Владимир Гурвич - Три мгновения грешного лета

Тренировка завершилась, Маша отдала лошадь служителю, а сама подошла к матери. На Светлану дохнул сильный запах пота.

— Хочешь, пойдем в душ, здесь отличная душевая, есть джакузи и парилка, — предложила дочь.

— Но у меня ничего с собой нет.

— А ничего и не надо, тут все дадут, — успокоила ее дочь.

— Ну, хорошо, — сдалась Светлана, — только не долго.

В душевой их действительно ждал полно банный комплект, включая красивый белый махровый халат. Маша почти мгновенно освободилась от одежды, и нырнула в кабинку. Вслед за ней туда вошла и Светлана.

Маша с наслаждением стояла под душем. Светлана немного украдкой рассматривала ее фигуру. Она давно не видела дочь обнаженной.

Да, телом бог ее не обидел, дал все в нужных пропорциях. Может быть, только бедра немного широковаты, что лишала ее фигуру некоторой доли изящества.

Светлана вдруг поймала себя на том, что смотрит на тело дочери взглядом мужчины. Без всякого сомнения, что оно рождает в них сильное вожделение. Может, этим и объясняется, что Клод не бросает ее. Интересно, как это у них все происходит в постели?

Светлане стало неловко от своих мыслей. Нашла о чем думать. Чтобы остудиться, она встала под прохладный душ.

Это была самая настоящая банно-водная феерия. Из душа они переместились в парилку, а, выбравшись оттуда, нырнули в небольшой, но довольно глубокий бассейн с холодной водой. Светлана почувствовала себя так, будто бы сбросила с десяток годков.

В предбаннике их ждало холодное пиво. Светлана не слишком жаловала этот напиток, но сейчас налила его в кружку и с удовольствием стала пить маленькими глоточками. Маша же цедила его из бутылки.

Совсем, как мужчина, невольно подумала Светлана. Маша снова вернулась в свой грубый мир.

— Я вчера виделась с Валеркой, — вдруг сообщила дочь.

Светлана, сама не зная, почему, похолодела.

— И что?

— Ничего. Замуж зовет. Между прочим, тачка у него классная. Не то, что у нас. Денег много заработал. — Все это Маша говорила совершенно бесстрастным тоном.

— Ты что-нибудь решила?

— А что я должна была решить? — удивилась Маша.

— Как что? — удивилась теперь Светлана. — Тебе же сделали предложение?

— Ты об этом, — как-то даже разочарованно проговорила Маша. — Да нет, я не думала. Просто так тебе сказала. Вы же с тетей Зиной подруги.

— Я думала, ты пригласила меня, чтобы обсудить эту новость.

— Если бы я хотела, то сама все решила, — спокойно, как о нечто само собой разумеющим проговорила дочь. — Тут другое.

— Что еще? — насторожилась Светлана.

Маша бросила в корзину одну бутылку пиво и потянулась за следующей.

— Помнишь, я тебе говорила, что мы должны с Клодом идти на вечеринку.

— Конечно, помню.

— Там случилась одна неприятность. Жан-Пьер сильно надрался. И стал приставать ко мне.

— А Клод?

— Его рядом не было, это было в курительной комнате.

— И что произошло в курительной комнате?

— Ты знаешь, я же занимаюсь карате, когда он полез, я его ударила ногой в одно место.

— Ты его покалечила? — испуганно вскричала Светлана.

— Да нет, ерунда. Так слегка приложила. Но он был пьян и плохо держался на ногах. И ударился головой. В общем, получил небольшое сотрясение своих мерзких мозгов. Пришлось вызывать даже «Скорую».

— И что дальше?

— Да, ничего. Ночь в больнице провел, затем домой отвезли. В общем, сейчас он лежит у себя. Думаю, два дня еще поваляется.

Несколько секунд Светлана молчала, приходя в себя. Только этого еще и не доставало.

— Что теперь будет? — спросила она.

— Не знаю. Но Клод боится, что у него могут быть большие неприятности. Жан-Пьер злопамятен. Когда он вернется на работу, то может выгнуть его. Кто все это тогда будет оплачивать?

Вот что ее беспокоит? поняла Светлана. Сами неприятности мужа ее волнуют меньше всего. Это больше похоже не на брак, а на какую-то сделку.

— Я понимаю ваши неприятности, но как я могу вам помочь? Я даже почти не знакома с этим вашим Жан-Пьером.

— А он помнит о тебе, и даже однажды Клода спрашивал, как ты поживаешь.

— Для меня это, конечно, крайне лестно. И все же я не понимаю, каким образом я могу повлиять на развитие ситуации?

— Ну, я не знаю, но почему бы тебе с ним не поговорить.

— О чем, Маша?!

— Но ты разве не найдешь о чем поговорить. Ты же умная.

— Спасибо за комплимент. И все же, мне по-прежнему непонятно, каким образом я смогу вмешаться в ситуацию?

— Он тебя послушает.

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю, мне так кажется. Он иногда западает на женщин средних лет.

И этот, подумала Светлана. Это что, новое повальное поветрие среди не старых мужчин?

— Может, ты мне предложишь с ним еще и переспать?

Маша молчала, и Светлана с ужасом поняла, что ее дочь не имеет ничего против такого варианта, если он поможет урегулировать конфликт.

— А что ты вообще собираешься делать? — вдруг спросила дочь.

— Что ты имеешь в виду?

— Траур твой кончился, надо же налаживать личную жизнь.

— Ах, ты об этом, — сделала Светлана вид, что только сейчас поняла смысл вопроса. — Еще по-настоящему не думала. Но, наверное, что-то делать буду. Но пока конкретных планов у меня нет.

— В твоем возрасте надо спешить, время на раскачку нет.

— Да, ты, наверное, права. Мне, кстати, пора уже домой. Пойдем одеваться. Тем более, я уже сухая.

Они оделись и вышли на улицу.

— Я попрощаюсь с Ласковым, а ты езжай домой, — сказала Маша.

— Тогда до свидания.

— А как с Жан-Пьером?

Светлана вздохнула. Вряд ли ей удастся уклониться от участия в этом конфликте. Она знает, какой может быть упорной дочь, когда хочет чего-то добиться.

— Хорошо, я согласна с ним переговорить. Но не больше.

Она увидела, как облегченно вздохнула Маша. Дочь повернулась и быстро зашагала конюшне.

Первую часть пути до дома Светлана размышляла о неблагодарности детей по отношению к своим родителям. Сколько она вложила сил и средств в Машу, в детстве она серьезно болела астмой, и приходилось все внимание уделять ей: ездить с ней по курортам, без конца ходить на процедуры. Не исключено, что это стало одной из причин ее разлада с первым мужем. Из-за отсутствия времени она уделяла ему слишком мало внимания. И, в конце концов, ему надоело такая жизнь, одновременно с женой и без жены. Сейчас она не жалеет, что рассталась с ним, но когда у них начался разлад, все выглядело по-другому. Она, конечно, понимает, что ждать от дочери, что однажды она сполна оценит ее самопожертвование наивно, но все равно обида, как гвоздь, сидит глубоко в душе и оттуда ее вытащить будет очень трудно.

Однако чем ближе она подъезжала к дому, тем все дальше дочь и ее дела уходили из мыслей. А ее место занимал вчерашний знакомый. И едва она вошла в квартиру, как тут же включила компьютер.