Дмитрий Захаров - День Всех Святых

Там человек, догадался Ермаков.

Стоило им войти в кабинет, к их затылкам тотчас приставили стволы оружия.

– Не двигаться! – приказал голос.

Ермаков скосил глаза назад, за спиной стояли четверо вооруженных мужчин. Крепкие, спортивные парни. Охранник бесцеремонно расстегнул молнию на его куртке, достал из кобуры пистолет. Другой быстро и умело связал обоим мужчинам руки за спиной.

– Вынужденная предосторожность, – сказал Ямпольский. – Господин Авдеев – мужчина крепкий и решительный, да и вы, товарищ капитан, не лыком шиты! Я это понял после того, как вы разобрались с моими бойцами.

– Глупая затея – натравить гопников! – сказал Ермаков. Он напряг запястья, узлы впились в кожу.

– Хотелось проверить вас на вшивость. А когда вы сели нам на хвост в Ольгино, я вас зауважал, господа сыщики! Сами догадались или кто-то надоумил искать машину скорой помощи на заброшенном пустыре?

– Мир не без добрых людей, – ухмыльнулся Авдеев.

– Кстати, хотел спросить, – вы успели спасти господина Редько или от него остались рожки да ножки?!

– Редько будет жить… – ответил Ермаков.

– Все рано или поздно умрут! – сказал Ямпольский. – Впрочем, мне безразлична его участь. Вы, должно быть, мозги свернули набекрень?! А ларчик просто открывался. – Он с нескрываемым удовольствием смотрел на мужчин. – В ту нашу памятную встречу, товарищ капитан, я практически рассказал всю правду. Требовалось только сменить знак с плюса на минус. Позже, когда вы пришли с господином Авдеевым, я подкинул еще козырей, упомянув про алмаз. Знаете, кто здесь? – Он небрежно кивнул в сторону тела под простыней.

– Дед Пихто! – грубо сказал Авдеев. Пока ему вязали руки, он нарочно сцепил большие пальцы рук. Старый способ. Теперь распутать узлы было вопросом времени и терпения. Сохраняя маску безучастного выражения лица, он продел палец под край узла, потянул жгут. Тот чуть поддался, этого оказалось достаточно, чтобы ослабить давление пут.

– Успокойтесь, папаша! – улыбнулся Ямпольский. – Я не настолько примитивен, чтобы без надобности пытать вашу дочку. Ей, как и вам всем, отведена почетная роль в предстоящем мероприятии. Копье, предъяви нашим гостям героя вечера!

Копейкин сдернул простыню, открыв связанного мужчину на стуле.

– Бинго! – крикнул Ямпольский. – Мой единоутробный братец, Альберт, прошу любить и жаловать!

Лицо человека покрывали синяки и кровоподтеки, он был обнажен до пояса, ребра проступали из-за чрезмерной худобы, и тем не менее сходство было очевидным.

– Копье перестарался. – Ямпольский критически осмотрел изувеченное лицо брата-близнеца. – Мой милый Альберт, любящий братик, отказался принимать пищу, думая, что таким образом он сумеет смягчить участь своей жены и детей! Надо же! – воскликнул он с искренним удивлением. – У нас всего семь минут разницы, а до четырех лет родная мать не могла отличить Романа от Альберта! И такая несхожесть характеров!

Отворилась дверь, в помещение тихо вошел доктор Сайкин. Он улыбнулся Ермакову, подошел к связанному близнецу, приложил пальцы к шее, нащупывая вену. При его прикосновениях человека словно пронзила судорога.

– Знаете, что было труднее всего? – продолжал Ямпольский. – Сохранить в тайне подмену! Да, да! Не удивляйтесь! Начал свою карьеру в роли умалишенного ваш покорный слуга. Я укрылся в лечебнице после завершения дела с пропажей алмаза. Слишком много было шума, хотелось отсидеться, пока все утихнет. Но, сами понимаете, карьера гениального шизофреника мне не улыбалась. Мой сердобольный брат Альберт не только больным детишкам помогал. Он регулярно навещал своего непутевого близняшку, и вот однажды, при содействии Михаила Наумовича, из стен психиатрической клиники вышел новоявленный Альберт Михайлович Ямпольский.

– Когда пациент отошел от действия наркотика, который я подсыпал ему в чай, начался настоящий бунт! – вмешался психиатр. – Мне пришлось длительное время держать его на сильнодействующих препаратах. В принципе, в лечебнице всегда содержатся парочка «наполеонов», почему бы там не объявиться свихнувшемуся бизнесмену!

– Сволочи… – выдохнул связанный человек. – Вы оба конченые сволочи!

– Лечащий врач Альберта Ямпольского стал догадываться, – продолжал Сайкин. – Когда прекращалось действие нейролептиков, пациент начинал рассказывать всем подряд историю подлой подмены. Вынужден признать, не все люди имеют свою цену! У доктора Бернштейна было честное, но слабое сердце, комбинация препаратов вызвала желудочковую аритмию…

– Нет человека – нет проблемы! – поддакнул Ямпольский.

– Однако временами нам приходилось демонстрировать ремиссию болезни, – с благодушной улыбкой вещал психиатр, – и тогда Роман возвращался в больницу. Так сказать, на побывку. Вы видели плоды творчества талантливого пациента. На время каникул брат-близнец находился на охраняемом складе…

– Знаем, – оборвал его Ермаков. – На Васильевском острове. Там же вы прятали девушку…

– Я вас недооценил! – задумчиво произнес Ямпольский. – Однако история с сумасшедшим близнецом затянулась. Мой брат наладил отличный бизнес, подкупить охрану не составило большого труда. Тем более люди привыкли подчиняться, грех было не воспользоваться даром внушения. Я нанял спецов из бывших военных, головорезов, а денег моего братца хватит на две жизни, да и изображать благодетеля опостылело. Господин Ямпольский жертвовал уйму средств на больных иждивенцев! Лишние люди! Одним словом, пора было избавляться от двойника…

– При чем здесь праздник? – спросил Авдеев, выигрывая время. Он почти распутал узлы на жгутах, одно короткое движение, и руки будут свободны.

Лицо Ямпольского оживилось.

– Что бы вам хотелось больше всего?

– Чтобы ты сдох вместе со своим доктором! Ямпольский не смутился. Он словно ожидал подобного ответа.

– Самое грандиозное человеческое вожделение – вечная жизнь! Нет ничего ужаснее и порочнее смерти! Все деньги мира меркнут перед возможностью существовать как можно дольше!

Он встал с кресла, в волнении прошелся по комнате, полы его черного с алой подкладкой плаща развевались, как крылья какой-то чудовищной птицы.

– Никто не приблизился к бессмертию! Все человеческие свершения служили одной цели. Как можно дольше продлить бытие! Деньги, стремление к власти, разврат – три монстра, которых насыщает человек ради одной-единственной цели: хоть на миг позабыть о том страшном и неведомом, что ожидает всех на той стороне…

Он подошел к столу, налил в стакан неразбавленного виски, залпом осушил содержимое, нажал кнопку на пульте, заиграла музыка. Классическая джазовая композиция «That's Life», в исполнении Фрэнка Синатры. Ямпольский пританцовывал в такт мелодии, капли пота выступили на лбу, глаза закатились, он был весь во власти неведомого экстаза.