Алла Демченко - Очарование лжи [litres]

Женщина остановилась и, не увидев никого, к кому б относился оклик, неуверенно направилась к машине.

– Добрый день! Вы меня звали? – На лице появилась мягкая улыбка, и, если бы не беспомощный взгляд, она была бы поистине красавицей. – Вы меня знаете? – тревожно спросила женщина.

– Да. Только вы не волнуйтесь. Мне надо поговорить с вами.

– Я вас слушаю, – Ольга опять улыбнулась.

– У меня к вам долгий разговор, может, проедем и где-то посидим, – предложила Саша.

– Здесь рядом есть кафе.

Ольга Дмитриевна поежилась. Тревога, не дававшая покоя, ожила. Все навалилось сразу: и увольнение с работы, и эта неожиданная встреча, и страх прошлого. Может, будь на работе Олег, она бы простилась с ним, и было бы легче на душе. А так…

Страх, что эта незнакомая женщина знает ее прошлое, в котором есть, как говорила Тамара Максимовна, нелицеприятные моменты ее жизни, тревожно проступил в глазах. Страх Саша ощутила сразу.

– Ольга, вам нечего бояться, – она пыталась успокоить женщину.

– Я последние годы и сама не знаю, чего мне бояться, а чего нет.

Ольга могла никуда не ехать с этой незнакомой женщиной. Она могла отказаться от разговора, которого боялась, но неуверенно шагнула к машине.

– Вас зовут Кристина, или звали – это как вы сами решите, – начала разговор Саша сразу, как они уселись за столиком. – Вы попали в аварию. Это отдельная история. Если вы ее не вспомните, не страшно, – успокоила Саша. – После аварии вы оказались в местной больнице…

– Все, что было после аварии, я очень хорошо помню, – перебила Сашу Ольга. – Простите, если я вам кажусь бестактной.

– Все нормально. В Москве у вас осталась семья: муж и дочь. Я покажу их фотографию. Не спешите, внимательно посмотрите, возможно, вы их вспомните.

Саша достала из сумки семейную фотографию Луниных.

– Это моя дочь? Я почему-то всегда знала, что у меня есть дочь.

Кристина внимательно всматривалась в лицо девочки. Она была очень похожа на Вику Савину, и Кристина улыбнулась.

– Помните, как зовут вашу дочь?

– Нет, – мотнула головой Кристина. – Сколько моей дочери лет? В каком она классе?

– Должна была ходить в третий. Ваша дочь не оправилась после аварии, но теперь, я уверена, она обязательно выздоровеет.

Кристина провела пальцами по лицу Насти и заплакала. Слезы медленно катились по ее щекам.

– Вы так и не спросили о муже, – напомнила Саша.

– Мне кажется, что я ему не нужна. Он мне ни разу не снился, и я никогда не старалась вспомнить его. Это плохо?

– Не знаю.

– Когда в голове пустота, трудно поверить, что это моя семья. Можно я фотографию оставлю себе?

Кристина рассматривала лицо мужа. Мужчина, обнимавший ее в той жизни, был довольно красивый, и только. На мужа она смотрела, как обычно смотрят на брата или на соседа-подростка. «Любила ли я его? Скорее всего – да. Если бы только вспомнить как? Так, как Савина, или сильнее? Сильнее любить невозможно».

– Как зовут мою дочь?

– Настя.

– Красивое имя. Как вы думаете, она узнает меня?

– Узнает. Она о вас никогда не забывала.

На этот раз Саша говорила правду. Если бы не Настя, она никогда не нашла бы Кристину.

– Знаете, Саша, я ведь действительно ничего не помню, а то, что у меня есть дочь, я чувствовала. И еще девочка, – Ольга Дмитриевна тепло улыбнулась, – ученица моя так на дочь похожа. Я держала ее за руку, а в душе все замирало.

– Кристина, вы все вспомните. Увидите свою семью и вспомните.

– Я так боюсь. А если я не вспомню, тогда как мне жить?

Кристина опять беззвучно заплакала.

– У меня есть знакомый, очень толковый врач-психотерапевт. Я уверена, он вам поможет. Я думаю, что разумнее вначале проконсультироваться с ним, а потом встречаться с семьей.

– Я согласна. Я сделаю все, как вы скажете.

– Тогда решайте вопросы с работой и приезжайте в Москву. Я вас встречу, остановитесь у меня.

– А можно поехать прямо сейчас. С работы меня уволили задним числом, так что я свободна. Я остановлюсь в гостинице. Мне не удобно вас стеснять.

– Нет, – Саша была категорична, – жить вы будете у меня, и это не обсуждается. Если вы решили все свои дела, тогда мы можем ехать прямо сейчас.

В дорогу Кристина, взяв самое необходимое, собралась очень быстро.

В приемную Саша направилась сразу, как только окончила свой прием. На этот раз ассистентка, пригласив Сашу в кабинет Степанкова, постаралась ей даже улыбнуться.

– Юрий Николаевич вас ждет. Вам чай или кофе? – прощебетало юное создание.

Из предложенного Саше ничего не хотелось, но отказаться, заметив готовность девушки к действию, было неудобно. Пришлось остановиться на чае.

– Что случилось? Ты чего звонил? Что-то с Кристиной?

– Проходи садись. Что у тебя за привычка сыпать вопросами прямо с порога? – поморщился Степанков.

– Где Кристина?

– В соседнем кабинете. Она сказала, что будет там ждать тебя.

– Да, мы договаривались. Я хочу поехать с ней к офису Лунина. Может, она что-то вспомнит. Я подумала, что она могла заезжать к Игорю на работу. А вдруг что-то получится. Как прошел сеанс, сдвиги есть?

Сашина улыбка была полна оптимизма.

– Сдвиги есть. Только Кристина отказалась от сеанса. Сказала, что сильно болит голова. Но ты можешь ее везти куда угодно. В любом случае она тебе скажет, что ничего не помнит.

– Что ты мне этим хочешь сказать?

– Только то, что в данный момент Кристина свое беспамятство симулирует. Я тебе, собственно, поэтому и звонил, хотел предупредить тебя.

– Юра, ты серьезно?

– Серьезней некуда. Хотя на сегодняшний день ни психология, ни психиатрия до конца не знают, что такое память, но поверь мне, я знаю, когда у человека амнезия, а когда он ее только симулирует. Знаешь, сколько раз меня приглашали как независимого эксперта проводить эти самые экспертизы? Так вот, наша Кристина – симулянтка.

– Юра, погоди. Зачем это ей?

– Не знаю.

– А как ты эту симуляцию определил?

– Детектора лжи, если ты об этом, конечно, у меня нет, – засопел Степанков. – Я разработал прибор для определения очагов торможения в коре головного мозга. Осталось получить патент на изобретение, – с гордостью признался Степанков. – Кроме тебя, еще никто не знает.

– Ну и как твой прибор соотносится с памятью Кристины?

– Значит, слушай: в коре есть центры, это ты знаешь с института, и чем функция проще, тем центр больше и имеет более определенную, более-менее четкую локализацию. Это относится к движению, обонянию, осязанию и так далее. Но память – это крайне сложная функция, и центра как такового в коре нет. Он рассеян в мозге, поэтому многие зоны отвечают за память. А теперь переходим к практике. Скажи, ты помнишь свой первый поцелуй, скажем, со Стрельниковым?