Юлиан Семенов - Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

Возникали в этой сфере и курьезные проблемы, таившие в себе существенную опасность. Однажды Дизраели обвинили в том, что во время избирательной кампании 1837 года в Мейдстоне он пообещал взятки своим избирателям, но не уплатил обещанные деньги. "Избиратели Мейдстона, — замечает Роберт Блэйк, — возмущались не тем, что их представили взяточниками. Они жили на подкупы. Но пообещать и не уплатить — это уже серьезное дело. Такое обвинение могло подорвать шансы на переизбрание на следующих выборах". Удалось как-то урегулировать и эту проблему.

Этот весьма важный эпизод в политической жизни Дизраели в исторической литературе трактуется по-разному. Превалируют, однако, две версии: о "свержении Пиля" и о "падении Пиля". Суть первой состоит в том, что именно Дизраели сверг премьер-министра тори. По другой — целая сумма обстоятельств привела к уходу последнего со своего поста. Второй вариант ближе к истине при условии, что будет признана важнейшая роль Дизраели в разыгравшихся событиях.

Обстановка в стране к 1845 году сложилась крайне трудная. Неурожай в Ирландии картофеля — главного продукта питания ирландцев, захвативший также ряд районов Англии, вызвал голод населения. Из 8-миллионного населения половина питалась только картофелем, так как материальное положение ирландцев не позволяло употреблять в пищу хлеб. Ситуация сложилась такая, что в условиях английского колониального господства вряд ли можно было предотвратить голод, грозивший унести миллионы жизней. Пиля ужасала эта перспектива, он ее достаточно хорошо понимал.

Это потребовало от правительства принятия решительных мер, а их поиски вступали в противоречие с важнейшими инте-расами партии и, следовательно, доктриной, которой они придерживались многие годы. Межпартийная и внутрипартийная борьба крайне обострилась, что дало возможность динамичным людям строить и реализовывать различные комбинации.

И вот в этих условиях Пиль предложил как выход из положения отменить хлебные законы, предусматривавшие высокие пошлины на ввозимое зерно, разрешив свободный ввоз хлеба в Англию и, следовательно, в Ирландию. Тори всегда были партией протекционизма, и вот теперь ее лидер порывает с традиционным важнейшим политическим принципом, выгодным землевладельцам, и предлагает политику, идущую вразрез с интересами земельной знати и отвечающую интересам буржуазии. Он выдвинул программу, которую традиционно отстаивали виги. Пиль мотивировал свою позицию чрезвычайными обстоятельствами — голод в Ирландии. Все смешалось на политической сцене, парламент бурлил.

Предложенная премьер-министром мера не могла спасти обреченных ирландцев. Билль об отмене хлебных законов привел бы к некоторому понижению цен на хлеб в стране, но большинству ирландских крестьян с их низким жизненным уровнем хлеб был бы недоступен даже по сниженным ценам. К тому же билль предлагал отменить хлебные законы не сразу, а в течение трех лет. В развернувшейся острейшей политической борьбе о голодавших ирландцах вспоминали нечасто. По существу, борьба шла между амбициозными политиками, рвавшимися к власти.

Пилю трудно было убедительно отстаивать перемену курса на 180 градусов. И он пошел на маневр, подал в отставку, чтобы решение сложной ситуации возложить на вигов и их лидера Джона Рассела, который сам не так давно "переменил веру" и превратился в сторонника свободной торговли.

Пиль, в сущности, поймал Рассела на слове. Стремясь дискредитировать Пиля, 22 ноября 1845 года Рассел обратился с письмом к своим избирателям в Сити, в котором обвинил Пиля в том, что тот до сих пор не вмешался в вопросы ввоза продуктов питания в Ирландию. Пиль тут же подал в отставку, написав королеве письмо, в котором обещал Расселу свою поддержку, если тот возьмется осуществить отмену хлебных законов. Королева вызвала Рассела и поручила ему сформировать кабинет. Тот думал шесть дней, затем согласился, но через два дня отказался из-за разброда в руководстве вигов. Королева обратилась к Пилю, и тот с готовностью сформировал новый кабинет.

Во время этих событий Дизраели был в Париже, наслаждался близостью с французским двором и не очень хорошо понимал происходящее в Лондоне. Он в то время был наиболее видным представителем "Молодой Англии" — группы молодых политиков-тори, выступавших с критикой действий правительства Пиля. В декабре Пиль сформировал новый кабинет, и Смит — самая яркая после Дизраели фигура в "Молодой Англии" — по настоянию отца согласился занять пост заместителя министра иностранных дел. Это означало, что из противника Пиля он становится его сторонником. Чувствуя большую неловкость, Смит попытался оправдаться перед Дизраели: "Все складывается так, чтобы вы сочли меня подлецом… Извините, что я причиняю вам боль". Но пойти на окончательный разрыв с отцом, виконтом Стрэнгфордом, он не мог. "Молодая Англия" распалась. Дизраели отнесся с пониманием к "предательству" Смита, и дружеские отношения между ними сохранились.

"Молодая Англия" в то время для Дизраели была уже пройденным этапом. Она служила ему для партизанских действий в политике, вдохновляла при написании романов, но средством достижения власти служить не могла. Как замечает X. Пирсон, "Дизраели не мог удовлетвориться ролью капитана ограниченной группки." Он хотел и намерен был стать премьер-министром Англии и поэтому начал операции для достижения этой цели, предприняв сокрушительную атаку на премьер-министра, наиболее сильного и популярного политического деятеля в стране.

Переход Дизраели в генеральное наступление против Пиля стимулировался тем, что, когда стало ясно намерение премьер-министра отменить хлебные законы, в среде землевладельцев возникло сильное движение за сохранение существующего положения. Появились соответствующие организации: Антилига (против лиги, выступавшей за отмену хлебных законов), Центральное сельскохозяйственное протекционистское общество и другие. Они содействовали консолидации в парламенте протекционистской партии и тому, что Дизраели получал такого союзника, как Бентинк.

Выступления Дизраели в парламенте были выдержаны в крайне резких, язвительных, граничащих с оскорблениями выражениях. Он стремился полностью дискредитировать Пиля как партийного и государственного деятеля, остро критиковал и саму партию тори в том виде, который она приобрела под его руководством. Дизраели не мешало это делать и то обстоятельство, что он сам принадлежал к этой же партии. Дизраели руководило не чувство зависти или неполноценности. "Это была просто враждебность, — замечает Пирсон, — испытываемая амбициозным человеком против любого, кто стоит на его пути и препятствует его продвижению".