Дмитрий Арапов - Надежда

— Нам запрещено это обсуждать.

— Катя, я не спрашиваю, что вам разрешено, а что нет. Вы просто отвечаете на вопросы, и все.

— Хорошо, как скажете, — она наклонила голову. — Меня похитили, когда мы с мужем поехали на экскурсию на катере. Там были еще туристы. Что сейчас с мужем, я не знаю. Меня и еще несколько человек привезли в большой дом и посадили в подвал на цепь. Нам сообщили, что мы теперь вещи и принадлежим им. Заставили называть мужчин «господин», а женщин — «госпожа». Всего приходило шесть человек. Две женщины и четыре мужчины. Я их хорошо запомнила, если представится случай, узнаю. В подвале провела пять дней, потом мне надели мешок на голову и что-то вкололи в ногу. Очнулась уже здесь, на рынке.

Пока мы шли, я оглядывался. Домики расположены на расстоянии десяти метров друг от друга. Всего их двадцать шесть на каждой дуге. Дошли до конца линии домиков, и я увидел дорогу, ведущую вверх. Наверху, на небольшой возвышенности, стояло здание. Оно было прямоугольным и полностью из стекла. То есть не было видно бетонных перекрытий. Этажей приблизительно три. Перед зданием территория, огороженная красивым кованым забором. Успел заметить троих охранников у ворот и четверых около самого здания. Эти охранники были одеты иначе. Они не носили камуфляж либо другую военную форму. На них были серые балахоны с капюшонами, которые были надеты на головы так, что не видно лиц. Это крайне любопытно.

— Туда нельзя, — сказал охранник.

Сам знаю, что нельзя. Нема дурных туда без оружия и в одиночку соваться. Почувствовал, что на меня из лечебницы смотрят так же, как и я на них.

Смотрите, смотрите, вот он ваш супер-убийца. Хотя, может, рвануть туда? Не, еще рано. Развернулся, обнял девушек и повел их в сторону бухты. То, что там бухта, знал по памяти. Запомнил, когда стоял на смотровой площадке.

— Катя, а вот та табличка у вас на груди, откуда?

— Ее нам нацепили прямо на рынке. Все, что там написано, вранье. Мне тридцать лет, Юле — двадцать четыре. Зачем им нас старить, не знаю.

— Прекратить разговоры! — прикрикнул охранник на английском языке.

А вот это очень странно. Гриша сказал, что охранники ни во что не вмешиваются. А этот тогда какого лезет? Или что-то изменилось за время отсутствия Гриши? Может, они понимают, что пришел конец этому бизнесу и психуют?

— Слышь ты! — ответил я ему. — Еще одно слово, и я тебе эту винтовку в зад засуну. Лучше скажи, где можно поесть.

— Идите назад в домик и по телефону заказывайте еду, — мирно ответил тот.

— Катя и Юля, вы голодные? Только честно.

— Да, голодные, — ответила Юля. — И еще пить хочется.

— Тогда идем кушать и пить, а потом гулять.

— Вы нас будете насиловать? — спросила Катя и посмотрела на меня снизу вверх своими большими серыми глазами.

— Нет, насиловать не буду, только охотиться.

Обе заметно погрустнели. Ничего, потерпите, все у вас будет хорошо.

Вернулись в домик. Женщины пошли в спальню, а я посмотрел, что написано на листках рядом с телефоном. На одном листке были номера телефонов и типы сервисов. Уборка, готовка, принести что-либо, охрана. Внизу листка жирно было написано «Охота» и приписано «двести». Ага, вот, значит, как им сообщать, что ты поохотиться на товар хочешь, а также, сколько это стоит. И еще номер, чтобы вызвать гида. Что ж, хорошо. Правда, уже передумал его вызывать. Потому что может прийти совсем не тот, кто должен, а мне не сказали, как выглядит связной. На втором листке меню. Первое, второе, третье и напитки. Алкогольные и безалкогольные.

— Катя, Юля, идите сюда! Они подошли.

— Что будете есть и пить?

Они посмотрели меню и выбрали рыбу с овощами. Попить взяли обычную воду, два литра. Похоже, и правда, пить хотят.

— Можно еще шампанского? — спросила Юля.

— Нет, — ответил я. — На улице жара, вас развезет в зюзю, а вы мне нужны трезвые.

— Зачем?

— Отставить вопросы. Между прочим, я вас купил и могу делать с вами, что хочу. Пойте теперь.

— Что петь?

— Во поле береза стояла.

Они стали петь. С вокалом у них было не ахти, но старались. Пока они пели, набрал номер и сделал заказ. Мужской голос ответил «Ок» и положили трубку. Отметил, что связь чистая, без хрипов. Угу.

Через минут пять открылась входная дверь, и на пороге возник охранник. Чуть его не нокаутировал от неожиданности. Стучаться надо, хотя мог и не услышать, потому что женщины вошли в раж и просто орали песню, перекрикивая другу друга. Попросил замолчать. Охранник посторонился, и внутрь домика вкатилась тележка с накрытой едой. Тележку вкатила миловидная женщина лет тридцати. Перед отходом сюда Олег дал мне описание своей жены. Отличительной особенностью является шрам на нижней части спины. Эта женщина подходила под описание Олега. Стало быть, я смотрю на Ирину. Случайна ли эта встреча? Или русскоговорящим еду привозят такие же. Вкатив тележку, Ирина не ушла, а стала раскладывать еду на столе.

— Можно ли ее оставить? — спросил охранника.

— Да, можно. Но ее нельзя бить, насиловать.

— Разговаривать с ней можно?

— Можно, если сможете. Буду за дверью, если что, зовите.

Он ушел, закрыв за собой дверь.

Я посмотрел на Ирину. Она двигалась и расставляла приборы как робот. Движения плавные, без дерганий. Подошел, взял ее за плечи и резко повернул к себе. Она даже не дернулась и не вскинула руки. Взгляд туманный и отрешенный, как будто смотрит и не видит. Мне стало немного не по себе.

— Юля, Катя, возьмите девушку в ванную. Разденьте там, помойте, вытрите, не одевайте и приведите обратно.

Девушки взяли Иру за руки и повели в ванную. Она не сопротивлялась и смиренно шла с ними. «Что же тебе вкололи, девочка?», — подумал я. Пока их не было, поел и попил. Когда они вернулись, осмотрел ее. Точки от уколов были на задних частях коленок. Осмотрел все остальное тело. Следов побоев нет, порезов тоже. Шрам там, где и должен быть. Теперь это точно жена Олега. Оставил стоять ее обнаженной посреди комнаты, Юле и Кате сказал кушать. «Извини, Ирина, то, что я буду сейчас с тобой делать, необходимо нам обоим», — подумал про себя. Отошел в сторону, взял в руки крышку, которой была накрыта еда. Крышка была немного горячей. Обошел девушку и прислонил крышку сзади к ляжке. Девушка дернулась. Так, хорошо. Теперь спереди. Взял левой рукой за правый сосок, сжал и посмотрел в глаза. Ирина дернулась назад, а зрачок увеличился на долю секунды. Прекрасно. Дыхание осталось ровным. Юля и Катя внимательно наблюдали за экзекуцией. Мне надо ее расшевелить, проверив реакцию. На боль реакция есть, это хорошо. Теперь проверим память. Наклонился к левому уху, сказал: «Олег» и посмотрел ей в глаза. Реакции ноль. Еще раз к уху, снова «Олег», но громче. Опять никакой реакции. Блин, что еще? Задумался. Интересно, о чем думают те, кто сейчас смотрит в монитор? Охотнику мало рабынь, он издевается над прислугой? А что он там говорит ей на ухо? Мне почему-то стало все равно, что они там думают. Передо мной человек, который попал в большую беду, и моя задача понять, что с ним и как ему могу помочь. А как помочь? Да никак. Вытащить ее отсюда, отвезти к Марине, она поможет. И все. Пощекотал Ирину. Дернулась. Вот, уже лучше.