Фредерик Дар - Хлеб могильщиков

Признание ее шокировало.

– Это – истинная правда, вот и все. Что я должен сделать?

– Наш спор с Ашиллом произошел из-за рынка. Он мне заявил, что смешно ехать в Пон-де-Лэр из-за ничтожной экономии. Я думаю, он о чем-то догадывается. Я стала настаивать, тогда он разозлился. Он помешает мне туда поехать.

– Так вы хотите, чтобы туда поехал я и все объяснил Морису?

– Вы догадались. Вам это не по душе?

– Не очень... Только вот подумали ли вы, что у меня есть шеф?

– Это неважно. Завтра утром вы скажете ему, что ваш чемодан не прибыл и вы должны ехать за ним в Париж. Держите, в этом конверте деньги. Возьмите себе на расходы, а остальное отдайте...

– Договорились. Где живет ваш красавчик?

– Его фамилия Тюилье, адрес: улица Мориса Лезера, 3, в Пон-де-Лэре. Вы запомните?

– Навеки. Можете рассчитывать на меня.

– Хорошо, я возвращаюсь.

– Вас проводить?

– Лучше не надо.

– Как знаете.

Она переминалась с ноги на ногу, не решаясь уйти.

– Вы хотите что-то еще?

– Нет, объясните ему, что... как только я смогу... Я завтра позвоню ему.

Я покачал головой.

– О чем вы подумали?

– Я думаю, что ему чертовски повезло.

Она протянула мне руку.

– Спасибо. Спокойной ночи.

Когда Жермена ушла, у меня испортилось настроение.

Свет в отеле потух, горела только одна лампочка. Я вернулся в свою комнату. Она была маленькой, розовой, чистой и пахла поездом. Я разделся и скользнул под одеяло. Но уснул не сразу. В моей комнате все сотрясалось, когда проходил очередной поезд.

Я попытался представить сонных людей в мчащихся ночных поездах, но все они были для меня без лица и души.

На следующий день у Кастэнов ничто не говорило о вчерашней ссоре. Жермена делала уборку в столовой стиля рококо, а Ашилл готовился к похоронам папаши Ришара.

Я сказал хозяину, что мой друг не смог проникнуть в мою комнату, так как у него не было ключа, и мне надо съездить в Париж за своими вещами. Кастэн не возражал и только попросил управиться побыстрее, потому что я ему понадоблюсь завтра.

Я совершенно спокойно сел в автобус, идущий в Пон-де-Лэр.

Этот городок в точности походил на тот, из которого я только что уехал. Такая же вокзальная площадь, с такой же гостиницей, та же самая главная улица, такие же дряхлые лавчонки и такие же безмятежные люди.

Я спросил, где находится улица Мориса Лесера. И какой-то мальчуган отвел меня туда. Это была узенькая улочка с мигающим на перекрестке светофором. Я пошел по округлым камням мостовой в поисках дома номер 3.

Это был особняк с массивной дверью, наподобие тюремной. Я позвонил. Мне открыла какая-то дама. Когда я сказал, что желал бы видеть господина Мориса Тюилье, она ответила хриплым голосом, что мне надо пройти через вестибюль и подняться по лестнице. Комната парня находилась над вестибюлем, в котором, наверное, можно было бы ставить автомашины. По всей вероятности, владельцы особняка скупые или не очень состоятельные люди: чтобы добыть денег, они отдавали его внаем.

Лестница постанывала под моими шагами. Железные перила болтались и не смогли бы устоять перед напором какого-нибудь пьянчуги. Узкие ступени вели на площадку, куда выходило несколько дверей. Поднявшись, я позвал:

– Месье Тюилье!

Первая дверь открылась настежь и передо мной появился ОН... Морис был гораздо красивее, чем на фотографии. И пожалуй, красивее меня! Высокий, атлетически сложенный, в вельветовых брюках, клетчатой рубашке и кедах. У него были темные горячечные глаза, пепельные, коротко остриженные волосы и окаймлявшие его рот две глубокие морщины. Тюилье стоял передо мной, как готовая укусить собака.

– Это вы меня звали?

– Да.

– Что вы хотите?

– Если вы позволите войти, мне будет удобнее объяснить вам.

Я подумал, что парень сбросит меня с лестницы, но он согласился.

– Хорошо, входите. Вы знаете, это не дворец...

– Мне все равно.

Это его успокоило. Он улыбнулся:

– Я вас никогда не видел.

– Я тоже, но всему есть начало, не так ли?

– Кто вы?

– Сотрудник Ашилла Кастэна, вы знаете его?

Морис насторожился. Его верхняя губа зло дернулась, и он снова стал похож на злую собаку.

Жилье было под стать хозяину. Волосяной матрас, лежавший прямо на полу, был накрыт большой квадратной кашемировой шалью. Красивый стол, комод в стиле Людовика XIV, несколько стульев и туалетный столик со сложенными на нем фотоматериалами. Стены были увешаны фотографиями. Свет в комнату проникал только через застекленную дверь. Здесь было сумрачно, и это особенно подходило фотографу.

Тюилье разглядывал меня, уперев руки в бока. Глаза у него были с красными прожилками.

– Сотрудник Ашилла Кастэна, иначе говоря – помощник могильщика... И вместо того, чтобы закапывать жмуриков, вы шпионите за мной?

Я удержался от желания врезать по его милой мордашке.

– Если и шпионю, то по просьбе мадам Кастэн...

Я вытащил конверт, который передала мне Жермена, и бросил на стол.

– Ее муженек помешал ей приехать сегодня к вам заняться любовью. Я надеюсь, вы извините ее.

В глазах парня я прочитал глубокую тоску. Должно быть, он ждал ее, поэтому и встретил меня так резко. Морис заикнулся:

– А? Как это?

– Я же говорю вам, вчера в их доме была баталия по поводу Пон-де-Лэра. Кастэн не хочет, чтобы его жена сюда ездила, может быть, ему кто-то нашептал... У нее не было другого способа, чтобы вас предупредить, усекаете?

Тюилье уставился на конверт:

– А это что такое?

Он знал, это было видно по его взгляду, но хотел удостовериться, знаю ли я.

Этот тип мне не нравился. Может быть, он и был болен, во всяком случае, я убедился, что с ним что-то не так... Жермена, как влюбленная женщина, хотела видеть в нем только самое лучшее, что ждут от мужчины, пусть даже на самом деле он был полным ничтожеством.

– Это, – игриво обронил я, – ваше содержание на неделю.

Он вздернулся, рассчитывая напугать меня. Но я был наготове. Если он сделает хоть какой-нибудь враждебный жест, я первый врежу ему по башке!

– Я говорю, это вам на пропитание. Ну, вроде поминального пирожка. Налог, взятый вашей мадам с покойничков Кастэна.

Он взял конверт, открыл его и вытащил четыре тысячи франков. Гримаса отвращения изогнула его подвижную верхнюю губу.

– Не густо, а? Вам бы лучше обслуживать какую-нибудь богатую вдовушку на Лазурном берегу... Жермена старается, как может, но с ее жадиной-могильщиком далеко не уедешь.

– Убирайтесь! – заорал Тюилье.

– С удовольствием!

Я уже вышел на лестницу, когда он меня окликнул:

– Эй!

Я повернулся.

– Вы мне или вашей собаке?

– Послушайте-ка...

Я заколебался, но все же вернулся в комнату. Там плавал неприятный запах гипосульфита. Вначале я не уловил его.