Юлиан Семенов - Детектив и политика. Выпуск №2(6) (1990)

Такой идейный размах был особенно свойствен русским и немецким социальным деятелям. В этом размахе я вижу проявление тайного рабства, его порой неосознанной, но очаровательной сладости, которая заключается в безответственности. По-моему, мало кто замечал, что главная причина рабства не в том, что его силой насаждали, хотя и это было, а в том, что оно в себе заключает тайную сладость: безответственность.

Люди, боровшиеся с рабством в России, чаще всего были тайными рабами и удовлетворяли свою тайную рабскую потребность в безответственности. Одно дело самому выработать справедливое отношение к окружающим людям и научить этому хотя бы своего сына. Здесь слишком явна возможность проверки плодов просвещения. Другое дело учить всех или многих представителей класса. Тут — размахнись рука, тут — попробуй проверь, тут — такая сладость такой огромной безответственности, тут такая каша заваривается, что ого-го-го! Спасибо Марксу, очень подходящую теорию придумал! А как честное выполнение своего долга? Какая там честность, все вверх тормашками полетит, тут новый мир будет, а честность — это буржуазный предрассудок.

А между прочим, честность довольно забавное свойство человеческой натуры — среди честных честность слишком элементарна, чтобы считать ее достоинством, а среди мошенников — она просто недостаток, уродство.

Но все-таки бесчестный человек как-то оправдывает свои поступки.

В этом смысле интересно, что думали фашисты, когда захватывали и грабили целые страны. Неужели так и верили в свою миссию высшей расы? Интуиция нам подсказывает, что рядовые фашисты не этому верили. Интуиция и поэт и наш собственный здравый смысл могут нам подсказать многое, в том числе и то, чему верили фашисты.

…И верили, что наглость победит…

Так писал норвежский поэт Нурдаль Григ — и это точно. Мы победили — значит мы правы; мы правы, значит, честность за нами. Ухмылка хама — псевдоним философии силы.

…И верили, что наглость победит…

Наглость всегда сначала побеждает именно потому, что она наглость. Ночь длинных ножей и право первой ночи всегда за ней. И все-таки за первой ночью, даже если она растягивается до размеров полярной, рано или поздно наступает день расплаты и позора.

Здесь мы сталкиваемся с удивительным и прекрасным свойством человеческой природы.

Человек, который отнимает у другого человека свободу, оказывается, мало что получает. Человек, у которого отняли свободу, оказывается, почти все теряет. Потеряв почти все, человек идет на все, чтобы вернуть потерянное. Не получив почти ничего, захватчик не может идти на все, чтобы защищать захваченное.

Ни злостью, ни храбростью, ни воинским мастерством нельзя перекрыть главное — энергию праведного гнева.

Следует признать, что есть люди, от рождения нравственно одаренные, даже своего рода Моцарты духа, и есть люди, тугоухие на совесть. Тугоухость не снимает ответственности, потому что сигналы совести доходят и до них, пусть даже ослабленные.

Деятели, подобные Гитлеру или Сталину, по-видимому, рассуждали примерно так: совесть — это дело привычки, поэтому дайте мне время, и я бессовестность сделаю делом привычки.

В конечном итоге рано или поздно они терпели крах, а их уцелевшие последователи возвращались к совести под конвоем общества, как сифилитики когда-то возвращались из больницы, живые, но с провалившимися носами.

Гитлер, безусловно, был лишен чувства юмора. Отсутствие юмора делает политического деятеля крайне опасным для своего, а в случае удачи и для окружающих народов. Сталин был лишен чувства юмора настолько, что даже решался шутить.

В данном случае чувство юмора — это понимание тех бесчисленных препятствий, которые ставит жизнь на пути наших замыслов, это журчание мысли на ее порогах и перекатах.

Отсутствие чувства юмора у людей, обладающих властью, освобождает в их душах громадную энергию, при помощи которой они совершают великие сдвиги, впоследствии именуемые безумием.

Для политического деятеля юмор играет роль хорошо срабатывающего тормозного устройства.

И заметим такую вещь. Есть сумасшедшие, которых можно посадить за банкетный стол, и никто не догадается, что это сидит сумасшедший. Есть сумасшедшие, с которыми можно ходить на рыбалку. Почти с каждым из сумасшедших можно говорить о политике или об искусстве, да они сами с вами заговорят о них, дайте только возможность, но нет и никогда не было сумасшедшего, с которым можно было бы поделиться хорошей шуткой.

Но вернемся к странному предмету нашего разговора. Совесть — таинственное свойство человеческой души, мешающее ему оскотиниться. Мешающее, но не запрещающее. В этом тонкость. Совесть предлагает нам поступить в согласии с ней, но оставляет за нами право выбора, то есть возможность и не принять ее совет. Зато если мы принимаем ее совет, достоинство выбора и удовлетворение от него целиком принадлежат нам.

Есть люди, которые всю жизнь ходят на цыпочках, чтобы не разбудить свою совесть. Но, как легко заметить, особенность человеческой природы состоит в том, что голос совести слышен каждому нормальному человеку, но люди не в одинаковой степени ему подчиняются.

Здесь шкала, определяющая ценность человеческой личности. Здесь и только здесь. Ценность человеческой личности, ее красота и величие прямо пропорциональны степени подчинения голосу совести.

По-моему, мы не можем с научной достоверностью утверждать, что совесть, как свойство человеческой души, развивается вместе с историей и цивилизацией. Это может показаться странным, но это так. История безразлична к делам человеческим.

Реке все равно, что на ней ставят. — бойню или мельницу.

Между прочим, Толстой, упорно отрицавший историю, не отразил ли это отрицание в самом стиле своих произведений? Могучий, неторопливый стиль, как бы уподобляющийся ритмам и картинам природы: истории нет, спешить некуда.

Мы можем сказать, что с развитием цивилизации само понятие совести утончалось и уточнялось. Но это ни о чем не говорит. Более того, педагогический талант, проявленный Толстым и Достоевским в разъяснении этого понятия, может быть следствием повышенной тупости учеников.

Блага цивилизации очевидны. В том числе материальные и духовные. Но вредные последствия ее не так очевидны, вернее, материальные, то есть заражение рек, воздуха и так далее, сейчас заметны всем, но признаки духовного вреда нам еще не так заметны.

Например, невероятное обилие информации, которая сыплется на современного человека, безусловно ослабляет у него аппетит к знаниям.

Транзисторы, эти музыкальные орешки, которые щелкают на всех путях, безусловно ослабляют у наших современников желание принимать участие в тяжелых консерваторских пирах, где долгая старинная музыка подается на стол, как целиком зажаренные быки.