Сергей Пономаренко - Ночи темной луны

Аня решила подождать дальнейшего развития событий, но на всякий случай позвонила свекру в Белоруссию и попросила сказать Александру, чтобы он был осторожен и в ее квартире не появлялся. Ее несколько успокоило то, что Александр работает в лесхозе далеко от дома отца и, со слов отца, о его месте пребывания знают считаные люди.

Этим утром она собиралась на работу, пила кофе с бутербродом на кухне, как вдруг услышала, что входная дверь открылась. Ключ от квартиры мог быть только у мужа, и она вскочила, бросилась навстречу, удивленно-радостно крикнув:

— Саша, это ты?!

И тут у нее потемнело в глазах от увиденного, она попятилась. Повторился кошмар прошлого! В коридоре она увидела троих мужчин, ей уже знакомых. Два коротко стриженных «шкафа» без признаков мысли на каменных лицах, те, которые ее насиловали, Слон и Филин! С ними был вертлявый, словно части тела у него соединялись с помощью шарниров, со странным носом, больше похожим на птичий клюв. Аня бросилась в кухню, чтобы схватить нож-секач, решив, что больше не подчинится силе, не позволит себя осквернить. Однако она не успела добежать — была схвачена стрижеными «шкафами», да так, что не могла пошевелиться.

— Что вам надо?! Не думайте, в этот раз я не буду молчать и заявлю на вас в милицию!

— Испугала! — захохотал Слон, стоявший справа. — Впрочем, мы не прочь повторить! Правда, Филин?

— Я с охоткой! — поддержал его стоящий слева «шкаф», у которого слегка косили глаза.

— Заткнулись! — скомандовал вертлявый, подошел к Ане и заглянул ей в глаза.

Ей стало не по себе от его цепкого взгляда.

— Храбрая? Поглядим, — произнес он, и от его зловещей интонации Аня похолодела: «Что они задумали?» А вертлявый продолжил: — Думаешь, если твой засранец пузыри пустил, так ты можешь соскочить? Ни хрена! Муж в ответе за жену, жена — за мужа. Должок твоего козла переходит на тебя!

— Я ничего не знаю. Если он вам что-то должен, при чем тут я? Я ни в чем не виновата перед вами, чем угодно могу поклясться. — Аня четко, уверенно выговаривала слова, и в ее голосе не слышалось страха.

Вертлявому явно пришла в голову какая-то мысль.

— Это дело, — сказал он. — Поклянешься. На бумаге. Если ты не виновата, то напиши: «Я ни в чем не виновата», распишись, поставь дату. Эта твоя письменная клятва будет у меня, и если окажется, что ты юлишь, что-то скрываешь, тогда пеняй на себя.

— Хорошо. — Аня недоуменно передернула плечами, написала все это на бумаге и, чувствуя, что здесь кроется какой-то подвох, спросила: — Теперь вы от меня отстанете?

— Теперь да, — ответил вертлявый и подмигнул своим подручным.

Те, сжав ее руки, словно стальными тисками, затащили Аню в ванную. Вертлявый включил воду и стал набирать ванну.

— Зачем это? — спокойно спросила Аня, не теряя самообладания, хотя ей уже стало ясно, что живой ее не оставят.

Она поняла: записку, которую она написала, теперь используют как посмертную. Над ее странным содержанием вряд ли будут ломать голову, главное, что записка есть и явно написана в спокойной обстановке. Мало ли в чем ее могли обвинять! Аня пожалела, что, предчувствуя подобный исход, ничего не предприняла.

— Пора платить по счетам, лярвочка. Твой козел замочил четырех правильных пацанов за своего щенка и пустил пузыри. Неправильный счет, его надо теперь подравнять. Пришел твой черед пускать пузыри, — пояснил вертлявый.

Один из битков ее держал, другой аккуратно стягивал с нее одежду. С нее сняли колготки, джинсы, и она стояла в одной кофточке, босиком на кафельном полу, наблюдая, как ванна наполняется водой.

— Неприятная смерть — задохнуться. Или поджариться на чем-нибудь электрическом, — сказал вертлявый, крутя в руках фен. — Ты телка прикинутая, правильная. Мне нравится твое спокойствие. Хочу тебе напоследок оказать услугу. — Он достал из кармана баночку с таблетками. — Снотворное. Примешь все и уснешь. Никаких неприятных ощущений, заснула и не проснулась. В гробу будешь как живая. От тока почернеешь. — Он вновь покрутил в руках фен. — Утонешь — морда будет синяя с выпученными глазами, как у рака. Что выбираешь? Мне-то все равно.

Аня посмотрела на потолок, словно там хотела прочесть ответ.

— Снотворное, — тихо сказала она.

— Разумное решение, — одобрил ее выбор вертлявый, выключил воду, сходил на кухню и принес стакан воды.

Аню затащили в комнату.

— Технология простая: я кладу тебе в рот таблетки — ты их глотаешь. Чтобы легче было, запиваешь водой. Поехали.

Проглотив таблеток десять, Аня вдруг выплюнула очередную в лицо вертлявому и задергалась, пытаясь вырваться.

— Ой, нехорошо! — сказал вертлявый.

Аню швырнули на софу, биток зажал ей нос. Задыхаясь, она открыла на мгновение рот, и несколько таблеток проскользнуло туда, а следом полилась вода. Аня закашлялась, но тут уже вертлявый не дал открыть рот, и ей пришлось проглотить таблетки. Еще раз проделали это в том же порядке, и Аней овладела апатия. Она уже послушно глотала таблетки. Глаза ее затуманились, и вскоре она погрузилась в тяжелый сон.

Вертлявый, увидев, что она проглотила больше половины таблеток из баночки, удовлетворенно хмыкнул: более чем достаточно. Аню перенесли в другую комнату, сняли с нее кофточку, расстелили постель и уложили ее на кровать. Рядом на тумбочку положили ее записку и поставили баночку с оставшимися таблетками. С полчаса они походили по квартире с тряпками, протирая места, где могли остаться отпечатки пальцев.

— Теперь уходим, — сказал вертлявый и скомандовал биткам: — Вы через часок сюда наведайтесь, проверите, как она. Должна будет уже кончиться. Если все в порядке, оставите ключи на столе и хода отсюда. Только ничего не лапать, следов не оставлять! Понятно?!

— Все будет путем, Чиж, — сказал Слон, его напарник Филин только хмыкнул.

Вертлявый посмотрел на лежащую на кровати Аню.

— Жаль ее красоту портить гниением. Оставите дверь полуоткрытой, чтобы ее нашли до того, как завоняется. Хорошая баба, правильная. Редкого самообладания. Не каждый мужик на ее месте вел бы себя так спокойно. Все, пошли.

Александр разволновался, подходя к подъезду, где прожил более полутора десятка лет. Сейчас у него было ощущение, что он не отсутствовал несколько месяцев, что не было всех тех трагических событий в его жизни, а он возвращается домой после краткосрочной командировки. Ничего здесь не изменилось, даже дворовый кот Васька был на месте, возле дощатого домика, и что-то ел из блюдечка.

В Александре зрело радостное чувство, словно дома, как было прежде, ждут любящая жена и улыбчивый пятилетний сын, который любит гонять по малометражной квартире на трехколесном велосипеде. На кухне шкварит-парит теща, в кресле у окна сидит тесть-пенсионер, читая газету, и ищет возможность обговорить прочитанное. Но нет, прошлого не вернешь, а вскоре, возможно, ему предстоит очень тяжелый разговор с Аней. «Отец прав, надо уговорить ее уехать со мной».