Джессика Гудман - Они хотят быть как мы [litres]

– Мы уже знаем.

– Мы можем договориться просто не думать об этом? – умоляет Никки. – Давайте бросим эти разговоры, ладно? Если мы оставим без внимания его заявление, то и вся школа последует нашему примеру. Так оно и бывает, сами знаете.

Все вокруг меня кивают, а потом один за другим встают и уходят.

– Пойдем, детка. – Генри протягивает мне руку.

Я мотаю головой.

– Дай мне немного побыть одной, ладно?

Он кивает и возвращается в дом. Прижавшись к дереву, в полном одиночестве, я почти забываю о вечеринке, о других Игроках, о честолюбивых новичках, о бесчисленных мерзких испытаниях, которые мы прошли, чтобы оказаться на этом месте. Я смотрю, как мои друзья гуськом тянутся к дому. Мы – это все, что у нас есть. Я хочу обнять их всем сердцем и прижать к себе. Я хочу привязать их к себе, чтобы уберечь от опасности. Сделать то, что мы не смогли сделать для Шайлы.

Может, они и правы. Не стоит ворошить прошлое.

Но есть кое-что, от чего я просто не могу избавиться.

Дрожащей рукой я тянусь к телефону и выискиваю сообщения Рейчел.

« Грэм не убивал Шайлу. Он невиновен».

Телефон в руке кажется тяжелым, слишком тяжелым, чтобы я могла удержать его, и небо начинает кружиться надо мной.

– Джилл, ты в порядке? – Генри возвращается и опускается на колени рядом со мной. Его рука заползает под рубашку и крадется вверх по моей спине, обжигая голую кожу.

Я заставляю себя кивнуть.

– Просто выпила это слишком быстро, – говорю я, показывая на свой стакан.

– Я принесу тебе воды.

– Спасибо, – бормочу я.

Земля подо мной влажная и жесткая, и я заставляю себя встать, бросая последний взгляд на слова Рейчел.

« Все это так хреново. Мы можем поговорить?»

Когда я в первый раз заговорила с Рейчел, мне казалось, это несправедливо, что ей приходится дышать одним воздухом со мной. От ее красоты дух захватывало – скулы слишком высокие для того, кто носит школьную форму каждый день, а глаза такие темные, что едва можно различить зрачки. Она всегда укладывала волосы мягкими волнами, и они струились по ее спине. Когда я в тот год делала стрижку, сразу показала стилисту фотографию Рейчел как пример для подражания. Но моя грива, слишком непослушная, никогда не выглядела такой гладкой.

Как-то в начале октября, еще в девятом классе, она застала меня в библиотеке за раскрытой книгой «Одиссея». Я постукивала кулаком по столу, надеясь, что каким-то чудом успею проглотить последние двести страниц ровно за тридцать минут до экзамена в середине семестра. Мой средний балл висел на волоске, и я впервые почувствовала, что стипендия ускользает, что все выходит из-под контроля.

Я собиралась бодрствовать до трех часов ночи, зубрить до посинения, но заснула с толстой книгой на груди, при свете всех ламп. И проснулась в панике, когда будильник зазвонил в 6:07 утра. Мне стоило титанических усилий не разрыдаться прямо там, в постели.

– Дерьмово выглядишь, – сказала Рейчел. Она положила руки на книгу и наклонилась так низко, что я могла видеть кружево черного лифчика в ее глубоком декольте. – Бомонт? – спросила она.

Я молча кивнула. Комок застрял у меня в горле. Я с трудом сглотнула.

– Ты ведь знаешь Адама, верно? Ты – подруга Шайлы?

Я снова кивнула.

– Круто. – Рейчел исчезла, и мое лицо вспыхнуло, стоило мне с ужасом подумать о том, что она побежит к Адаму и скажет ему, насколько я неловкая и уродливая. Каким же надо быть лузером, чтобы так облажаться? Прошла минута, другая, и Рейчел вдруг снова появилась передо мной, протягивая мне два листка бумаги. – Вот, – сказала она. – Это шаблон. Первый ответ – А. Второй – Б. Третий – В. Раз-два – и готово. В общем, сообразишь. Он просто использует прошлогодний тест миссис Маллен. И позапрошлогодний. Она никогда не меняет вопросы.

– Что? – прошептала я, не в силах поверить, что у нее просто имеются готовые ответы.

Рейчел улыбнулась.

– Доверься мне. Посмотри внимательно, а потом уничтожь это. Если кто-нибудь поймает тебя с этим, нам конец, поняла? – Я подумала о том, как будут разочарованы мама и папа, если меня застукают со шпаргалкой, отстранят от занятий или того хуже. Как я смогу жить с самой собой? Но потом я представила себе, как проваливаю экзамен, теряю стипендию в «Голд Кост», все связи в колледже, статус… и рушится самое ценное, что есть в моей жизни. Сердце отчаянно колотилось, пока я боролась с собой и тем, что собиралась сделать. Дрожащими руками я взяла листки бумаги.

– Ты – моя должница. – Рейчел подмигнула мне и зашагала к двери, покачивая бедрами.

На следующей неделе, когда мистер Бомонт положил на мою парту проверенную работу, он ткнул пальцем в красные цифры «98».

– Молодец, Джилл. – Я нарочно ошиблась в одном ответе, чтобы он ничего не заподозрил. Мне бы ликовать после такого успеха, но вместо этого я ничего не чувствовала. Я засунула экзаменационную работу глубоко в рюкзак и попыталась забыть о ней, о том, что совершила.

Впрочем, Рейчел оказалась права. В тот год мне пришлось расплачиваться с ней разными услугами – я приносила ей любимые пончики от Дианы, проводила исследования для ее курсовой работы по истории войны во Вьетнаме. Я даже отпаривала ее выпускное платье, чтобы она могла позировать для идеальных фотографий с Адамом.

Прошли месяцы, прежде чем передо мной открылся весь размах возможностей Игроков с их архивами, где хранились ключи ответов для небольших тестов, подобных тому, что проходила я с «Одиссеей». Но с тех пор я больше ни разу не пользовалась шпаргалками.

Реальная власть сосредоточивалась в серых зонах, где бывшие Игроки передавали доступ к элитарной разветвленной сети своих контактов. Среди них значились местные врачи, которые могли выписать справку о том, что вам нужно дополнительное время на стандартизированные тесты (Роберт и Марла воспользовались этим); факультеты колледжей, лояльные к Игрокам (выпускник прошлых лет теперь работает на факультете искусств Йеля; вот уже несколько месяцев Квентин регулярно переписывается с ним). Предлагалось даже руководство по тематическому исследованию от декана приемной комиссии в Уортоне (Генри перепугался, когда обнаружил его).

Если фишка «Голд Кост» состояла в том, чтобы настроить учеников на успех в жизни, архив Игроков шел еще дальше. Он приводил в касту неприкасаемых.

Мы могли получить пароль к приложению с файлами только после посвящения, но на протяжении первого года обучения в старшей школе нам перепадало кое-что из этой мощной базы, когда кто-нибудь из выпускного класса проникался к нам жалостью.

Шайла никогда не открывала приложение. Она в нем не нуждалась.

Когда мне вернули экзаменационную работу по литературе, Шайла вытянула шею, чтобы посмотреть мой результат. Она одобрительно ухмыльнулась.