Сергей Макаров - Корни тайны

Увидев «Chivas Regal», Вера с порога строго сказала, показывая на бутылку:

– Так, Слав – не увлекайся, не злоупотребляй, слышишь?

Их давнее знакомство и дружба позволяли Вере сделать Станиславу любое назидание.

Станислав закивал с улыбкой:

– Да-да, не буду злоупотреблять.

– Смотри. Так, я поехала домой, завтра с утра в префектуру, согласовывать перепланировку в том конце офиса. Все – пока.

– Пока, Вера, – сказал Станислав. – Привет Алексею.

Вера строго делила рабочее время и время семьи, и как только заканчивала дела по работе – сразу ехала домой к мужу и сыну.

В офисе наступила тишина, поэтому приглушенный звук звонящего мобильного телефона Станислав и услышал, и почувствовал. Увидев, кто звонит, он нажал кнопку и сразу спросил:

– Ты уже дома? Уже приехала? Решила не оставаться там? Ну хорошо. Да, хорошо. Нет, ничего не надо. Ну, давай мясо. Да, скоро приеду. Я сейчас в офисе, и сейчас уже выеду, ну, давай, пока.

Закончив разговор, Станислав положил телефон на стол, посмотрел на бутылку виски, нетронутую, так и неначатую, неоткрытую – непочатую сегодня, пошел в приемную, сварил себе кофе и вернулся с чашкой в кабинет. Кофе он пил неспешно, смотря в окно – с четвертого этажа ему открывался прекрасный вид на знаменитый большой собор и на темный центр Москвы, весь пронизанный огнями фонарей и реклам. Допив кофе, он убрал бутылку виски вместе со стаканом в секретер, взял телефон, портфель и плащ и вышел из офиса.

На следующий день разразилась сенсация: эксперты полиции закончили патологоанатомическую экспертизу, и как внезапная гроза среди безупречно-ясного неба появились сообщения СМИ о том, что смерть Геннадия Комина наступила из-за отравления.

По данному факту было возбуждено уголовное дело, и следователи на следующий же день после этого оккупировали офис корпорации «ГенКом». Поскольку кабинет Комина был опечатан в день его смерти, следователи смогли, вскрыв его, обследовать все предметы, находящиеся в нем. На чашке с остатками чая, стоящей на столе Комина, были обнаружены следы яда. В связи с этим следователи допросили сотрудников, в том числе секретаря Комина, Валентину – чтобы узнать, кто мог принести яд в чашке. Секретаршу уже собрались задержать сразу после долгого допроса, так как чай по просьбе Комина готовила именно она. Секретарша, понимая весь ужас угрожающего ей развития ситуации, находилась в предобморочном состоянии, но все же смогла сосредоточиться и вспомнила, что чай она действительно приготовила, но к Геннадию Максимовичу пришел тогда Вадим Алексеевич Ковров, финансовый директор корпорации, и он, зайдя в приемную и направляясь в кабинет Комина, подхватил поднос с чашкой. На чашке были обнаружены отпечатки и секретарши, и Коврова. Но слова секретарши полностью подтвердились записью с видеокамеры в приемной: было четко видно, что она обычным образом готовила чай, потом входит Ковров, берет поднос, мешая секретарше его отнести, и входит с ним в кабинет Комина – а через несколько десятков секунд выходит оттуда и кричит, что Комин без сознания.

Секретаршу в итоге отпустили под подписку о невыезде, а Коврова задержали и поместили под стражу.

Узнав все это, Белогоров позвонил Юлии Валерьевне и Роману, сообщил о наличии завещания и предложил новую встречу, чтобы поговорить о завещании, и о результате экспертизы. Роман спросил, кто наследник по завещанию, узнав, спросил, обязательно ли ему приезжать – его тяготила вся эта юридическая суета; Станислав сказал, что приезжать не обязательно.

Молодой Комин никак не выразил своего отношения к полученной информации.

Его мать, узнав про завещание, просто сказала, что завтра будет на встрече.

На встрече Станислав, Петр и Виктория поприветствовали Юлию Валерьевну и расположились за столом напротив нее, Станислав в центре, Петр – по правую руку от него, Виктория – по левую руку от него.

Станислав представил коллег:

– Юлия Валерьевна, это мои коллеги, Петр Игоревич, и Виктория Дмитриевна.

Он всегда, когда представлял младших коллег, принципиально называл их по имени и отчеству.

– Сразу к делу. Про результат экспертизы Вы знаете?

Комина кивнула головой. Видно было, что сил говорить у нее немного, и что эта новость об отравлении ее бывшего мужа подействовала на нее давяще.

Белогоров продолжил:

– Мы с Петром Игоревичем оформим права в качестве представителей Романа Геннадьевича как потерпевшего, чтобы наблюдать за ходом расследования.

– Роме не нужно будет никуда ходить? – спросила Комина.

– Нет.

– Это очень хорошо. Он как узнал про то, что Гена был отравлен – прямо с лица спал. Сидит дома и ничего не делает. Так он подавлен.

Далее Станислав перешел к тому, что было более насущным:

– Теперь о завещании. Мы были в нотариальной конторе, подали заявление о принятии Вашим сыном наследства, открывшегося после смерти Геннадия Максимовича. И оказалось, что наследственное дело на самом деле открыто по заявлению наследника по завещанию – в деле имеется завещание на имя Маргариты Борисовны Лировой.

– Это дочь… – начала было Юлия Валерьевна, едва сдерживаясь, но Станислав подхватил ее мысль:

– Да, это дочь Бориса Степановича Лирова, начальника Управления. Завещание составлено так, что недвижимость в Москве должна перейти Роману Геннадьевичу, а все бизнес-активы завещаны Лировой. Извините, должен сказать, что в завещании есть такая фраза: «моей невесте Маргарите Борисовне Лировой». Вот текст завещания.

Белогоров не считал нужным рассказывать, какие сложности пришлось преодолевать им с Петром Игоревичем, чтобы подать заявление о принятии наследства и получить эту копию завещания – это смотрелось бы набиванием цены, а от этой мысли его коробило. А вот все реально нужное он считал необходимым обязательно сообщить доверительнице.

Комина взяла в руки текст завещания и стала неспешно читать его. Завещание удивило ее, но она не выглядела шокированной фактом его составления и именем наследницы.

После непродолжительного молчания Юлия Валерьевна сказала:

– Я знаю, что Гена начал встречаться с Ритой – он сам говорил мне об этом. Но он не называл ее невестой. И он всегда говорил, что его наследниками будут его дети, и Роман обязательно получит его бизнес, если останется единственным сыном, или часть бизнеса, если родятся ещё сыновья: Гена был старомоден и считал, что бизнес – это неженское дело.

– Вы думаете, завещание поддельное?

– Думаю, да, поддельное, но понимаю, что никак не смогу доказать это.

– Юлия Валерьевна, пожалуйста, не торопитесь с выводом. Нам сейчас нужно понять, что предстоит сделать.

– Для того, чтобы доказать поддельность завещания, нужны, наверное, образцы почерка Гены?