Юлиан Семенов - Детектив и политика. Выпуск №4 (1989)

Грегори долгое время стоял около дверей, не зная, как поступить. Странная ситуация затянулась сверх всякой меры. Скисс сидел спиной к нему и планомерно работал, укладывая папки, извлекаемые из выдвинутых ящиков письменного стола. Одни он отряхивал, с других сдувал пыль, отгоняя ее от себя рукой и недовольно фыркая. За спиной Грегори, вероятно в кухне, продолжал шуметь газ. Он подумал, что там должна находиться женщина, чей голос он услышал в телефонной трубке. Он сделал еще один шаг, пол скрипнул, но Скисс не обратил на это внимания. Поддавшись внезапному порыву, Грегори энергично постучал… в распахнутую дверь шкафа.

— Кто там? — произнес Скисс, и его треугольная голова с растрепанными волосами повернулась в сторону детектива.

— Добрый вечер и… простите меня, — чуть громче, чем нужно, сказал Грегори. — Не знаю, помните ли вы меня, я — Грегори из Скотленд-Ярда. Мы виделись в главном управлении, у инспектора Шеппарда… Входная дверь была открыта, и я…

— Да. Помню. Что вам угодно?

Скисс поднялся с некоторым усилием, оттолкнул ногой ближайшую стопку папок и присел на стол, вытирая пальцы носовым платком.

— Я веду расследование по делу этой… серии, — с некоторым затруднением произнес Грегори. — Инспектор Шеппард ознакомил меня с вашим последним письмом. Вы не предвидите в нем возможности дальнейших… дальнейших случаев. В связи с этим я и пришел…

— Ну да. Но я упомянул, что смогу представить разъяснения только через некоторое время. Я работаю один и не знаю, смогу ли…

Он оборвал разговор. Это было не в его манере. Сунув руки в карманы, он твердым длинным шагом прошел мимо стоявшего в той же позе детектива, приблизился к окну, повернулся на каблуках, неожиданно присел на батарею, охватил руками колено и уставился в стоящую на полу настольную лампу. Долгое время царило молчание.

— Впрочем, может, это и не важно, — неожиданно сказал Скисс. — У меня изменились планы… весьма существенно изменились.

Грегори стоял в плаще и слушал, сознавая в то же время, что Скисс обращается не к нему, а говорит в пространство.

— Я был у врача. Я уже давно плохо себя чувствую. Моя продуктивность значительно снизилась. На основании средней величины возраста моих родителей я предполагал, что у меня в запасе около тридцати пяти лет. Я не учел влияния интенсивного интеллектуального труда на кровообращение. У меня… значительно меньше времени. Это меняет суть дела. Я не знаю еще, смогу ли… — оборвав свою речь на полуслове, он так быстро и так порывисто встал, словно намеревался удалиться и оставить Грегори, который этому даже не удивился бы. Он не знал, с какой миной ему следует выслушивать эти признания. Но в правдивости их не сомневался. В спокойствии, холодной сдержанности, с какой говорил Скисс, столь не соответствующей его порывистым движениям (он срывался с места, делал несколько шагов и присаживался где придется, как раздраженное, измученное насекомое), было нечто трогательное, так же как и в сухости его голоса, граничившей с отчаянием. Он не покинул комнаты, а присел на маленькую кушетку у противоположной стены. Над его птичьей головой, с клочками седых волос на висках, темнела большая репродукция "Сумасшедшей" Клее.

— У меня были планы на два ближайших десятилетия. Третье должно было оставаться в резерве. Теперь мне придется это изменить. Я должен пересмотреть свои планы, отбросить все второстепенное, компилятивное. Не хочу оставлять после себя незавершенные работы.

Грегори молчал.

— Не знаю, продолжу ли я это дело. Ход дальнейшего расследования — тривиальная проблема: поиск гипотез. Я не терплю этого. Меня это не интересует. На тщательную обработку статистических данных потребовались бы долгие недели. А возможно, и месяцы из-за отсутствия соответствующих компьютеров.

— Наши люди… — начал Грегори, но не успел закончить.

— Ваши люди не годятся, ибо требуется не следствие, но научная работа, — оборвал его Скисс и встал. — Чего вы хотите? Объяснений? Вы их получите.

Он взглянул на часы.

— Я намеревался отдохнуть. Это дело не имеет ничего общего с криминалистикой. Никакого преступления совершено не было, как в том случае, когда метеорит убивает человека.

— Вы полагаете, что причиной случившегося надо считать… силы природы? — спросил Грегори и тотчас пожалел об этом, решив помалкивать, чтобы дать Скиссу возможность говорить.

— Прошу не прерывать. У меня нет времени на дискуссии. Вы знаете, что такое "силы природы"? Ибо я — нет. Проблема чисто методологического свойства, а ее внешне уголовная окраска перестала меня занимать. Впрочем, это никогда меня не интересовало.

Продолжая говорить, он подошел к стене, включил верхний свет и поглядел на Грегори. На его тонких губах мелькнула улыбка.

— Поглядите сюда, — указал он на открытый шкаф. Грегори приблизился и увидел висящую карту Англии, как бы покрытую мелкой красной сыпью. Алая крапчатость не была однотонной, в некоторых местах она сгущалась, охватывая города пятнистыми валами. Самыми бледными были участки внизу, на правой стороне, у побережья Ла-Манша, размером примерно в две ладони.

— Эта проблема не для вас, поэтому и объяснение, вероятно, не поможет, но другого нет, — произнес Скисс, по-прежнему с холодной, слабой усмешкой. — Вы узнаете это наиболее бледное место?

— Да, это графство Норфолк, район, где похищали трупы.

— Нет. Это карта, отражающая распространение раковых заболеваний в Англии на протяжении последних девятнадцати лет. Район с пониженной заболеваемостью, на 30 процентов меньше среднего показателя за полвека, совпадает с границами района, в котором исчезали трупы. Другими словами, здесь перед нами обратно пропорциональная зависимость, которую отражает сформулированная мной закономерность. В данный момент я умолчу о ней, так как она мало что вам скажет.

В его едва уловимой улыбке таилось нечто оскорбительное.

— Первая наша обязанность — уважение к фактам, — продолжал Скисс. — Я, признаюсь вам, исходил из фактов. Трупы исчезали. Каким образом? Вероятно, куда-то уходили. Кто-то оказывал им в этом помощь? Да, если, как полицейский, вы жаждете подобной формулировки. Им помогал тот, кто помещает среди десяти миллионов правовинтовых улиток один экземпляр левовинтовой. Фактор статистической закономерности. Моей задачей было обнаружить связь одних явлений с другими. Наука никогда ничем другим не занималась и не будет заниматься. До скончания века. Воскресение? Вовсе нет. Это слишком сильно сказано. Я не утверждаю, что эти трупы оживали, что сердца начинали биться, мозг — функционировать, а запекшаяся кровь разжижалась. Совершающиеся в трупах изменения в этом смысле необратимы. Другое дело, если бы вы спросили, передвигались ли они, меняли ли свое положение в пространстве? На это я отвечаю утвердительно. Но это все лишь факты. А вот и объяснения.