Юлиан Семенов - Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

После смерти короля и восшествия на престол Виктории последовали выборы в парламент. Виги получили в новой палате общин 337 мест, а оппозиция — 321 место. Для вигов это была пиррова победа, но они пока что смогли удержаться в правительстве, и надежды тори, что власть перейдет к ним, не оправдались. На казначейской скамье восседали лорд Джон Рассел, лидер вигов, лорд Пальмерстон, министр иностранных дел, и ряд других министров. Напротив, через проход и стол для клерков, на котором находились толстые тома принятых когда-то парламентом законов, помещалась скамья оппозиции. Центральной фигурой на ней был сэр Роберт Пиль, два года назад возглавлявший правительство тори, а теперь лидер оппозиции.

На правительственной стороне палаты общин размещались радикалы и рядом с ними ирландские депутаты. Среди них выделялась импозантная фигура О'Коннела, поддерживавшего до поры до времени правительство вигов и, по свидетельству "Таймс", являвшегося даже одной из его опор. Это был человек с румяным лицом, демонстрировавший силу Геркулеса, излучавший прекрасное настроение и полную уверенность в своих силах и возможностях.

7 декабря О'Коннел находился в крайне возбужденном состоянии. Палата обсуждала один из вопросов, относившихся к Ирландии. В ходе дискуссии произошло столкновение между О'Коннелом и неким сэром Френсисом Бардеттом. Бардетт обвинил "ирландского агитатора" в "поощрении убийств". Он заявил, что многие люди живут теперь в Ирландии в условиях террора, "более сильного и более ужасного, чем тот, который существовал при Робеспьере во Франции". Естественно, что ответ О'Коннела был резким. В то время в палате общин не считали нужным соблюдать "парламентскую вежливость", говорили прямо и резко. С позиции сегодняшних нравов, превалирующих в парламенте, язык, употреблявшийся 150 лет назад в палате общин, безусловно сочли бы грубым. Другие времена, другие нравы. Ирландец ответил "достопочтенному баронету, сидящему напротив него", рассказав, как он пожертвовал открывавшейся перед ним прекрасной юридической карьерой, чтобы посвятить себя политической деятельности, и закончил так: "Неужели за все, чем я пожертвовал, этот старый ренегат меня поносит и клевещет на меня?"

Итак, О'Коннел, его ирландцы и симпатизирующие им находились в состоянии агрессивного возбуждения, когда поднялся Дизраели и стал говорить. Все помнили, что всего два года назад тот самый Дизраели в жестокой переписке-перебранке, которая едва не привела к дуэли, закончил спор угрозой в адрес О'Коннела, пообещав расправиться с ним после того, как будет избран в парламент.

Все это создало крайне неблагоприятную обстановку для выступления Дизраели. Он и сам еще более осложнил ее, явившись на заседание в экстравагантном костюме (все еще не мог покончить с привычкой одеваться вызывающе) и подготовив речь в вычурных, претенциозных выражениях, резко контрастирующих — не в пользу оратора — с общепринятой манерой выступлений в палате общин.

Дизраели начал выступление с критики позиции правительства по ирландскому вопросу, причем высказываемые им суждения выглядели здраво. Но с первых же фраз Дизраели депутаты — ирландцы и радикалы — устроили ему бурную обструкцию. Этим они хотели наказать Дизраели за его нападки на О'Коннела. Раздавались оскорбительные для оратора выкрики, шум, хохот, визг, грохот. Особенно сильный хохот вызывали его изысканно сформулированные и тщательно отшлифованные фразы. Временами шум стихал, Дизраели пытался продолжать речь, но затем аудитория начинала бушевать вновь. Оратор продержался на ногах столько времени, сколько и планировал; те, кто шумел, устали физически, и это дало возможность Дизраели в заключение произнести следующую фразу: "Я совсем не удивлен реакцией на свое выступление. Много раз я начинал то или иное дело и в конце концов часто добивался своей цели, хотя многие и предсказывали, что я провалюсь, как это было с ними самими до меня". Это вызвало новый приступ шума. Дизраели был в бешенстве и прокричал так, что услышали все: "Сейчас я сяду, но придет время, когда вы будете слушать меня".

Так в унизительной, оскорбительной для Дизраели обстановке прошло его первое выступление в парламенте, на которое он возлагал такие большие надежды, рассчитывая покорить и завоевать парламентариев своим несравненным красноречием. Дизраели был глубоко потрясен и травмирован своей неудачей в самом начале парламентской деятельности.

Вскоре спокойный, уравновешенный и проницательный ирландец Ричард Лалор Шейл, правая рука О'Коннела, имел с Дизраели серьезный разговор. До этого Шейл сказал своим коллегам-ирландцам к их великому неудовольствию: "Если когда-либо у человека был талант оратора, то это у Дизраели. Ничто не помешает ему стать одним из первых ораторов в палате общин". Затем Шейл дал Дизраели ценный совет: "Избавьтесь от своей гениальности хотя бы на одну парламентскую сессию”. Это было весьма важное замечание. Люди не любят ничьего превосходства. Если кто-либо пытается демонстрировать его, он неизменно сталкивается с четко выраженным враждебным протестом. Легенда гласит, что Иисуса Христа распяли потому, что тот стремился всячески возвыситься над традиционными религиозными лидерами и проповедниками. Дизраели был убежден в превосходстве своих талантов, не скрывал и даже демонстрировал это. Мудрый ирландец справедливо советовал ему "не возвышаться" над другими и действовать на установившемся среднем уровне. "Выступайте часто, — говорил Шейл, — чтобы не подумали, что вы запуганы, но говорите кратко. Будьте при этом очень спокойны, пытайтесь быть скучным, ведите спор и аргументируйте недостаточно убедительно, ибо если вы будете пользоваться точными и убедительными аргументами, слушатели решат, что вы пытаетесь быть остроумным. Удивляйте их знанием конкретных деталей по предмету выступления. Приводите цифры, даты, расчеты. И через непродолжительное время палата общин начнет вздыхать по остроумию и красноречию, которыми, как они все знают, вы обладаете. Депутаты будут поощрять вас использовать эти качества. И после этого палата будет слушать, а вы станете ее фаворитом". Совет может показаться несколько циничным, но это был мудрый совет, он исходил из глубокого знания человеческой натуры и людей, составлявших палату общин. Дизраели последовал совету Шейла. Второе выступление состоялось через 10 дней после первого, затем последовало третье, и оно сопровождалось уже аплодисментами.

Не без осложнений происходило и становление семейных отношений у Дизраели. Члену парламента в его возрасте было уже если не необходимо, то безусловно желательно жениться и обзавестись собственным домом. Была и привходящая причина — брак на состоятельной женщине мог явиться средством решения все более осложняющихся финансовых проблем. Обычно очень трудно и сложно понять мотивы, по которым та или иная женщина избирается в качестве супруги. Верно это было и в отношении Дизраели, хотя многочисленные биографы приложили немало сил, чтобы разобраться в его поведении.