Ирина Ярич - Красота – это страшно

День начинался туманом. Вместо солнца в пепельной пелене зависла светлая монетка без чеканки, совершенно гладкая на вид. Тем не менее, все шли и ехали на работу. Спасатели и уборщики, пришли, но не в офис как многие, а на пляж. Проверяли инвентарь, состояние лодок и водных велосипедов для проката. Ноги шуршали по сухому песку, вдавливали мокрый, смешанный с мелкой скорлупой ракушек. Туман рассеивался медленно. Все поверхности на пляже покрывала роса. Капельки отражали тусклый свет. Работники что-то чистили, что-то расставляли по местам. Больше двигаясь на ощупь и по памяти. Лёгкие волны Сены качали привязанные лодки. Когда работа шла полным ходом, солнце всё же стало пригревать и туман редел, хотя от воды ещё тянулась вверх, словно дымок испаряющаяся влага реки. Но тем, кто пришёл на пляж не до созерцания утренних красот, хотя запечатлеть было что. Уже лёгкий туман струями поднимается над водной гладью широкой реки, а там за утренней свежесть зелёных берегов сквозь сероватую мглу проглядывают контуры высотных строений Ля Дефанс, делового пригорода Парижа. Картина достойна, чтобы её запечатлел фотограф или художник.

Видимость, наконец-то улучшилась. Один из уборщиков пляжа заметил, что между двумя лодками что-то колыхается… Ноги! Мужские ноги, наверняка! А под лодкой застряло его обнажённое тело…

Жозефина едва прикрыта. Она возлежит на ложе, старается изображать томность, как требует Паскаль. Девушка смотрит на профиль, нет скорее три четверти лица художника, тот так стоит, чтобы было достаточно переводить глаза, а не поворачивать голову, чтобы поскорее запечатлевать на холсте увиденные мгновения. «Гений или импотент? – задаётся она невинным вопросом. – А может быть и то и другое?» Девушка хихикнула своим мыслям и тут же получила строгий выговор от Паскаля. Он решил, что не будет её звать для следующей картины, эта натурщица больше мешает, чем помогает. Девушка переводит взгляд на эскизы у противоположной стены, здесь собрание тоже на античную тему. Ей же больше нравятся картины с замками, но, чтобы посмотреть на эскизы темы средневековья придётся повернуть голову, а за нарушение положения тела Паскаль может и не заплатить, поэтому Жозефина потихоньку вздохнула, чтобы художник не услышал и не заметил и продолжает томно смотреть на возлюбленного, которого, увы нет ни рядом, ни на картине, но который предполагается по замыслу Паскаля, таким образом, чтобы зритель-мужчина представлял себя любовником, спешащим на ложе. По мнению Жозефины это – бред или что-то подобное.

Жозефине скучно лежать молча, и она пытается себя развлечь разными рассуждениями. В частности, девушка пытается найти причину равнодушия Паскаля к ней. Конечно, допускает, что не в его вкусе. Но всё же: часами пялится почти на голую и не захотеть? Допустим работа на первом месте, но потом после сеанса же можно расслабиться. Здесь никто не мешает. Они в студии одни. И нет ревнивой жены. Насколько ей известно Паскаль не женат. Может быть, всё-таки импотент? Если так, то жаль. Такой симпатяга.

Как обычно сентябрьские ночи уже прохладные, утром ещё довольно свежо, но когда приехали комиссар и инспектор солнце уже поднималось к зениту и пригревало по-летнему. Место, где нашли труп, как водится оцепили. Эта территория входит в состав Ля Дефанс, поэтому происшествием занимается комиссариат данного пригорода. Полицию вызвали сначала только для того, чтобы, как положено зафиксировать найденный труп. Сначала подумали – утонул. Но после того как полицейские перевернули тело, на груди заметили колотую рану.

«Какие странные мои натурщицы. Каждая, буквально каждая ведёт себя так, словно мы близкие родственники! Что за прихоть? Даю заработать этим бездарям, а они ещё имеют нахальство капризничать. Женские уловки – какая чушь! Только круглый дурак не поймёт. Когда хозяин магазина нанимает продавщицу, та же ведь не претендует на ведущую роль в переговорах с поставщиками. Почему же натурщица пытается навязывать художнику свои никчёмные желания?.. Вот странно. Хватит. Женских тел на моих картинах уже многовато. Надеюсь, что мужчины не станут меня донимать…»

Судмедэксперт принёс заключение о вскрытии «утопленника» в кабинет к комиссару Луи Вермандуа.

– Ну, что там, Вивьен? Своим словами, – попросил комиссар.

– Есть разные странности, Луи. Во-первых, рана на груди неглубокая со своеобразным отверстием. Более того обнаружены микрочастицы бронзы. Пришлось повозиться. Никак не мог понять, что за орудие применено. Не буду утомлять процессом выяснения. Склоняюсь, что рана нанесена наконечником копья.

– Копья?!

– Выходит, что именно так…

– Бронза старинная? Или анализ ещё не сделали?

– Как же! Конечно, анализ готов. В заключении привожу состав бронзы. Она современная.

– Уже облегчение. Не понадобиться выяснять откуда бронза: из музея или частной коллекции.

– Во-вторых, – продолжил Вивьен, – рана была не смертельной. Его можно было бы спасти. Этот парень умер от потери крови. Хоть рана неглубокая, но пробила артерию.

– От потери крови, – в задумчивости повторил комиссар, – но никто не заметил, чтобы на пляже: на песке, в лодках или где-то поблизости была кровь.

– В-третьих, он не утонул.

– Даже так! Ну, да. Разумеется! Если в воде оказался после смерти.

– В лёгких воды совсем чуть-чуть, в основном вода в желудке и часть в носоглотке. Причём состав воды соответствует химическому составу воды в Сене. Но! Не наглотался воды в реке. То, где обнаружена вода и её состояние говорит, что ему скорей всего её влили уже после смерти.

Катерина медленно помешивает луковый суп в маленькой, но глубокой тарелочке, скорей большой чашке, в которых теперь во многих кафе и ресторанах подают супы. Она ещё никогда не ела луковый суп. Те знакомые, кто был во Франции и его пробовал советовали и ей, нахваливая. Катерина преодолевает свои сомнения, зачерпывает в гуще пассированный лук. Пахнет жаренным луком и куриным бульоном довольно аппетитно. Может быть, это вовсе не гадость, как она считала раньше. Вон Люся уже проглотила несколько ложек и улыбается. Ну, Саша не в пример, он привычен к французской еде. И этот его приятель наворачивает за обе щёки, похрустывает гренками, макая их в суп.

За столом говорили по-французски, непонятные слова для Кати переводили Люся, которая владела им лучше, или Александр, ведь это его родной язык . Старались из-за Франсуа-Пьера, приятеля Александра. Катерина предпочла бы без него, но Саша несколько месяцев не видел своего давнего друга, поэтому, как только позволяли обстоятельства им встретиться не пропускал возможности.