Юлия Санникова - Расследования официальные и не очень

– Кажется, я начинаю понимать, – промолвила инспектор.

– Мы с Манон решили, – продолжал Жан-Луи, кивнув, – что эта вещь и есть дядин капитал.

– Скорее всего это анонимный счет в швейцарском банке, номер которого записан на бумажке и вложен в конверт, – подхватила Манон. – Но может и золото в слитках. Нельзя исключать ни один вариант!

– А он ничего не говорил перед смертью? Не оставлял записок, каких-то бумаг?

– Нет, совершенно ничего, что можно было принять за зацепку. Последние дни он провел в клинике, лежал уставившись в одну точку. Я заходил к нему иногда. Однажды уже перед самым концом, он вдруг оторвался от созерцания потолка, посмотрел на меня, погрозил узловатым пальцем и скрипучим голосом сказал: «Не прячься за китайской стеной!» И все… Через два дня он умер, бедняга…

– Китайская стена, – задумчиво протянула Клеп.

– Вам тоже это показалось любопытным?! – воскликнул Жан-Луи. – Тем более я понял, что дядя Вим имел в виду!

– По-моему это ерунда, – вставила Манон.

– А вот и нет. На территории дядиного особняка есть руины древней стены. Какая-то средневековая постройка. В семидесятые годы ее восстановили, а прямо перед ней посадили яблони. В детстве мы с Джессикой уходили играть туда, потому что стена далеко от дома и можно было скрыться от родительского присмотра. Мы называли ее Китайской стеной!

– Интересно.

– Думаете, он зарыл что-то рядом с этой стеной?

Клеп улыбнулась.

– А может ваш дядя перед смертью просто сошел с ума?

– Это приходило мне в голову. И в последнее время я все чаще к этому склоняюсь. Полагаете, стоит прекратить поиски? Я копал кое-где у стены, но пока безрезультатно.

– Видите ли, я не могу делать какие-либо выводы, пока не побываю на месте, – Клеп едва не сказала «преступления». – Потом мне все еще совершенно не ясно, что за человек был ваш дядя Вим.

– Скажите, когда вам удобно, и мы быстро организуем визит, – заверила Манон.

Инспектор Клеп сверилась с расписанием. В эту субботу у нее как раз было свободное время.

***

– Все равно что искать иголку в стоге стена, – со вздохом промолвила Манон, разводя руками.

Все трое вышли на веранду особняка дяди Вима. Дом и прилегающая к нему территория были исследованы вдоль и поперек, Жан-Луи отодвинул все горшки с цветами, громоздившиеся на террасе, на чердаке открыл все сундуки и отклонил всё прислоненное к стенам, в подвале они заглянули под каждый ящик с вином, а в кабинете проверили все папки и коробки. Особенно удручающе на инспектора подействовал флигель, до отказа набитый хламом, среди которого попадались прекрасные вещи с блошиных рынков и брокантов. Внимание Клеп привлекли изящный круглый столик на одной ножке с мраморной столешницей и роскошный марокканский ковер. Они валялись в одной куче со старыми креслами без спинок и продавленными матрасами.

Все пространство перед Китайской стеной – сооружением из бурого щербатого кирпича, прятавшегося в дальнем углу сада, – было изрыто. Жан-Луи был уверен, что сокровище захоронено возле стены. Молодой человек вновь и вновь вгрызался лопатой в землю, надеясь, что она вот-вот упрется во что-то твердое.

– А если копать перпендикулярно стене? – склонив голову набок, протянула Манон, разглядывая аккуратные параллельные рвы.

– Не думаю, что в этом есть смысл. Кстати, мне это напомнило один случай, – задумчиво проговорила инспектор Клеп. – Дело было в Монсе. Там реставрировали средневековый особняк. Здание признали объектом культурного наследия, оно простояло несколько веков и выдержало массу перепланировок. Поговаривают, что именно в нем жил герцог Пармский с 1580 по 1584 годы. Рабочие рыли фундамент для стены в большой комнате на первом этаже и неожиданно наткнулись на клад с золотыми монетами. По закону сокровище делится пополам – половина нашедшему, половина – владельцу территории. Рабочих было двое, они что-то не поделили, пока обсуждали находку, и один из них – молодой парень, португалец, кажется, вспылил и убил напарника. Клад весь достался хозяйке особняка, очень богатой даме. Она хотела сдавать дом, поэтому и реставрировала. Сокровище оценили, по-моему, в триста тысяч, точно не помню. А португалец этот потом покончил с собой – совесть… Ладно, это я так, к слову, – прервала монолог Клеп, заметив как у Манон округлились глаза. – Не обращайте внимания, у меня профессиональная деформация. Мне всё всегда напоминает какое-нибудь преступление. Даже дома не могу отвлечься, режу хлеб и думаю про нож. В общем, я хотела сказать, что если рассуждать логически…

– Если рассуждать логически, мадам Клеп, – перехватил разговор Жан-Луи, – боюсь, нас это никуда не выведет. Самым разумным в данном случае было положить деньги на мой счет, раз уж дядя хотел непременно меня облагодетельствовать.

– Да, понимаю о чем вы. Вам должно быть сейчас несладко. Если вы не против, я бы хотела еще раз осмотреть флигель. Конечно, я не буду там ничего трогать. Не хотелось бы, не дай Бог что-нибудь сломать или испортить.

– Конечно, смотрите! Боюсь только, что вы зря потратите время.

Инспектор Клеп сразу же принялась перебирать вещи. Прошло довольно много времени, и в помещении воцарился легкий порядок – посуда оказалась составленной вместе, пустые коробки вложенными одна в другую, а из книг сформировались аккуратные невысокие стопки. Инспектор Клеп как полководец на марше обводила комнату цепким, пристальным взглядом. Она совершенно не замечала молодых людей, смиренно ожидавших исхода поисково-организационной работы.

– Есть какие-то идеи? – осторожно спросил Жан-Луи.

Инспектор Клеп очнулась и медленно перевела взгляд.

– Все это очень интересно, – задумчиво произнесла она.

– Вы что-то обнаружили?

– Нет, здесь ничего ценного нет. Зато теперь я лучше понимаю вашего дядю Вима. Импульсивный покупатель – вот как это называется. Очень напоминает случай с месье Шаттаном. Тот тоже обожал «Магазин на диване». Покупал с дальним прицелом, видимо, готовился к трудным временам. Не гнушался ничем – ни одеждой, ни супер-тёрками, ни велотренажерами. Впрочем, к старости такая любовь к собирательству проявляется у многих.

Они вернулись на террасу. Манон с ногами забралась в широкое ротанговое кресло и пыхтела электронной сигаретой.

– Совершенно то же самое происходило и с дядей Вимом! – энергично подтвердил Жан-Луи. – Где-то за год до смерти у него даже завелась любовница, ради которой он решил похудеть и заказал в телемагазине суповую диету на целый месяц. Кажется, тетя Лилиан выбросила потом все банки с суповым порошком – дядя выдержал режим ровно шесть часов.

– Лишний вес дяди Вима между прочим не помешал его подружке принять в дар комплект сережек и колье с бриллиантами, – вставила Манон.