Влада Ольховская - Белая акула

А когда тебе недоступно традиционное, ты ищешь новое. Чем он и занялся.

— Как по мне, метаться он начал, хотя делал вид, что все под контролем, — презрительно хмыкнул тренер. — Нанял себе персонального стилиста, только с ним ходил по магазинам, чтобы, значит, красоте обучаться. Посещал мастер-классы какого-то там популярного коуча. Нашел себе репетиторов по музыке, искусству и даже сценической речи. Нет, занимался-то он усердно. Но как будто и не для себя, а для того, чтобы сюда приходить и рассказывать нам, какой он стильный, продвинутый и культурный, а мы — быдло быдлячье.

— Он проявлял агрессию? — уточнил Ян.

— Нет, такого не было никогда, — покачал головой спортсмен. — Он бесил других, но сам всегда оставался спокоен. Он с нами свысока теперь разговаривал, а если с ним спорить кто пытался, он даже до ответа не опускался, просто демонстративно закатывал глаза. Мол, мы на своем нынешнем уровне развития все равно не поймем его, полубога.

— И зачем вы это терпели?

— Да мы и не терпели особо… Формальных причин попереть его из клуба не было: он исправно платил. Ну а общаться с ним остальные перестали, но это его больше не волновало. Думаю, он не уходил только потому, что приближались соревнования. Для него ж важно, что подумают другие! Если бы он ушел до соревнований, все бы решили, что он струсил и не выдержал подготовку — вот такое у него в голове было. А после соревнований, я уверен, он бы отсюда слился сам. Мы были его недостойны! Но потом началась эта фигня с вирусом, и многое поменялось. Мы Мирона с зимы не видели. Так что он сделал?

— Это уже не важно.

Напоследок Ян показал им фотографии Андрея и Алексея Тимофеева, чтобы узнать, не видели ли Мирона с этими людьми. Результат оказался предсказуемым: не видел никто и никогда. Связи между жертвами по-прежнему не было.

Направляясь домой, Ян думал об общих чертах подозреваемых. Хотелось обсудить это с Александрой, но она так и не явилась, пришлось справляться самому.

Кое-что роднило Тимофеева и Сараева с самого начала — возраст, благосостояние, успешность. Теперь вот добавилось знание о том, что оба они были неспокойными натурами, постоянно метались в поисках чего-то, хотя вряд ли сами полностью осознавали, что им нужно.

И все же ключевое различие между ними оставалось. У Тимофеева была семья — это должно было вывести его на другой уровень, дать ему ценности и связи, которых не было у одиночки Сараева. Но сложилось иначе… Да вообще ничего не сложилось!

Добравшись до дома, он увидел на парковке машину Александры. Значит, вернулась уже… Интересно, ей хотя бы теперь хватит совести объяснить, где ее носило? Ян понимал, что у него вроде как нет причин злиться на нее: это его расследование, он и должен всем заниматься. Однако за последние месяцы он так привык работать с сестрой, что ее внезапное отступление воспринималось чуть ли не как предательство.

Добравшись до квартиры, он обнаружил, что Александра немногим его опередила. Она только-только закончила переодеваться, а в коридоре сушил лапы довольный вымытый Гайя.

— Он в грязь влез, — пояснила Александра. — Пришлось принимать экстренные меры.

— Это где ж вы в Москве столько грязи нашли?

— Тоже мне, дефицитный товар! В Москве грязи, как… хм… грязи. С метафорой не сложилось, но суть ты понял. А мы были не в Москве.

— И где же?

— К отцу ездили. Ты помнишь Александра Коргина?

Ян даже не брался сказать, что удивило его больше: то, что Александра самостоятельно и вполне добровольно съездила к их незадачливому родителю, или упоминание этого имени, которое он не слышал много лет. Сестра же сделала вид, что ничего особенного не случилось, и направилась готовить ужин. Яну только и оставалось, что следовать за ней.

— Наш папаня хотя бы жив? — осведомился Ян.

— Шутишь? Он нас всех переживет! Когда люди вымрут и прилетят инопланетяне, встречать их будут крысы и папенька. Да и он доживет до этого момента лишь для того, чтобы высказать зеленым человечкам свои претензии.

— И то правда… Странно, что Пашка не позвонил. У нас обычно любая попытка навестить папаню без его разрешения заканчивается скандалом.

— Так Пашка же по-прежнему с нами не разговаривает, — напомнила Александра. — В этом есть свои плюсы.

Старший брат бойкотировал их еще с февраля, когда выяснилось, что его сын оказался втянут в серьезное преступление. Пашка почему-то готов был принять своего единственного ребенка лишь идеальным и рвался наказать по всей строгости. Близнецы уверенно заняли сторону племянника. В итоге случился конфликт, в ходе которого Александра несколько подкорректировала старшему брату форму носа. Оскорбленный Павел попытался подать на сестру в суд, но усилиями Яна проиграл.

С тех пор между Эйлерами сохранялась молчаливая холодная война, которую Павел не был готов прервать даже ради защиты папаши.

— Так для чего ты туда ездила? — спросил Ян. — И откуда вдруг вылез Александр Коргин?

— В том-то и дело, что он не вылез, и я даже не знаю, откуда его нужно выкуривать. Я надеялась, что ты подскажешь.

— Может, и подскажу. Но сначала тебе придется объяснить, как ты на него вышла. Простым «надо» ты на этот раз не отделаешься.

Александра бросила на него укоризненный взгляд, однако молчать не стала. Они оба прошли на кухню, там Ян устроился за столом, а Александра занялась ужином — просто потому, что была ее очередь. Во время этой возни она и поведала ему о своем сегодняшнем маршруте.

Ян знал сестру половину жизни — и половину жизни вынужденно не знал. Тем не менее, ему казалось, что он знает ее не хуже, чем самого себя. Но потом случались вот такие дни, и возникало ощущение, что его знания гроша ломаного не стоят. Он и предположить не мог, что она попытается надавить на Виктора Шереметьева, что ей хватит наглости воспользоваться любовью Руслана… Ну а то, что она приплела к этому отца, — просто вишенка на торте. Конечно, Ян тоже слышал, что старик болтал на новогоднем празднике, но не воспринял его слова всерьез.

Его раздражало почти все, что сделала Александра — и особенно то, что она сделала это одна. И все же он не мог ее упрекнуть. Если отбросить все эмоции, придется признать, что ее решения были верными — с точки зрения защиты Андрея. Это для нее было куда важнее, чем любое расследование.

— Ну вот, ты выбил из меня чистосердечное, — указала Александра. — Давай теперь вернемся к Коргину, что ли?

— Ты его совсем не помнишь?

— Крайне смутно. Мне он всегда казался неважным, как и все приятели отца.

— Так он и был неважным!

— Не скажи. В порыве внезапного откровения батя сегодня заявил, что меня назвали в честь этого Коргина.

— Да? — удивился Ян. — Не знал. Хотя все может быть: мама как-то упоминала, что все имена детям выбирал отец. А уж что у него в башке в этот момент творилось, никто, кроме него, не знает.