег. Потому что это бомба. Для нашей семьи и, может, для страны. А бабушка – что мы хранители и обязаны все это хранить. Дед тогда предложил сдать все в архив, если она не хочет сжечь. Это было еще в советские времена. А когда у папы возникли проблемы, он об этих документах вспомнил. Тогда же уже можно было легко выезжать за границу. Мама бы съездила, я бы съездила, раз он был под следствием. Бабушка с дедушкой, в конце концов! А они оба вели себя так, будто не понимают, о чем речь.

– Ты сменила фамилию на бабушкину, чтобы ей угодить? Будто ты – продолжательница рода врачей Ваучских? Не дедова внучка, а из рода врачей с долгой историей? Единственная из молодого поколения с этой фамилией. Чтобы переехать в ее квартиру и попытаться найти документы? Ваучская должна жить в квартире Ваучских.

Яна кивнула.

– Мой отец вполне мог их сжечь, – заметила тетя Майя. – Он бы никогда не взял чужое. И чтобы ни у кого другого не было искушения. А поняв, что твой отец про документы знает, он мог убедить мою мать от них избавиться.

Яна пожала плечами.

– Единственный вариант – перебрать все бумаги, которые лежат в той квартире? – спросила тетя Майя, хотя это скорее были мысли вслух.

– И книги, – добавила я.

– А теперь я не знаю, когда вернусь в Россию! – заорала Яна и повернулась ко мне. – Как ты могла?!

Я посмотрела на сестрицу невинным взглядом.

– Я видела это обращение, которое ты записала! Ты что, не понимала, что делаешь?!

– Еще как понимала. Из-за твоих «подвигов» ко мне приходят банкиры и объясняют, что меня ждет, если я не окажу «любезность». – Все было не совсем так, но Янке этого знать не следовало. – Я вообще была в шоке! Я все всегда делала сама и у родителей ничего не просила.

– Да, ты ушла из семьи и семьей не интересовалась! Ты не знала, как нам было плохо.

– А кто в этом виноват? – спросила тетя Майя. – В психиатрии работает не один твой отец. И ничего, живут люди без постановки ложных диагнозов за большие бабки.

Я предложила вернуться к кредитам. Что там с залогом? Я не поняла, как Яна могла служить залогом. Ее что, отдали в крепостные девки кому-то из банкиров?

– Примерно так, – кивнула моя сестрица, и в это мгновение она показалась мне на десять лет старше, чем была на самом деле.