Марина Серова - На краю таланта

Маша шла, не поднимая головы. Миновав холл, мы оказались в темном коридоре, который выходил на лестницу.

— Нам вниз, — скомандовал Северский.

Этажом ниже мы уперлись в стальную дверь с встроенным рядом звонком. Капитан нажал на кнопку. Дверь тотчас отворилась, на пороге возник полицейский высоченного роста.

— Привет, — поздоровался Северский.

— Здравия желаю, — ответил полицейский.

Северский кивнул в нашу сторону.

— На допрос.

— Понял.

Следователь проводил нас в комнату без окон. В самой середине ее стоял письменный стол. Вдоль стен также располагались металлические стулья. В комнате висел слабый запах человеческого пота. По всей видимости, недавно здесь кого-то допрашивали.

— Ждите.

Северский ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Мы с Машей остались вдвоем.

Она села в самый дальний угол комнаты, так и не выпуская из рук драгоценную ношу.

— Маш, — позвала я. — Обрати внимание, следователь даже не проверил, что ты принесла.

— И что это значит? — проговорила она.

— Это значит, что он обязательно проверит, когда придет. У тебя же там нет ничего… такого?

— Нет, — качнула на головой. — Я знаю, что можно, а что нельзя.

Дверь открылась. Первым в комнату зашел Северский, следом за ним появился Артур. В глаза сразу бросились потемневшие синяки на его лице. Замыкал шествие уже знакомый нам сотрудник. Он проводил Артура до центра комнаты, взял стул и поставил его около стола.

Артура Замберга привели без наручников.

— Спасибо, — поблагодарил коллегу Северский. — Подожди за дверью.

Полицейский кивнул и вышел. Дверь закрылась. Наступила тишина.

Маша и Артур не сводили друг с друга глаз.

— Дайте, — попросил Северский, протянув руку к пакету.

Маша не сдвинулась с места. Я вынула пакет из ее рук и отнесла на стол. Как и следовало ожидать, Северский проверил все, что она принесла. Он вынул и поставил на стол термос, который открыл и внимательно всмотрелся в его содержимое, затем развернул сверток, в котором, как я думала, находились личные вещи Артура.

— Там мыло, зубная паста, чистое белье, бутылка воды, — принялась перечислять Маша. — Я еще принесла ему книгу, она тоже там, под полотенцем. И немного денег… на всякий случай.

Северский деловито рассматривал вещи. Наконец досмотр был окончен. Следователь отложил в сторону обнаруженную в вещах пластиковую ложку и сам перелил суп из термоса в крышку, заменявшую тарелку. После этого термос был отодвинут на дальний край стола.

— Был у меня случай, когда подруга решила побаловать своего знакомого картофельным пюре. Тоже в термосе принесла. Пюре тот друг обожал. Срок ему грозил немаленький. Поэтому, наверное, она вложила в еду заточку.

Артур уставился на суп, но есть не спешил.

— Тут нет заточки, — подала голос Маша. — Ничего нет. Только вода и предметы первой необходимости. Можете проверить еще раз.

Северский посмотрел на Артура.

— На твоем месте я бы не задерживал очередь, — сказал он. — У вас мало времени.

— Можно я сяду рядом с ним? — спросила Маша из своего угла.

— Можно.

Маша взяла стул и подошла к брату. Села рядом, но не слишком близко, словно остановилась возле какого-то невидимого барьера. Осторожно положила руку на его плечо.

— Ешь, — попросила она.

Артур не сделал ни одного движения.

Северский стоял неподалеку, засунув руки в карманы. В одном из них что-то звякнуло. Очевидно, связка ключей.

Этот звук… Что-то он мне напомнил. Еще вчера я бы не обратила на него внимания, но сейчас вдруг поняла, что упустила нечто важное. Связка ключей. Маша впустила меня в квартиру и закрыла дверь, вставив в замочную скважину ключ с прикрепленной к нему тяжелой гроздью брелоков, при каждом движении издававших громкие звуки.

Такие разбудили бы кого угодно.

— Мы можем оставить их одних? — едва слышно спросила я у следователя. — Хочу сказать вам пару слов.

Он посмотрел на меня, как на умалишенную.

— Вы с ума сошли? — так же тихо поразился он.

Между тем Артур так и не собирался прикасаться к еде. Маша вложила в его руку пластиковую ложку.

— Давай.

Она погладила его по плечу, и этот жест был настолько интимным, что мне снова вспомнились слова Кати Полетовой о том, что дети Замберга, вероятно, гораздо более близки между собой, чем это позволено. Но сейчас я видела другое. Заботу и боль. И бесконечную любовь между ними. Не ту, которая за гранью, а такую, какой она и должна быть между родными братом и сестрой.

Парень помешал ложкой в супе.

— Сама готовила? — спросил он.

— Да. Сегодня утром.

Он поднес ложку к губам. Потом еще раз.

Маша не снимала руку с его плеча.

Мне сделалось неловко, и я стала рассматривать стены, покрытые зеленой краской.

— Ты была в больнице? — спросил сестру Артур.

— Туда не пускают, — ответила Маша. — Аня пыталась попасть к папе, но ей тоже не разрешили.

— Почему?

— Он еще в реанимации. Потом пустят.

Артур продолжил есть.

— Я не смогу устроить ему встречу с отцом, — обратился Северский к девушке. — Ваш брат находится под стражей. Просто напоминаю.

Маша даже не посмотрела на него. Артур отложил ложку.

— Спасибо, больше не лезет, — признался он.

— Хорошо, — легко согласилась Маша и встала.

Северский обошел стол и остановился напротив парня.

— Если хотите пообщаться, то напомню, что у вас две минуты. В моем присутствии.

— Как жаль, — прошелестела Маша.

Ее слова прозвучали совершенно не к месту, но брат сразу же понял сестру. Он резко развернулся и схватил ее за руку, словно пытаясь удержать. Но Маша лишь покачнулась, бросив на него короткий взгляд.

— Не смей, — угрожающе произнес он.

— Уже смогла.

Дальше все случилось очень быстро. Артур еще не сделал ни одного движения, а Северский в мгновение ока оказался рядом с Машей. Он обхватил ее за плечи и сделал попытку отвести в сторону, заслоняя своим телом. Артур вскочил на ноги, стул отлетел в сторону, но наброситься на Северского парень не успел — я его опередила, применив загиб руки за спину. Этот болевой прием не раз спасал жизнь и мне, и тем, кого я охраняла.

Короткая вспышка ярости была пресечена на корню. Вскрикнув от боли, Артур опустился на колени. Северский, закрывая своим телом Машу, оттеснил ее в угол комнаты.

Но девушка не сопротивлялась. Она смотрела на брата, а на ее лице не было никаких эмоций.

— Молчи, дура! — простонал Артур.

Маша спокойно повернулась к следователю.

— Отпустите его, пожалуйста, — безразличным тоном произнесла она. — Он не трогал папу. Это я. Это все… я.

Северский не разрешил зайти в кабинет вместе с Машей, и я осталась ждать в коридоре. Ждала долго, даже не представляя, что теперь будет. Смотрела на дверь, за которой Маша давала чистосердечное признание, а такие дела не быстро делаются.