Алла Демченко - Очарование лжи [litres]

– Олег, мы придем в понедельник в школу, и все догадаются о нас.

Савин уткнулся лицом в ее короткие волосы и погладил Ольгину спину. Кожа у нее была бархатистая и горячая.

– Я тебя люблю, – Савин сказал последнее слово и прислушался к себе. И повторил снова.

– Олег, женщину можно любить, когда ее знаешь. Знаешь, за что можно любить. – Ольга повернулась лицом к Савину и рассматривала его так, словно видела впервые. – Ты ведь ничего не знаешь обо мне. И я не знаю о себе… ничего.

– Нет, – устало прошептал Савин.

– Что нет?

– То и нет, что ты не права. По-твоему, выходит, раз никто ничего о тебе не знает, то и любить тебя в этой жизни невозможно. Так?

– Я ничего не знаю о себе. Совсем ничего, – в ее голосе зазвучала горечь. – Может, я преступница или аферистка?

– Мне без разницы. Оля, ты есть на этом свете. И я есть. Значит – мы есть. И это для меня самое главное.

Он снова поцеловал Ольгу, выплеснув на нее годами накопленную нежность.

– Мы завтра пойдем и купим одеяло, – напомнил Савин о самой большой проблеме.

– Олег, у меня может быть семья. Муж, дети. Что я потом буду делать, когда все вспомню? Как я буду жить потом, после тебя?

– Ольга, все это обязательно будет в твоей жизни. Ты все вспомнишь и сама потом решишь, с кем тебе быть. Ты сама выберешь ту или эту жизнь. Я отпущу тебя… Но теперь-то мы можем быть вместе? Что нам мешает теперь быть вместе? – Савин сделал ударение на «теперь».

– Олег, мне пора ехать домой.

– Останься, – Савин попытался ее удержать.

– Я не могу так. Получается, что я предаю и тех, кого не помню, и тебя, потому что потом оставлю и вернусь в свою семью. К тем, кого сейчас не помню…

– А если у тебя нет этой семьи? Тогда как?

– Не знаю.

Ольга не стала спорить с Савиным. Она быстро встала с кровати, завернувшись в простыню. Он слышал, как шлепали ее босые ноги по паркету. Он должен подобрать нужные слова, чтобы она никуда не ушла, но ничего не приходило на ум. Савин лежал, уставившись в потолок.

– Олег, давай забудем все, что было между нами. Мы взрослые люди, и то, что случилось, могло… – Ольга присела на край кровати.

– Хорошо, если тебе так важно, чтобы ничего не было, пусть так и будет, – Савин не дослушал ее оправданий и согласился.

Он посмотрел на Ольгу и ощутил неуемное желание. И чтобы справиться с ним, быстро встал с постели и натянул джинсы.

После обеда за окнами стремительно сгущались сумерки. Метель прекратилась, и на землю опять спокойно падал снег.

– Ольга, не переживай. – Он обнял за плечи и поцеловал ее волосы. – Я в понедельник на три дня еду в Москву на конференцию. У тебя будет время, чтобы все, что было между нами, забыть.

– Не провожай меня. Я пройдусь немного. – Ольга легко и безобидно отстранила Савина и… ушла.

…Снег мягко ложился на землю. Ольга подставила ему раскрасневшееся лицо и остановилась. Ей подумалось, что такого вечера в ее жизни никогда больше не будет. И не должно быть… И заплакала…

…Ему больше всего хотелось, чтобы Ольга сейчас готовила ужин или просто так, без дела сидела на диване. И он бы сидел возле нее. А потом они бы поехали кататься на лыжах, а потом пришел Новый год, и они вдвоем наряжали бы елку. Он никогда не ставил елку в квартире. Новогодних игрушек тоже никогда не было. В его жизни много чего не было и может никогда не случиться.

Савин быстро надел футболку и носки, набросил куртку и, только когда дело дошло до обуви, заметил, что носки на ногах разные. Он махнул рукой и выбежал из квартиры.

Он вдруг понял, что если сейчас не догонит Ольгу, то никогда в его жизни не будет ни лыжной прогулки, ни Нового года, ни елочных игрушек. И двуспальное одеяло он никогда не купит.

…Он выдернул Ольгу в последний момент из толпы, заходящей в автобус.

Машина Лунина заехала между двухэтажными административными зданиями и остановилась. Мелкий снег начал тихо падать с неба, и Саша пожалела, что не поехала в Иваново раньше, как планировала, а стала ждать, когда у Лунина окончится один суд, потом второй.

Через несколько минут они направились к зданию, которое оказалось ближе к машине. Вывеска, видавшая лучшие времена, гласила, что здесь находится администрация колхоза. Дверь, добротно смотревшаяся несколько лет тому, теперь выглядела обшарпанной и была закрыта изнутри. Саша несколько раз дернула за массивную ручку, залапанную множеством рук, но та только надсадно скрипнула.

– Кто-то должен быть. Дверь-то закрыта изнутри.

Саша еще раз потянула дверь на себя, и она приоткрылась на несколько сантиметров.

В глубине здания послышались тяжелые неторопливые шаги. Сторож, довольно молодой мужчина, оценивающе окинул взглядом приезжих, стараясь вспомнить, кто пожаловал из районного начальства. Это занятие с похмелья оказалось довольно трудным. Чтобы не морочить себе и без того плохо соображающую голову, мужчина выбрал более простой путь.

– Выходной, дамочка, у нас. Начальства нет. Кроме меня, – немного подумав, добавил мужчина.

Разговор ему давался с трудом. Он еще раз внимательно посмотрел на приезжих, готовясь захлопнуть дверь.

– Нам нужен сельсовет, – быстро, проговорила Саша, боясь, что сторож повторно дверь не откроет.

– Ну так и идите в сельсовет.

– А где он?

Поборов вновь подкатившую тошноту, сторож неопределенно махнул в сторону соседнего здания. Чтобы не отвечать на следующие вопросы, он быстро захлопнул дверь. Звякнул засов, заскрипели под грузным телом половицы, стало так вокруг тихо, словно никого и не было. Саша посмотрела вокруг и направилась вслед за Луниным. На здании, на которое указал с похмелья сторож, даже вывески не было. Лунин для верности обошел его вокруг и вернулся к крыльцу.

– Вы думали, что в выходной день кто-то будет сидеть в конторе? – Затея Лунину не нравилась с самого начала.

– Все равно, кого-то из руководства мы должны найти. Иначе зря приехали в такую даль.

Саша с интересом смотрела на Лунина. Он больше всего хотел оказаться где угодно, только не здесь. Он готов был решать насущные проблемы кредиторов и шантажа, а не топтаться в этой глуши.

«А как же любовь к женщине, матери его ребенка? Пусть даже не любовь, но ответственность? Мы в ответе за тех, кого приручили. Тоже слова классика. Ведь хорошо сказал. Отвечаем за тех, кого… Только, выходит, не все способны отвечать», – подумала Саша, садясь в машину.

Они проехали до первого поворота, и голос Лунина стал долетать до Саши так тихо, словно в уши засунули клок ваты. Перед глазами мелькали отчетливые тени птиц, плавно переходящие в облака. С облака смотрело нетрезвое лицо охранника, потом проплыли чужие незнакомые лица, и все так же внезапно исчезло, как и появилось.