Алла Демченко - Очарование лжи [litres]

Кристина все это время напоминала маленького болванчика. Обняв себя за плечи, она, не замечая того сама, медленно раскачивалась на стуле.

– Кристина, Настя выздоровеет, будет бегать и говорить, я это знаю. Вы мне верите?

Кристина утвердительно кивнула головой. Она безоговорочно верила Саше.

– Настя единственная, кто чувствовал, что вы живы. Она ждала вас все это время. Считайте, что ваша дочь и спасла вас.

– Я схожу в церковь и закажу молебен за упокой души Аниты. Завтра.

– Чтобы простить, не нужны никакие атрибуты, – сказала Саша. – А теперь давайте постараемся немного поспать. Я вам дам снотворное, иначе вы не уснете.

Саша пошла в кухню, где на одной из полочек была домашняя аптека. Растительные капли со слабым снотворным эффектом она изредка сама покупала Стрельникову накануне командировки, когда тому требовалось лететь самолетом.

Стрельников до безобразия боялся летать. Всегда, когда только возможно, Павел старался обходиться без самолетов. Но если полет был неизбежен, она покупала это чудодейственное лекарство.

Саша накапала капли Кристине, а оставшиеся залпом выпила сама.

– Кристина, что вы будете делать завтра?

– Я должна встретиться с Игорем. Я хочу забрать Настю и уехать в Дмитровск. Думаю, это самый лучший и самый правильный выход для всех нас. Мне только жаль Галину Адамовну. Ей будет тяжело расстаться с Настей. А я готова начать жизнь с чистого листа. Без черновика, – сонно сказала Кристина.

Лунин, опустив руки в карманы брюк, подошел к окну. Разговор ему давался с трудом. И теперь ей не оставалось ничего, кроме как рассматривать его ровную спину.

– Кристина, – насмотревшись вдоволь в окно, Лунин повернулся к ней лицом и присел на подоконник, – давай начнем все сначала.

– Игорь, у нас теперь так много этих «начал», что я не знаю, с какого начать.

В столовой повисла напряженная тишина.

– Кристина, давай попробуем.

– Мы ничего не станем пробовать. Даже если я тебя прощу, а со временем у меня это получится, то я ничего не смогу забыть. Повторно забыть, – Кристина грустно улыбнулась. – Я не смогу забыть небо над головой в лесу, потолок в реанимации, бессонные ночи. Я больше ничего не хочу забывать в своей жизни.

– Кристина, у нас есть Настя. Мы ей оба нужны. Давай думать о ней, – напомнил Игорь о дочери.

– Я заберу дочь, и мы уедем.

– Нет. Настя нуждается в лечении.

– Игорь, мне сказала Саша, да и тебе тоже, что Насте никакое лечение не нужно. Она будет со мной, и все наладится. И я ей верю.

– Я тоже верю Саше, но Настя и моя дочь…

– Поэтому мы поедем к твоему адвокату и попробуем с его помощью решить все максимально безболезненно для нас, – предложила Кристина.

– У тебя кто-то есть? Как я не догадался сразу! А я здесь распинаюсь перед тобой!

– Не кричи. Я ведь даже не спросила, почему ты меня не искал. А мог бы… Ладно. Позвони своему Лагунову.

– Ты поедешь в Грибово?

Кристина отрицательно мотнула головой.

– Игорь, привези, пожалуйста, сюда Настю. Мы, если ты не против, поживем пока здесь, а потом поедем в Дмитровск.

– Кристина, зачем уезжать в какую-то дыру? Почему не остаться здесь? Я… если ты не разрешишь, приходить сам сюда не стану. В конце концов – это наша квартира.

– Вот именно, что наша. Игорь, «нас» нет. В Дмитровске мне так хорошо, как было в далеком детстве дома. Когда были только мама, Анита и я…

– И другой причины нет?

Она не стала отвечать на вопрос.

– Хорошо, – согласился Лунин.

Ничего хорошего не было. Он вдруг осознал, что за два часа, проведенные с Кристиной, он окончательно потерял не только ее, но и дочь. И никакой шантаж не шел в сравнение с этой потерей. «Теперь и шантажировать уже нечем, да и некому», – подумал Лунин.

Все познается в сравнении. От этого осознания ему вдруг стало так пусто и тоскливо на душе, что показалось, что он куда-то проваливается. Он хотел собраться с силами и попросить у Кристины за все прощение, но вместо этого снова повернулся к окну и стал безразлично смотреть, как падает, кружась, на землю снег…

Телефон внезапно звякнул в кармане, и от философского настроения у Лунина не осталась и следа. Он достал телефон и поморщился. Разговаривать с Андреевой у него не было ни желания, ни сил.

– Да, – коротко ответил Лунин.

– Игорь, не берите грех на свою душу, – попросила Саша. – Поверьте, рано или поздно за все приходится платить. И часто, к сожалению, приходится отвечать тем, кого мы больше всего любим.

– Хорошо, – собравшись с силами, пообещал Лунин и дал отбой.

Он понял все и даже не стал спрашивать, откуда Саша знает об Эдике.

– Завтра утром я привезу Настю, – пообещал Лунин.

Не прощаясь, он вышел из квартиры, запер за собой дверь и на ходу набрал номер телефона.

– Как дела? Жив еще?

На том конце утвердительно ответили и стали ждать дальнейшего распоряжения. Лунин шел к машине и молчал, все еще сомневаясь в принятом решении.

– Как быть? – ожила трубка.

– Вывезите подальше от стройки и… пусть катится ко всем чертям, – распорядился Лунин.

От принятого решения ему вдруг стало легче. «Может, Эдик в рубашке родился? – суеверно подумал Лунин. – Ведь, будь готов котлован, его вчера и схоронили бы. Значит, не судьба».

Саша зашла в приемную и только собралась спросить, на месте ли Юрий Николаевич, как юная «ассистентка», опередив вопрос, сама предложила ей пройти в кабинет Степанкова.

– Юр, что с девочкой? Мне показалось, что глаза у юного создания на мокром месте. Тебе не стыдно?

– Знаешь, Саша, что я решил?

– Нет.

Саша с удовольствием опустилась в кресло для посетителей и с таким же удовольствием стала рассматривать Юру Степанкова.

– Я решил, что отныне у меня не будет никаких «ассистенток». Толку от них никакого, только одна головная боль.

– А я тебе давно говорила – женись.

– Да ну тебя, – вяло сопротивлялся Степанков. – Со следующего понедельника в приемной будет секретарь. И точка.

– Сколько лет этому юному созданию?

– Пятьдесят два. Валентина Петровна – старший лаборант кафедры. На кафедре ожидаются перемены, а новая метла, сама знаешь, как метет. Вот я и предложил ей перейти ко мне. Она не против. А вот ты о чем подумала сразу?

Степанков снял очки, подпер подбородок кулаками и хитро улыбнулся.

– Ты что, пил?

Наконец-то Саша уловила причину внутреннего веселья Степанкова.

– Слезы юных созданий на меня так действуют, что впору напиться. А ты чего, собственно, пришла?

– У меня для тебя две новости. С какой начинать?

– Начни с той, что поновее, – посоветовал Степанков.

– Во-первых, ты был прав насчет моего отделения. Представляешь, Быстрицкая ушла…