Андрей Ильин - Увидеть Париж – и победить!

Поднять левую руку и ладонь веером раскрыть. В ладони посередине дырка, и кровь по запястью течёт и на пол капает.

– Так что можешь начинать шуметь, я не против. Я – за!

И улыбка, которая убеждает больше, чем гримасы и крик. И еще пальчиком в спусковой скобе пошевелить. Потому что понятно: за руки, к стулу прибитые, пленник сильно обижен и очень ему теперь хочется пальнуть своему мучителю в рожу, коли он хоть малый повод даст. Но не палит, значит, какой-то интерес имеет, и если не глупить, то, может быть, еще удастся выкрутиться. Помереть всегда успеется…

Так должен думать профессионал. Так он думает… Замерла рука на кармане.

– А теперь скидывай пиджачок, и штанишки тоже.

Такая команда не из кино, потому что в боевиках приказывают оружие из кармашка или кобуры достать и отбросить, но эта затея опасная и глупая. Лучше вместе со штанами, чтобы не было соблазна, пистолет в руке почуяв, пальнуть в противника.

Упал пиджачок, стукнул о пол пистолет. И в штанишках что-то брякнуло.

– Трусы тоже.

– Их зачем?

– Может, ты что-нибудь между ног спрятал. Снимай! Я перед тобой голяком ходил, всеми своими достоинствами сверкая, теперь ты походишь. Так сказать, померяемся причинным местом, у кого сей отросток больше.

Снял. И хорошо, потому что голый человек перед одетым чувствует себя… Ну, как он сам чувствовал.

– Распорядись, чтобы сюда никто не входил без твоего личного разрешения. Лучше по телефону, я наберу. Какой там у тебя пароль? И номер?

– Предпоследний…

– Говори.

– В комнату, пока я не позову, не входить.

– Молодец.

Сунуть телефон в карман, естественно, свой. Чтобы после его полистать.

– Ну, а теперь расскажи мне… всё, что ты знаешь. Только не надо мне внушать, что ты один всем этим хозяйством заправляешь, я тебе всё равно не поверю. Потому что кто-то тебя сюда послал.

Дёрнулся, свои слова услышав, но теперь обращённые к нему. Вот так всё в жизни быстро и неожиданно меняется местами: только что ты… А теперь – тебя… Тем же самым по тому же месту.

– Ну, так что? Если ты один, то и спрос с тебя одного.

– Не один.

– Тогда имена, пароли, явки. Где приятели твои прячутся? Ты понимаешь, ты же не первый год замужем.

Опять вздрогнул.

– Ты что, русский?

– А тебе что, от этого легче будет? Пусть буду русским. Или белорусом. Так что признательные показания можешь давать на любом приятном тебе языке. Так кто над тобой, кто веревочки дёргает?

Молчание. Упорствует «язык».

– Ну ладно, иди сюда.

– Куда?

– К стульчику.

Отбросить, отпихнуть лежащий на сиденье труп. Грубо, демонстративно, как если бы кучу мусора сдвинуть.

– Становись… На колени.

– Ты что задумал?

– Ничего нового, только то, что уже придумал ты. Садись быстро!

Ударить под коленки, перехватить, прижать к сиденью руку, одновременно сверля спину дулом пистолета, чтобы не дёргался. Спина лучше, чем если бы затылок, потому как шире, спину из-под выстрела не вывернуть. А дальше пусть представит, что будет через минуту, а что через две. Так как знает, лучше всех знает, потому что те же самые фразы и похожие жесты и, значит, и действия. И гвоздь, и молоток…

– Ну что?

– Я не знаю.

Поднять, показать гвоздь, не убирая от спины пистолет. А на гвозде запёкшаяся коростой кровь.

– Ты не бойся, я спидом и гепатитом не болею.

И, более не грозя и не интригуя, и лишнего слова не говоря, всадить гвоздь в лежащую на стуле ладонь, через боль зажав его в кулак и придавив сверху большим пальцем. Без молотка, потому что вторая рука занята. И самому же вскрикнуть от боли. Но и он благим матом заорал, потому как это очень неприятно, когда гвоздь сквозь руку. Насквозь.

– Тихо!

Ударить пистолетом наотмашь по губам, вышибая пару передних зубов.

– Не ори, я не орал!

А вот теперь, когда он приколот к месту, можно и молоток вытащить… Увидел, осознал, представил? Представил… потому что побледнел, как смерть. Теперь начнем, молоточком по шляпке поколачивая, вгонять гвоздик глубже, до самой руки. Смотри, смотри, представляй.

– Ну что?

– Я не знаю. Имени не знаю, и адреса тоже.

А вот это уже напрягает, потому что молоток в действии, и видно, что он боится боли, аж трясется весь и пот градом. И должен он «поплыть», а он «барахтается»! Крепкий парень, несгибаемый боец. Или просто дурак.

Тюк молоточком по шляпке – легонько, чтобы лишь на сантиметр гвоздь в стул загнать. Дёрнулся, из-под ствола вывернуться попытался, за что по затылку получил дульцем, так что кровушка потекла.

– Тихо, без глупостей, а то ушко отстрелю или то, что между ног болтается. Веришь?

Закивал быстро-быстро.

И снова и без предупреждения – тюк по шляпке.

– Так кто, говоришь, вместе с тобой на поприще утилизации трудится? Кто всё это придумал?

– Я не знаю. Клянусь! – И вдруг по-русски, может быть, от отчаяния: – Ну падлой буду, не знаю, хоть убей, хоть на ленты меня режь! Не знаю!

И озноб по спине, по хребту, от шеи вниз. Уже не у него… Как так? Это же ни в какие ворота, это же хуже, чем гвоздь в руку! Он же босс, он сверху, он должен знать! Иначе зачем? Он всё и всех должен знать!

Замах!

– Не надо! – Мольба в глазах, слезы брызгами и вопль отчаяния, который не сыграть. – Честное слово! Я приказы по мейлу получал и исполнял. Еще по скайпу говорил. А с кем – не представляю. Потому что никогда не видел! Я даже имени его не знаю.

– Не знаешь? – Удар по шляпке.

– Не-е-ет!

И как с обрыва в ледяную воду – бултых. И дыхание перехватило. Потому что… Потому что приплыли! И весла – через колено вдребезги пополам!

Журналист был вредный. Очень. Ну, просто какая-то заноза в седалище! Он всё время что-то искал, с кем-то встречался, что-то вынюхивал, а потом публиковал. Причем, писал талантливо. Поэтому его читали. То любовницу найдет лишнюю, о которой ни жена, ни первая любовница, ни вторая ничего не знают, то чек «нароет» из пятизвездочного отеля, оплаченный из бюджетных средств, то порок какой-нибудь нехороший… Достал всех до самых печёнок. Но что с ним сделаешь, когда кругом демократия, свобода слова и прочие нехорошие пережитки? Вот и приходится вступать с ним в полемику, доказывая, что «лишняя» любовница – это троюродная сестра двоюродной тетки по материнской линии, а поездка с ней и ее подругами в пятизвездочный отель была продиктована сугубо производственной необходимостью, связанной с особо секретной и опасной миссией, а девицы были оперативным прикрытием.

Журналюга ловко находит тех девиц и, подлец такой, выясняет, что они «оперативно прикрывали» не только эту операцию, но и многие другие, причём, с кем угодно по таксе тысяча баксов в сутки. Ну и что с ним делать? Чтоб его разорвало!