Александр Коренюгин - Праздничный Коридор

Но Людмила знала, что кроме Санечки, Зосю еще интересует домашний телефон. Она всегда первой подбегала к звонившему телефону, а потом разочарованно передавала трубку кому-то из домашних. Анцев не звонил! Людмила тоже нервничала – она страстно хотела, чтобы Зося навсегда уехала к своему банкиру. Она мечтала стать богатой, выйти замуж и нарожать детей. Но Зосино присутствие в доме могло перечеркнуть все ее планы.

Наступали выходные дни, и Зося вспомнила, о неисполненном обязательстве прошлого года – она обещала Оксане, что найдет свободное время для встречи с ней сразу после праздников. Вечером позвонила Оксане домой, и они договорились о месте и времени встречи.

Оксана утратила свою былую жизнерадостность, похудела, побледнела, возле рта залегла тяжелая складка. Когда Зося уселась рядом с Оксаной за столиком в небольшом малолюдном кафе, Оксана достала носовой платочек, вытерла мокрые от слез глаза:

– Прости меня, Зося! Не знаю, чего больше я ожидаю от нашей встречи – сочувствия, помощи или просто мне нужна всепонимающая и прощающая жилетка, в которую можно уткнуть разбитое в кровь лицо.

– Оксана, ты, в первую очередь, успокойся. Главное, что ты жива и здорова, а с остальным давай будем разбираться. Я сегодня оставила своего малыша в надежных руках, на целый день. Мы с тобой можем не спеша все обсудить и, возможно, принять какое-то решение.

– Ладно, – Оксана отпила глоток кофе и отставила чашку, – моя жизнь летит быстрыми темпами под откос. Про моего Павлика ты знаешь многое – он драчун, наркоман и маленький бродяга. Его до такой степени затянуло это болото, что он в последнее время старательно избегает со мной любое общение. Он стал прятаться от меня у своих друзей, а иногда перебирался жить на чердак или в подвал. Одновременно, я заметила, что у них намечается какая-то дружба с Савой. Первое, что я испытала от своих наблюдений – это счастье. Наконец-то, думала я, Сава заметил мальчика и протянул нам руку помощи. Но я ошибалась. Именно, Сава учил мальчика ненависти ко мне. Он поучал Павлика, что меня совсем необязательно называть мамой, я чужой ему человек, а у него где-то есть настоящая, любящая его мама, которая вероятно уже ищет его, чтобы забрать к себе домой. Павлик стал меня называть Ксюшей, а когда хотел мне за что-нибудь отомстить или унизить, то придуманная им для меня кличка «швабра» была одним из лучших обращений ко мне. Тогда же, в характере мальчика, я с ужасом обнаружила дикую жестокость. В тот день у меня на работе разболелась голова, Иван отпустил меня пораньше домой, чтобы я смогла принять аспирин и отлежаться в постели. Я открыла дверь своим ключом, разделась и прошла в комнату. Сава и Павлик были чем-то заняты на балконе, меня не заметили. Я уже хотела их окликнуть, когда заметила, что руки Павлика в крови. У нас на балконе голуби слепили гнездо, вскоре там запищали голые птенцы. Так вот, Павлик в руках держал птенца. Как я потом сообразила, он пальцами разорвал его грудь, затем достал трепещущее, живое сердце. Второй птенец лежал рядом, уже разорванный и недвижимый. Я была потрясена – под вполне благополучной, я бы даже сказала, невинной внешностью моего сына скрывается такая крайняя жестокость.

– А что же твой муж? – спросила Зося

– Сава стоял возле Павлика и поощрительно улыбался. Мне даже показалось, что Саве жестокость мальчика доставляет физическое наслаждение. Сава всегда увлекался охотой, и в первые дни нашей совместной жизни, иногда, с восторгом мне рассказывал, как он разделывал раненого, но живого зайца, или как пульсирует сердце в разрезанной грудине косули. Он даже пил свежую кровь застреленных животных и ел сырую печень. Со временем, он, по моей просьбе, перестал посвящать меня в эти пикантные подробности своей охоты, потому что наши взгляды на мирное сосуществование человека с представителями фауны и флоры кардинально различались. От увиденного в тот день, я потеряла сознание, и рухнула возле входной двери на балкон. Очнулась от шока – меня обильно, из ведра поливали ледяной водой. Снова исполнителем был Павлик, а Савелий, довольно ухмыляясь, стоял рядом. Я заболела, целую неделю провалялась в постели, а когда мой лечащий врач начал догадываться, что у меня, возможно, был нервный срыв, попросила закрыть больничный лист. Я не хотела посвящать в свои семейные проблемы посторонних людей.

– А для себя ты сделала какой-то вывод?

– Безусловно. После этого случая, стала активно подыскивать для лечения Павлика подходящую клинику. Но, ты сама понимаешь, что для этого требовались большие деньги. Представляешь – я собрала необходимую сумму! Возможно, ты заметила, что с момента появления у меня Павлика, я начала экономить на всем. Отказывала себе в покупке самых необходимых вещей, продуктов, а о косметике вообще забыла. Открыла счет в Сбербанке, каждый месяц, в день зарплаты, его пополняла. Я уже тогда понимала, что Павлик нуждается в длительном лечении. После случая с птенцами, я решила, что откладывать лечение Павлика больше невозможно. Недостающую часть денег мне прислала моя тетя из Крыма. Я их тоже временно положила на свой счет в сберкассе. Ходили различные слухи о возможных непопулярных мерах правительства в отношении вкладов населения, но я в них не верила. А еще была уверенность в том, что я все успею сделать вовремя, иначе быть не может, ведь от этих денег напрямую зависело здоровье моего Павлика. Но не успела – мои деньги заморожены на счете в сберкассе. Ты представляешь мое отчаяние? – Оксана снова судорожно всхлипнула и приложила платок к глазам.

– Оксанка, может, мы продолжим разговор в другом месте? Я знаю такое место, там, кстати, и пузырек настойки валерианы найдется.

– Да, давай уедем отсюда. Не могу переносить чужие любопытные взгляды – я физически ощущаю их липучий холод.

Зося привезла Оксану в квартиру, где раньше жила вместе с Розой Самуиловной и Михаилом Исааковичем. Возле входной двери стала искать ключи в своей сумочке и неожиданно наткнулась на связку ключей от московского особняка. «Как они здесь оказались, – удивилась Зося, – я прекрасно помню, что оставила их на полочке в прихожей. Возможно, это Александр Михайлович возвратил ключи в мою сумочку? У меня уже накопилось много вопросов, самый правдивый ответ на них я смогу получить только от Анцева. Не звонит? Что ж, я сама поеду в Москву за ответами».

– Проходи, Оксана. Располагайся, осматривайся. А я сварю кофе. Может, ты что-нибудь выпьешь? – Зося заглянула в маленький кухонный бар, – коньяк, водка, вино?

– Да, я выпью. Лучше коньяк и кофе.

Зося сварила крепкий кофе, налила в рюмку коньяк. Чашечки и рюмку поставила на поднос и пошла в гостиную. Оксана сидела, сгорбившись в кресле, сжатые в кулачки руки лежали на подлокотниках.