Ирина Лобусова - Кумите

— Хватит! Оставь меня в покое! Зачем ты все время за мной ходишь? Ну что тебе от меня нужно? Думаешь, я не вижу, что ты взбесился, увидев меня с другим мужчиной? Ты психуешь из-за этого?

Он попытался взять ее под руки и увести, на них уже засматривались, но она вырвалась:

— Нечего меня куда-то тянуть! Что ты от меня хочешь?

— Я хочу с тобою поговорить! Ты давно знаешь этого человека?

— Какое твое дело? Ты ревнуешь?

— Нет.

— Тогда что? Ты хочешь, чтобы я снова к тебе вернулась?

— Нет! Но… Катя… Не в этом дело!

— Ах, не в этом?! Значит, ты не хочешь, чтобы я к тебе снова вернулась? Не хочешь? И после этого ты везде ходишь за мной, ко мне пристаешь? Какой же ты подонок! Хуже зверя! Ты сам меня бросил! Первый! Я не собиралась от тебя уходить! А ты меня бросил! Я стала ходить с другим человеком… думала, ты будешь ревновать… думала, ты ревнуешь, поэтому за мною пошел… а ты… не хочешь, чтобы я к тебе вернулась… сволочь… какая же ты сволочь… — Теперь она плакала, громко всхлипывая, а по ее щекам катились крупные слезы. Слишком много слез. Сергеев снова попытался ее успокоить:

— Катя, послушай… давай поговорим спокойно.

Она завизжала на самой высокой ноте:

— Убери руки! Оставь меня в покое, подонок! — и быстро побежала прочь. Юрий и не подумал ее остановить, а так и остался стоять на том самом месте. Ему внезапно пришло в голову, что, собственно, он не знал, что должен был ей сказать.

Проснувшись, как всегда, Сергеев направился во Дворец спорта. Утро выдалось пасмурным и очень холодным. Низкие свинцовые тучи нависали над городом. Даже дышать было тяжело.

Он вошел внутрь и направился в раздевалку, автоматически минуя все коридоры, и даже не заметил, что и снаружи, и внутри толпилось непривычно большое количество людей. В раздевалке стоял Али.

— Привет. Я тебя жду. Очень долго.

У Али был странный голос, и Сергеев заметил, к огромному своему удивлению, что он был в обычных джинсах, а не в спортивном костюме.

— Сегодня тренировки не будет, так что можешь не переодеваться, — сказал Али.

— Что-то случилось?

— Да. В автомобильной катастрофе погиб один парень. Это произошло позапрошлой ночью. Но только в эту ночь его останки привезли сюда.

Юрий почувствовал, как все внутри похолодело.

— Парень? Какой парень? Как его зовут? Как имя?!

— Виталик. Это Виталик. Прости, что сообщил тебе тяжелую новость.

— Неправда!!! — закричал, не сдерживая себя, Сергеев. — Неправда, — уже еле слышно прохрипел он.

— Что?

— Это неправда! Виталик не мог погибнуть! Такого не могло случиться!!! — он почти шептал.

— Ну что ты такое говоришь? Конечно, я понимаю, тебе тяжело… Он был твоим другом… Если б можно было хоть что-то сделать… Мне искренне жаль, что погиб твой друг. — Юрий почти не слышал слов Али. Его горло сжал спазм, в глазах потемнело, и, чтобы не упасть, он прижался к металлическому углу шкафчика — так, чтобы угол врезался в тело и причинил боль. Но боль не пришла, вернее, боль была в другом месте, и от жесткого комка, перехватившего все его горло, ему стало не хватать воздуха… Так невыносимо тяжела была эта новость…

— Как это произошло? — Сергеев попытался заговорить, но слова застревали в горле, выходил жуткий шепот, пугавший его самого…

— Что ты говоришь? Я не слышу! — взволнованный, Али подался вперед.

— Как это произошло? — повторил Юрий с трудом.

— Позапрошлой ночью за городом. Он был на машине — или ехал на дачу, или возвращался обратно оттуда — точно не знаю. Наверное, заснул за рулем. Не справился с управлением, там был крутой поворот, рядом — обрыв… Машина несколько раз скатилась по склону, перевернулась. Потом упала на самое дно. Не взорвалась… Аварию видел кто-то с дороги. От полученных травм Виталий скончался на месте… Когда тело вытащили, он был уже мертв. В машине были документы, это и позволило установить его личность. Говорят, когда его вытащили, у него не было ни одной целой кости, раздроблены были даже внутренние органы… Вместо лица — кровавое месиво. В общем, его измолотили в лепешку! В смысле машина измолотила… Так что… Хоронить будут в закрытом гробу. Сегодня ночью тело доставили в город. Евгений Леонидович решил отменить все тренировки.

— Когда похороны?

— Сегодня. Автобусы дадут. Поедешь?

— Поеду…

— Гроб находится в большом зале, в 11 часов будет гражданская панихида. Потом сюда подгонят автобусы и все поедут на похороны. Поминки будут в ресторане. Все оплачивает Масловский. Слишком много в последнее время ему приходится оплачивать похорон… — закончил Али.

Сергеев плелся по коридору. Навстречу ему попадались какие-то люди. В большом зале было очень мало народу. Возле цинкового закрытого гроба лежало лишь несколько веточек живых цветов. Упав на крышку, истерически рыдала пожилая женщина. Рядом стоял пожилой мужчина с мертвым лицом. Юра понял, что это родители Виталика… В зале ослепительно горели лампы, но почему-то казалось, что вокруг темно. Шатаясь, как пьяный, он подошел к гробу. Не зная о том, что случилось, Сергеев не принес цветов. А пожилая женщина рыдала так, что у него рвалось сердце… и ему безумно хотелось провалиться под землю, чтобы больше никогда не видеть и не слышать таких рыданий. Все его существо просто уничтожала мысль о том, что он так и не успел с Виталиком встретиться. Не успел, хотя тот очень просил. Здесь, в клубе, он был его единственным другом. Теперь оборвана и эта последняя нить…

Поздно вечером Юрий сидел за тем же самым столиком в клубе «Цитрус». Как всегда, он ушел с поминок, зная, что не сможет их выносить. Он пошел в ночной клуб с определенной целью: напиться. Никакая на свете сила не заставила бы его поехать после похорон домой. И теперь он заканчивал бутылку водки, тупо уставившись в выпуклое дно стакана. Его тело наконец размякло, а в мозгах появился долгожданный туман. Он махнул официанту, заказывая вторую бутылку.

— У тебя хотя бы есть, чем платить? — спросил тот настороженно.

— Обижаешь, парень… — Сергеев принялся доставать из карманов мятые деньги.

— У меня друг умер, — сказал он куда-то в пустоту.

Ему очень хотелось, чтобы кто-то ему ответил, чем-то утешил… Но вокруг не было никого. Только ночной клуб жил своей привычной жизнью, как адские жернова размалывая чужое горе огромным количеством алкоголя.

Веки сводило до рези в глазах. Слабые лучи осеннего солнца с трудом пробивались сквозь плотную занавеску.

Он попробовал пошевелить рукой, поднял ее, она послушно поднялась, но тут же, обмякнув, свалилась обратно. Юрий поразился той непонятной слабости, которая вдруг поселилась в нем… Все его тело было мягким. Внезапно он понял, чего по-настоящему хочет. Он хочет находиться здесь, в этом тепле. Лежать так долго, очень долго, ни о чем не думая и не зная, что с ним происходит. Где он находится, и как это произошло. Но он лишь протяжно и болезненно застонал, а потом резко сел, рывком подтянув ноги. Это физическое усилие сделало то, что не смогла бы сделать его воля: заставила открыть глаза. Вместе с потоком света и воздуха боль прорвалась в его воспаленные веки. Тело теперь находилось в нужном — вертикальном положении, и он принялся осматриваться по сторонам.