Сергей Пономаренко - Ночи темной луны

Дверь палаты открылась, и вошла жена в наброшенном на плечи белом халате. В руках у нее было два увесистых пакета.

— Привет! — обрадовался Антон. — На ловца и зверь бежит, я только что тебя вспоминал.

— Незлым тихим словом, — закончила фразу Галина. — Привет! Я принесла тебе поесть: что в банках-склянках, разберешься, в термосе бульон с курицей. Готовила Ильинична, не отравишься. Ставлю на тумбочку. После моего ухода поешь, пока все теплое. В этом пакете витамины — цитрусовые, яблоки. Кладу в тумбочку. Будешь доставать по мере надобности. Вечером пришлю водителя с ужином. Какие будут просьбы, пожелания?

— Даже не знаю, — пожал плечами Антон. — Ты все так здорово организовала!

— Отсутствие желаний — это плохо, оно несовместимо с выздоровлением. Уже не надо отрезать левую руку? — улыбнулась Галя.

— Ты же сама понимаешь, в каком состоянии я находился. — Антон так смутился, что даже покраснел.

— Понимаю, поэтому и никак на это не отреагировала. Как ты и сам знаешь, здесь только заплати, и тебе пойдут навстречу, исполнят любую твою прихоть. — Она невесело улыбнулась. — Шучу. Как самочувствие?

— Нормальное.

— Очень хорошо. Тогда немного поговорим. Ты помнишь, что проиграл мне желание?

— Это с какой стороны посмотреть, — заюлил Антон.

— С любой, — отрезала Галя. — Ты должен исполнить мое желание. Согласен?

— Согласен, — вздохнул Антон.

— А желание мое такое: ты забудешь об этой истории и обо всем, что было с ней связано, и никому о ней не расскажешь.

— Почему? — поинтересовался Антон. В том, что сказала Галя, имелся какой-то скрытый смысл.

— Так надо. Для твоего блага. — Она вздохнула. — Да и для моего.

— Аню тоже? — осторожно поинтересовался Антон.

— Всех! Ее в первую очередь, и никаких встреч! Захочешь, найдешь себе другую любовницу. — И, не делая паузы, заговорила о другом: — Есть хорошая новость, я нашла для тебя нормально оплачиваемую работу. Много командировок, в перспективе и за границу. Все, как ты любишь. Нечего тебе прохлаждаться дома, а то, когда много свободного времени, у тебя возникают трудноразрешимые проблемы, в решение которых ты втравливаешь меня.

— Это по твоей наводке бандиты оказались на даче?

— Ты мне пообещал. Забудь! — напомнила Галя.

— Я тебя прошу, сейчас поговори со мной, ничего не утаивая. И мы больше не будем возвращаться к этому. Клянусь! — попросил Антон.

— Это очень серьезная просьба. Цена ее — жизнь. — Галя нахмурилась.

— Прошу тебя, никто не узнает! Я столько думал об этом, пока здесь лежал…

— Хорошо, но помни о своем обещании! Что ты хочешь знать?

— Мужа Ани нашли?

— Его больше нет.

— Как это понять?

— Убегая, провалился под лед и утонул. Тело не нашли, всплывет весной.

— Что было в кейсе, за которым бандиты охотились?

— Наркотики на очень крупную сумму.

— Какое отношение имеет твоя организация к этой истории?

— Никакого.

— А я думаю, кейс предназначался вам.

— Думай что хочешь, я не буду опровергать твои фантазии.

— Нашли кейс?

— И да, и нет. На даче, в деревянной уборной, был обнаружен разрезанный кейс, набитый пустыми пакетиками из-под наркотиков. Похоже, он вытряхнул в выгребную яму их содержимое.

— Его сына убили?

— Нет. Это был несчастный случай — передозировка, но слишком грубо заметали следы, стараясь не засветить наркотики, ставшие причиной смерти подростка. Тем самым вывели его отца на ложный след. Глупо было заваривать всю эту кашу.

— Что будет с Аней?

— Она тебя не должна волновать. Мы с тобой договорились.

— Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Хорошо, это я тебе обещаю, но при условии, что ты с ней больше не будешь встречаться!

— Заметано. А что с этой женщиной, Ларисой?

— Ничего. Она легла в психиатрическую больницу и не скоро оттуда выйдет.

— Мне долго здесь прохлаждаться?

— Недельку. Потом перевезу тебя домой, но в гипсе тебе придется покрасоваться еще месяц, а потом массажи, электропроцедуры.

— А Аня?

— Она легко отделалась: только ушибы и небольшое сотрясение мозга. Через неделю пойдет учительствовать в свою школу. Что ты не спрашиваешь о вашем спутнике?

— О бандите?

— Никакой он не бандит, он из службы охраны нашей фирмы. У тебя еще будет возможность с ним познакомиться. Нормальный молодой человек, стихи пишет.

— Я не горю желанием с ним знакомиться.

— Тебя никто не заставляет. Хорошо, я побежала. Целую. — И Галя стремительно вышла из палаты.

На улице ее ожидал темный шестисотый «мерседес» с двумя мужчинами на передних сиденьях.

— Как самочувствие больного? — спросил низенький полненький мужчина в хорошо сшитом сером костюме, расположившийся на пассажирском сиденье.

— Нормальное. Идет на поправку, — сказала Галя, усаживаясь на заднее сиденье.

— Ты его предупредила?

— Да. Он взрослый человек и все понимает.

— Учитывая его поступки, этого не скажешь, — вмешался в разговор коренастый мужчина в дорогом костюме и навсегда заледеневшими глазами, сидевший за рулем.

— Он все осознал, и теперь ты, Паша, за него отвечаешь! — поддержал Галю полненький мужчина.

— Как скажешь, босс, — равнодушно отозвался Паша.

— Ты, Галя, также присматривай за ним, чтобы он не влез в очередную авантюру. Мне бы не хотелось увидеть тебя в черном траурном платье. Или тебе черный цвет нравится? — поинтересовался толстячок.

— Не нравится.

— Вот и хорошо. Значит, все будет в порядке.

— Я хочу попросить за эту женщину, Аню. С ней ничего не должно случиться, — обратилась к толстячку Галя.

— А почему с ней должно что-то случиться? — насторожился толстячок.

— Это так, на всякий случай, — жестко произнесла Галя, глядя на него в упор.

— Приехали, банк. Как ты просила, Галина Петровна, — сказал водитель, останавливая машину.

— Ты долго? — спросил толстячок.

— Пять минут.

— Хорошо, мы подождем. Не задерживайся.

Галя вышла из машины, поправила дубленку и пошла к входу в банк неторопливой, упругой походкой женщины, знающей себе цену.

— Ну, что ты, Паша, думаешь обо всем этом как начальник службы безопасности? — спросил толстячок.

— Братва волнуется. Мне приходится все время их сдерживать. Муженек этой лярвы, Ани, замочил четверых и благополучно утопился. Этого мало. Надо бы с ней разобраться. А сколько он «кокса» утопил в сортире… — хмурясь, произнес водитель, и толстячок задумался.

— Ты прав, но я не хочу портить себе нервы, выслушивая истерики Галки. Сделай так, чтобы это был несчастный случай, и месяца через два-три. Пусть она выйдет из больницы и поработает какое-то время.

— А с психичкой, которая в дурдоме, что делать?

— Ничего не делать. Пусть она там покантуется пару месяцев, а после ее слова ни к чему не пришьешь. Пусть живет. А вот с пацаном этим, Владиком, из-за которого весь сыр-бор разгорелся, разберись.