Виктор Татаринов - Без права на ошибку

Ростовский все больше склонялся к убеждению, что именно Змей предал девятерых его «братишек». Проводив Студента, он сразу вызвал к себе Змея:

— Если до завтра не назовешь мне предателя — каюк тебе. Будем судить тебя на большом сходе, на кругу по всей строгости. Какой приговор будет, могу сказать заранее — перо в бок или пуля в затылок. Это я к тому, чтобы недомолвок между нами не было. Не хотел держаться за гриву — за хвост не удержишься. И не вздумай скрыться — пришьют на месте, об этом я попрошу моих хлопцев позаботиться, пока меня здесь не будет. За себя оставляю Курчавого, любое его слово, чтоб ты знал, для тебя — закон.

Всю дорогу до типографии моряк продумывал, как половчее оправдаться перед Удалым, хотя и не чувствовал за собой прямой вины. Как бы там ни было, а отвечать за все придется ему, с него одного спросится за провал. Вроде бы даже что-то придумалось более или менее подходящее. Но когда вошел к бухгалтеру и столкнулся с холодным, требовательным взглядом Удалого, все подготовленные слова улетучились вмиг, горло перехватило, и Ростовский сипловато выдавил:

— Беда, начальник, мой новый помощник завалил дело на мельнице, на засаду нарвался…

Что последовало за этим, моряк толком и не упомнил. Таким разгневанным он никогда еще не видел Удалого. Тот «шерстил» его так, что клочья летели. Довольным остался бухгалтер лишь одним: что Ростовский сразу догадался оставить старую квартиру и сменить пароль. Перед тем, как отпустить, Удалой наказал: когда вернется Студент — неважно, вечером или ночью — пусть не медля отправится со специально присланным от хозяина человеком, который доставит его в нужное место.

Из типографии Ростовский выскочил, как из жаркой бани, нанял извозчика и рассчитался с ним на окраине города. До Малиновой улицы он почти бежал, проклиная все на свете и, в первую очередь, Змея: «Змей он и есть змей, не зря ему такую кличку когда-то дали».

Весь день дотемна «малина» обживала новую ночлежку, называемую Ростовским штаб-квартирой. Сколачивали нары, ставили топчаны. Змея посадили в амбар под замок. Когда совсем стемнело, пришел человек от шефа — бородатый детина в надвинутой на глаза меховой шапке. На вопросы Ростовского не ответил, а удобно расселся в единственном кресле и стал ждать Студента. Тот вернулся поздним вечером. В таком шикарном пальто и шапке Ростовский его еще не видел и про себя удивился, как одежда меняет человека.

— Пофартило тебе, браток! — приглушая голос до шепота, заговорил первым Ростовский. — Не раздевайся, тебя давно ждут. Пойдешь сейчас вот с этим человеком, он знает куда.

Бородатый поднялся и молча направился к выходу, Студент — за ним.

Они перешли по льду пруда на другой берег, где их поджидали два дюжих парня:

— Оружие есть? — спросил один.

— Есть, — ответил Студент.

— Придется сдать.

Студент расстегнул пальто и отдал револьвер.

Ему его же шарфом завязали глаза и вели лесом около часа. Потом остановились.

— Давайте сюда, ко мне! — приказал кто-то.

Студент узнал голос Удалого.

— Пока свободны! — распорядился Удалой. Он взял Студента за руку и повел с собой, идя чуть впереди. Он то и дело предупреждал:

— Шире шагни… Выше ногу — перекладина… Сейчас войдем в калитку… Поднимаемся на крыльцо. Осторожно — высокий порог… Входим в дом…

Пахнуло теплом и через повязку пробился свет.

— Прошу садиться. — Удалой подтолкнул Студента к стулу. Тот сел и услышал, как тикают настенные часы.

— Можете снять повязку, ваше преосвященство, — сказал кто-то вежливо, но иронично.

В просторной избе с плотно зашторенными окнами ярко горела лампа-молния. Студент с непривычки прищурился и увидел перед собой сидящего за столом болезненного на вид человека лет сорока пяти, с тонкими чертами лица. Глаза у него были надежно скрыты очками с темными стеклами.

— Много наслышан о вас, молодой человек, а теперь вот пришла пора лицезреть, как говорится, воочию.

Студент ловил каждое слово, каждую интонацию негромкого голоса, старался запомнить черты лица.

— Скорее всего это мне посчастливилось лицезреть вас. Я рад встрече с вами.

— Любезности любезностями, но дело, ради которого мы встретились, превыше всего. Итак, начнем с выяснения отношений. Стало быть, как мне сказали, вас направил сюда Борис Викторович? Это верно?

— Да.

— Предъявите документ.

Студент извлек из потайного пиджачного кармана бумагу и положил на стол.

— Понятно, — сказал мужчина в темных очках, — так какая же часть разрезанной керенки досталась вам?

Студент выложил на стол свою долю сторублевки. По довольному выражению лица собеседника он понял, что пока все идет нормально, и быстро прикинул в уме: «Один обрезок у Ростовского, другой — у него самого, третий — у Удалого, а четвертый, главный, из середины банковского билета? У хозяина?» Он мысленно составил сторублевку и не досчитался еще одной части. Где же она? У кого? Какую роль играет ее обладатель?

— Значит, мы с вами, можно сказать, коллеги, — еще более дружелюбно заговорил мужчина в очках, — будем знакомы. — Зовите меня, как и все, Хозяином.

Он снял очки, протер чистым клетчатым платком стекла, заложил руку за полу френча французского сукна.

— Поговорим о важном. Докладывайте! Как там у вас обстоят дела с отцами церкви?

— Успел пока побывать в пяти приходах, — Студент откинулся на спинку стула, машинально расстегнул пальто, на груди блеснул серебряный крест.

— И — что? Каков результат?

— Ценности собраны и припрятаны надежно. Скоро все они переправятся в алтарь Михайловского собора, к епископу Егорию.

— Как и когда могу их заполучить я? — Хозяин пытливо посмотрел на Студента.

— Это не так уже сложно. Понадобится еще день или два, не больше, чтобы все собрать в одном месте.

— Похвально. Но учтите: на счету каждый час. Днями разбрасываться не время, нужно оружие, оружие и оружие. Направляя меня сюда, Борис Викторович просил раздобыть как можно больше золота для закупки оружия за границей. Воины Петлюры и Булак-Булаховича ждут оружия, да и с продовольствием у них не густо… — Хозяин замолчал, длиннопалые руки не находили себе места, он барабанил ими по столу, засовывал за полы френча…

— Кстати, вы в каком войске изволили сражаться против большевиков? — вдруг спросил он Студента.

— Верой и правдой служил Симону Васильевичу Петлюре, — с готовностью отчеканил тот, встав по стойке смирно.

— Да садитесь вы… Чин?

— Поручик.

— Да, славное было время! — воскликнул хозяин. — А я у Булак-Булаховича конной разведкой командовал. Впоследствии даже состоял в польской разведке — связи имел. Все было, поручик, да быльем поросло.