Владимир Гурвич - Три мгновения грешного лета

— Почему ваш выбор пал именно на меня, а не на кого-то другого.

Потебня покачал головой.

— Как вы не понимаете, это не мой выбор, это выбор Его, — посмотрел он на небо, где уже во всю горели гирлянды звезд.

Светлана грустно вздохнула. Ей было трудно разговаривать с этим человеком, но, как привела ее сюда какая-то сила, теперь же она мешала ей немедленно отсюда уйти.

— Мне одинаково вам трудно возражать и принимать ваши слова, — призналась она. — У меня никогда не было сомнений в существовании Бога, но я никогда по-настоящему не чувствовала связи с Ним. Случались моменты, когда у меня возникло ощущение, что Он каким-то образом вторгается в мою жизнь, что-то там исправляет или меняет, но мне казалось, что в основном я иду каким-то своим путем. Конечно, может быть, если бы я задумалась серьезно над этими вопросами, то пришла бы к другим выводам. Но до сих пор мои мысли текли куда-то в другую сторону. И с этим я ничего не могла поделать.

— Так все и было, — подтвердил Юрий Антонович. Для того вам и предоставлен шанс познать подлинную любовь, чтобы через нее познать и Его. Это единственный путь к Нему, другому нет и искать бессмысленно. Я лишь инструмент, через который Он реализует свою волю. Наша любовь изменит обоих. Мы придем к совсем другой жизни.

— Значит, я должна вас полюбить, — с сомнением в голосе протянула Светлана. — А если я не сумею, то тогда, как?

— И для вас и для меня это будет очень печально. Я бы сказал, что это будет наш с вами крах. Он дает каждому только один шанс познать Его через любовь, и если он отторгается, другого не будет. Вы будете лишь испытывать все большую неудовлетворенность собою. И чтобы вы не делали, как бы не пытались от нее избавиться, забыться, она будет к вам возвращаться снова и снова. Поверьте, я вас не запугиваю, я изучал этот вопрос с научной точкой зрения.

— Вы хотите сказать, что проводили исследования?

— Это была тема моей докторской диссертации. «Любовь, как поиск философского камня» — так она называлась.

— Что же вы предлагаете, Юрий Антонович?

— О, не думайте, что я так наивен, и надеюсь, что с помощью только вот таких разговоров у нас начнется сближение, которое затем перерастет в настоящее чувство. Нам нужно узнать друг друга лучше, испытать все, что могут связывать мужчину и женщину.

— Вы хотите сказать, что мы должны заниматься и любовью в физическом смысле?

— Если это необходимо, то да.

— А это необходимо?

— Еще не знаю. Но если на первом этапе устранить физическую любовь из наших отношений, это может стать препятствием для их развития.

— Препятствием с чьей стороны: вашей или моей? — настаивала Светлана.

— Я не знаю. Мне иногда кажется, что плотская любовь больше не имеет надо мной власти, но затем я вдруг чувствую физическое влечение к какой-нибудь женщине. И тогда я понимаю, как все это глубоко сидит внутри меня и мешает приходу подлинной любви. Но что же делать, противиться этому, как монахи, неправильно. Они совершают очень большую ошибку, стараясь укротить плоть воздержанием. Да, на физическом уровне это вполне у них может получаться, но на уровне более тонком, секс лишь накапливается, становясь непреодолимым препятствием для прорыва к божественной любви. Секс исчезает из сознания не тогда, когда человек пытается его выгнуть оттуда, а когда он сам больше там не появляется. Поэтому я с пониманием отношусь к человеческим потребностям в нем, хотя это крайне удлиняет весь путь.

Светлана встала. У нее вдруг разболелась голова.

— Спасибо за интересную беседу. Но я не могут тот час вам сказать ни да, ни нет. Мне надо разобраться в себе.

— Я понимаю. Это сложно. Но при этом очень надеюсь, что вы не исчезните.

Они молча шли к выходу их парка. Когда Светлана входила сюда, здесь еще было полно народу, сейчас не осталось почти никого.

У выхода они остановились.

— Если я решу вопрос положительно, то позвоню вам, — сказала Светлана.

Она отошла уже довольно далеко и лишь тогда обернулась. Потебня стоял на том же месте и смотрел ей вслед. Она помахала ему рукой и заспешила к метро. До его закрытия оставались считанные минуты.

Утром ее пригласил к себе Стефанов. Когда она вошла, то даже замерла на мгновение от удивления. Обычно он одевался довольно скромно, если не сказать больше. Костюмы были какие-то невзрачными или, как их называла Светлана, безликими и даже не всегда хорошо выглаженными. Это привело ее убеждению, что у директора издательства начисто отсутствует вкус. У нее даже возникало пару раз желание посоветовать ему сменить галстук и выбрать пиджак другого покроя и не такой уныло-тусклой расцветки. Но, само собой разумеется, что эти рекомендации она оставляла при себе. В конце концов, ей что за дело, какую одежду он выбирает, она ведь ему не жена и даже не любовница, в чем убежден весь их славный коллектив.

Но сегодня он словно бы учел все ее пожелания. На нем был новый, элегантный костюм явно из дорогого магазина, красивый, хотя и не броский галстук. Даже туфли на нем были другие, достойно завершающие его обновленный облик: элегантные, из хорошей кожи, слегка поскрипывающие на ходу.

— Вы сегодня очень хорошо выглядите, — не удержалась от похвалы Светлана. При определенных обстоятельствах он даже может понравиться, добавила, но уже мысленно, она.

— Вам нравится, — явно обрадовался он. — Я старался. После того, как мы вчера расстались, я приехал домой, сам не знаю, почему подошел к зеркалу и стал смотреть на себя чужими глазами. Могу даже уточнить, что это были ваши глаза. Я подумал: а может ли такой мужчина нравится, к примеру, такой замечательной женщине, как вы? И пришел к печальному для себя заключению: нет, не может. И тогда я решил, что должен сменить облик. По крайней мере, внешний, так как со сменой внутреннего облика могут возникнуть определенные трудности и задержки. Сел в машину и поехал в один мне известный дорогой бутик. Я часто проезжал мимо него, но никогда у меня и мысли не возникало в него зайти и что-то там купить. Я всегда выбирал магазины по проще. А вот вчера решил, что хватит, в человеке, как известно, все должно быть прекрасно. Пока из этого всего мне оказалось доступным сделать прекрасным рубашку, пиджак, брюки, галстуки туфли. В общем, все то, что можно купить за деньги в хорошей, как говорили раньше, торговой точке.

Стефанов рассмеялся, как бы превращаю свой рассказ о смене облика в шутку. Но Светлана нисколько не сомневалось, что на самом деле, он говорит все это абсолютно серьезно. И знает, что она это тоже знает. Просто это такая игра, которая дает каждому из них определенную свободу маневра и для наступления и для отступления. Но тогда, что же ей предпочесть: наступать или отступать?