Наталья Бессонова - Бомжонок

– Не жмитесь, братва! Для всех стараюсь! – напомнил Сенька. – Вот уедем к морю, совсем другая жизнь начнётся! – мечтательно произнёс он и широко улыбнулся.

…Тоня постелила на толстые трубы, обмотанные жёлтым изоляционным материалом, какие-то тряпки, позвала Егорку.

– Давай спать, поздно уже, – распорядилась она. – Я рядом с тобой буду, – сказав это, девочка помогла Егорке расстегнуть его красивый ярко-синий комбинезончик.

– А где моя коватка? – недоумённо спросил малыш.

– Теперь здесь твоя кроватка! – сообщила девочка. – Что, не нравится?

– Это не коватка! – возразил Егорка.

Мальчишки вокруг засмеялись.

– О, интеллигенция пожаловала!

– Не нравится ему…

– Ничего, юнга, привыкай к настоящей жизни! – посоветовал Сенька Моряк.

– А где поштынка? – спросил Егорка, надув пухлые губки. – И одеялко…

– Г-где п-простынка! – передразнил Борька.

– Одеяло ему подавай! – захохотали обитатели теплушки.

– У меня в Саратове тоже простынка была! – вставил Генка. – А теперь нету!

– Почему они шмеюча? – обиделся малыш.

– Да не смотри на них! Посмеются и перестанут. Они мировые, в общем, пацаны! Нормальные. Ложись давай…

Малыш стал снимать носочки.

– Э, носки не снимай! – остановила его «нянька». – Спи так!

– Ношочки надо поштиять, – возразил мальчик.

Все опять засмеялись.

– «Носочки постирать!» Какой аристократ выискался, – веселилась публика. – Где ж тебе стиральную машинку тут взять?

– Тогда въюкопашную! – настаивал Егорка, явно намереваясь заплакать.

– Ой, «врукопашную» носки стирать собрался! Ну, цирк!

– Хватит вам ржать! – попыталась урезонить всех Тоня. – Он же маленький!

– Я башой! – снова возразил Егорка, и плакать ему совсем расхотелось.

– Ладно, большой, – согласилась нянька. – Мы здесь так спим. На трубах. Они тёплые. Только вот носочки снимать не будем… Зимой вообще ничего не снимаем… А когда запачкаются – выбросим и новые купим.

– Мама не так меня шпать укладывает! Надо обнять, шкажать, кто я, и пеекьештить!

Мальчишки примолкли, слушая Егорку.

– Обнять? Ладно. И перекрещу. А как это «сказать, кто ты»? В смысле – ты кто?

– Шинок, лапочка, шолнышко!

– А-а, – улыбнулась Тоня. – Мама тебе ласковые слова говорила, – догадалась она. – «Сынок, солнышко»… Выходит, любила… Что ж оставила тогда? – недоумевала новоявленная нянька.

– Потеялащь, – вздохнул малыш и пожал плечиками.

– Да уж… потерялась. Ну, ложись давай, лапочка. А завтра на работу вместе пойдём.

– На папину? – встрепенулся он. – Далеко-о!

– На мою, Воробышек, на мою! В переход. Говорят, с тобой больше подадут… Так что мы теперь… вроде как напарники! – улыбнулась девочка.

Обитатели теплушки затихли. Каждый вспомнил времена своего короткого детства. Федька украдкой смахнул слёзы.

– Ты чего? – спросил Вовка.

– Да-а… так… Мне мамка тоже ласковые слова говорила… когда трезвая была…

Егорка долго не мог уснуть. К нему запрыгнула Белка, облизала щёчки тёплым языком, пристроилась рядом. Мешали непривычные звуки и этот резкий запах, от которого щипало глаза. Кто-то, наверное, снова открыл в темноте вонючий пакет с клеем…

Уже давно стояла глубокая ночь, пассажиры уходили на посадку, их сменяли другие, а вестей о Егорке не было. Вера даже плакать больше не могла – слёзы, наверное, кончились… Тревога сковала её, стотонным камнем повиснув на груди. Дочка, накормленная молочной смесью, заваренной кипятком, тихо спала в коляске.

Наконец Вера увидела Павла. Он быстрым шагом направлялся к ней. Один. Уже по выражению его лица женщина поняла, что поиски прошли впустую. Несчастная мать сидела на краешке скамьи, как вдруг медленно повалилась набок и мягко сползла на пол.

Подскочивший офицер не успел её подхватить. Он осторожно поднял Веру с пола, усадил на скамью. Дамы, сидевшие по соседству, начали приводить её в чувство: обрызгали водой лицо, прикладывали к вискам ватку с нашатырным спиртом.

Наконец несчастная пришла в себя. В этот момент подоспела бригада скорой медицинской помощи, вызванная Павлом. Вере сделали укол, дали какие-то таблетки…

– Вам нельзя здесь оставаться. Надо отдохнуть, – Павел осторожно поддерживал молодую мать под руку, опасаясь, что та снова потеряет сознание.

– Что, не нашли? – спросила она, уже зная ответ.

– Пока нет. Все окрестности осмотрели, охранников опросили, дежурных милиционеров, даже бомжей…

Она закрыла лицо руками и тихо заплакала.

– Не переживайте так, найдётся Егорка! Его ведь не только мы ищем! И с Ленинградского вокзала ребята-милиционеры подключились. Сейчас пристрою вас, и пойдём снова.

– Куда пристроите? – растерянно спросила женщина. – У меня и денег на гостиницу не хватит…

– Деньги есть. Это не проблема.

– Не надо, я не возьму. Мужу позвоню. Он пришлёт.

– И где у нас муж? – спросил он.

– В командировке. На Севере. На руднике. Вахтовым методом…

– У-ух! Так вы оттуда неделю перевода ждать будете! Если вообще дождётесь…

– Ну и ладно. Ничего. Подождём.

– Не глупите, Вера. Ночевать с ребёнком на вокзале собираетесь?

– На вокзале.

– Всё. Пойдём! Это не обсуждается!

И он, не слушая больше возражений, крепко взял женщину под руку, не забыв прихватить её чемодан.

В ближайшей к Комсомольской площади гостинице офицер снял два номера: один для Веры с дочкой, другой – по соседству – для себя.

– Мне очень стыдно, я обязательно вышлю вам деньги, когда… – потупившись, тихо сказала женщина.

– Не о том думаете, – оборвал её моряк. – Не беспокойтесь, уж разберёмся как-нибудь. Отдыхайте! – И он снова отправился на поиски ребёнка.

Записав номер её мобильного телефона, обещал сообщать о новостях.

Павел бродил по ночным привокзальным улицам, всматриваясь в лица редких прохожих, заглядывал во дворы, снова обошёл все вокзалы и переходы Комсомольской площади, надеясь увидеть белокурую головку Егорки в темноте, различить его фигурку в толпе пассажиров на перроне.

«А ты видел водяных чудовищ? А хоть чуду-юду какую-нибудь?» – вспоминался ему голос малыша…

Светало. Улицы становились всё более безлюдными. Павел боялся возвращаться в гостиницу: не знал, как сообщить Вере о новой неудаче.

Подумал о том, что она, наверное, сидит голодная. Он догадывался, что уснуть женщина не сможет. Зашёл в круглосуточный супермаркет, накупил продуктов, не забыв и о детском питании, о чём проконсультировался у продавца.

Вера открыла дверь сразу, как будто ждала его, стоя у двери. И снова огонёк надежды погас в глазах женщины, как только она увидела, что офицер вернулся один.

«Какая же она красивая!» – невольно восхитился он.