Алла Демченко - Очарование лжи [litres]

Она старалась улыбаться изо всех сил, но, когда обняла Стрельникова, слезы закапали сами по себе.

– Саша, ты чего плачешь? Кто тебя обидел? Показать немедленно обидчика!

Он прижал ее к себе, целуя макушку. «Я не должна плакать. И лицо надо сделать правильным. Холодным и непроницаемым». Уговоры не помогли, и от навернувшихся на глаза слез керамический узор расплылся.

– Я очень соскучился по тебе. Даже сам не предполагал, что так может быть. Позвонил Степанкову, и он сказал, что ты сегодня приедешь, вот я решил, если сам приеду за тобой, то будет быстрее.

– А как же твоя работа?

– Саша, я хороший руководитель, поэтому работа без меня не может остановиться. А как твои дела здесь? Как девочка?

Он задавал вопросы и смотрел на нее.

– У меня все не так радужно, как у тебя, – Саша не была настроена вести разговор в таком же духе.

– Я тебя очень люблю, – едва слышно прошептал Стрельников.

«А как же та, другая?» – Саша легко высвободилась из объятия.

– Пойдем пройдемся к озеру, – предложила Саша.

Она чувствовала, как Ксения наблюдает за ними с балкона второго этажа, и стоять под обозрением ей не хотелось.

– Саша, я нашел фотографию у тебя в столе, – без предисловия сказал Стрельников.

Он опустил руку в задний карман и вместе с мобильным телефоном достал переломленный напополам снимок.

От неожиданности она растерялась. Лицо предательски начало краснеть, пятна расползлись по шее, и если б снять водолазку, то красными оказались бы спина и плечи. Она всегда так краснела – молниеносно и комплексно. От накопившейся обиды Саша не знала, что сказать. По его тону получалось, что она еще и виновата. И по ее вине на свет появился снимок, ради которого Стрельников пожертвовал рабочим днем.

– Саша, мы же договаривались, что все, что бы ни случилось, мы будем проговаривать вслух, а не дуться по углам.

– С чего ты взял, что я дулась?

– А чего ты уехала сюда?

И опять получалось, что она виновата. И еще эта фотография в руках. Что с ней делать теперь: развернуть и посмотреть или выбросить, но куда?

– Я думала… Я подумала, что ты встретил другую женщину. Ведь так тоже бывает в жизни?

– Почему ты мне ничего не сказала?

– Я больше никогда так не буду поступать. Давай не говорить на эту тему. Никогда.

Не говорить не получилось.

– Мне позвонила Лера и попросила проконсультировать ее подругу. Отказать, сама понимаешь, было неудобно. Я был уверен, что ее подруга мне позвонит, и я отвечу на все ее вопросы по телефону, но они сами приехали в банк. Потом я их вывел во двор через служебный выход. Чтобы не обходить вокруг здания к служебной стоянке. Саша, ты что, не узнала здание банка?

– Я была у тебя на работе только один раз и служебным входом не пользовалась. Я когда увидела фото – подумала, что ты возле гостиницы стоишь. А когда тебя увидела здесь, то подумала, что ты приехал сказать мне о разводе.

Ничего умнее она не придумала и теперь во все глаза смотрела на Стрельникова.

Почему она страдала целых две недели? Сколько бы еще продлилось это самоистязание, если бы Стрельников не приехал?

– А ты мне дашь развод? – Стрельников вернулся к прерванному разговору.

– Никогда! Я не смогу без тебя жить, Стрельников. Не смогу без тебя дышать.

Больше она ничего не успела сказать. Поцелуй оказался бесконечно долгим и головокружительным.

– Так как твои дела, ты мне так и не ответила.

– Никак. Если в двух словах, то состояние девочки – защитная реакция на стресс, если говорить доступно. Чтобы ей помочь, мне надо знать правду, что на самом деле случилось в семье Лунина, но все упорно молчат. Я уверена, что Кристина жива.

– Как жива? Ты мне сама говорила, что девочка после аварии перестала ходить и разговаривать. А потом еще погибла ее мать. Так ведь?

– Я тоже так думала.

Саша поравнялась со Стрельниковым, взяв его под руку.

– Вот послушай: живет себе молодая семья. Муж – утверждается в бизнесе, жена вживается в роль домохозяйки, потом становится матерью. Игорь, чтобы жена не скучала, подарил ей небольшое ателье. Дела у Кристины шли неплохо. Я видела журнал с фотографиями дизайнерских работ Крис- тины.

– И она все променяла на менее удачливого, но молодого любовника? Ничего нового. Все как в жизни.

– Не перебивай, а то я собьюсь с мысли. Никто ничего не променял. А через пять лет после рождения дочери Кристина очень изменилась. Словно в доме оказалась совершенно другая женщина. Об этом мне говорили, обрати внимание, несколько человек.

– Саша, я помню, как на занятии по общей психологии группу разделили на две подгруппы и дали описать портрет человека, но при этом каждая подгруппа получила короткую вводную. Одним сказали, что перед вами герой-пожарный, а другим – что это серийный убийца. Установка – вещь серьезная. Смотря кто говорил тебе о Кристине.

– Я и сама знаю об установках. Но в данном случае речь идет о двух разных женщинах. Понимаешь, о чем я тебе говорю?

– Нет, – честно признался Стрельников и с шумом выдохнул воздух, сложив при этом губы в смешную трубочку.

– Я говорю, что в этом доме жили разные женщины. Как бы это ни звучало фантастически. Об этом знает Галина Адамовна и, естественно, Игорь, Настя и я.

Чувство несоответствия, которое мучило ее все эти дни, приобрело определение. Мысль, все время выскальзывающая, четко оформилась в ее голове.

– Я смотрела альбом Луниных и никак не могла понять, что меня смущает. А теперь до меня дошло – одежда. У Кристины был свой стиль, и он соответствовал ее внутренней потребности. А на последних фотографиях, которых было всего две, – совершенно другой стиль. От фотографии исходило чувство риска, тревоги, даже какой-то подлости и жестокости.

– Я не согласен. Конечно, я не силен в вашей женской моде, но мне кажется, она меняется у вас несколько раз в году. Может, именно в том году в тех нарядах Кристина была самой модной дамой.

– Павел, мода и стиль – это разные вещи. Скажи, ты можешь явиться на свою работу в потертых джинсах, хотя это модно?

– Ну, ты сказала. Это ж на работу.

– Вот видишь, ты сам себе противоречишь. Ходить в костюме тебя по большому счету никто не принуждает. Но ты же ходишь. И все потому, что костюм – это твое мироощущение.

– Значит, мир я ощущаю посредством костюма? – недоверчиво спросил Стрельников.

– И не только ты. Не сбивай меня с мысли!

Стрельников слушал ее с удовольствием. Он пребывал в состоянии блаженного счастья, когда все ясно и нет никакой недоговоренности. Недоговоренность он не терпел всеми фибрами души. Он готов был сколько угодно слушать о костюмах, модах, тенденциях и направлениях, только бы Саша была вот так рядом, и не было больше никаких недоговоренностей.