Света Нигматуллина - Подруга

Вечером я не смогла удержаться и написала ему сообщение:

«Все в порядке? У тебя что-то случилось?»

Я уснула, не получив ответа, с неприятным ощущением внутри. А утром увидела на экране телефона ответ, пришедший поздней ночью.

«Все ок. Заеду завтра»

За развитием нашей истории, напуская на себя равнодушный вид, наблюдал весь университет. Соседка по общежитию, Пышная Галя, которую так прозвали за объемные формы, однажды вечером встретив меня на кухне, вдруг одобрительно улыбнулась.

– Что? – не выдержала пристального взгляда я, наливая кипяток в кружку.

– Ну ты дала-а-а-а-а…

– Не понимаю, Галя, ты про что?

У меня как-то неприятно закололо внутри.

– Да все видели, что тебя Елец опять вчера привез. Захомутала красавчика?

Антон представился мне конем с черным тугим кругом на шее. Я не нашлась что сказать в ответ.

– Мне прямо так хорошо от этой мысли стало, – вздохнула Галя, помешала пельмени в желтой эмалированной кастрюле, явно привезенной из дома, и простодушно добавила: – Раз такая мышка смогла, и у меня есть шансы.

Хохотнув, она оставила меня обескураженной, с кружкой в руках. Это была грубая трансляция всех моих сомнений, всех тревог, которые бились внутри. Мне захотелось догнать Галю, взять ее за рыхлые белые плечи и хорошенько встряхнуть. Заставить ее забрать назад каждое свое слово.

Даже Настя, веселая и легкая Настя, которая могла встречаться с двумя парнями одновременно, придерживая третьего на прицеле, неожиданно серьезно сказала:

– Будь аккуратнее, обещаешь?

– Это ты мне говоришь?

Неделей раньше аккуратистка плясала на козырьке общежития, проиграв спор.

Но подруга даже в пижаме и с пучком на макушке имела крайне серьезный вид.

– Я – это я. А ты… олененок ранимый.

Чувствовать себя наивной дурочкой с переулочка было очень обидно.

«Как ты будешь жить в большом городе?» – говорила мать

Ее слова эхом звучали в моей голове, пока чай остывал в кружке.

Но после все закрутилось стремительно и так быстро, что мне казалось порой: я смотрю сериал, отдаленно напоминающий мою собственную жизнь.

В следующую встречу он был немного рассеян. Я все поняла заранее – наверное, хочет сказать, что нам не нужно больше встречаться. Хотя к чему такие церемонии? Да и нужно ли об этом говорить – ведь в наших отношениях не происходило ровным счетом ничего.

Я смотрела на его профиль, слегка освещенный светом приборной панели, на широкие плечи и узкие бедра под голубыми джинсами, смуглую кожу, вдыхала запах мужских духов. Он всегда казался мне старше своих лет, хотя и был легким, как ветер.

Никому нельзя доверять

Материнский голос звучал все тише. Антон барабанил пальцами по рулю и молчал. Я боялась, ожидая его слов и готовая к ним.

Вместо них он повернулся, посмотрел на меня серьезно и внимательно, будто приняв решение. А потом притянул к себе, запустив руку за шею, и поцеловал. От неожиданности я забыла, как дышать. Его губы двигались мягко, но твердо, откровеннее и смелее, не находя сопротивления. Из головы пропали все мысли: Галя со своей сколотой кастрюлей, босая Настя в хлопковой пижаме и серьезным лицом, строгий, требовательный голос в голове.

Антон отодвинулся, но его рука осталась там же, где и прежде. В месте, куда он поцеловал на той вечеринке, перевернувшей все с ног на голову. А потом он сказал, внимательно глядя в глаза:

– Ир, ты мне сейчас очень нужна. Очень. Будь рядом, ладно?

Я не до конца понимала его. Но кивнула, как загипнотизированная.

Мы продолжали встречаться, ходили в кино, гуляли, рассказывали о себе. Он казался немного отрешенным, но был внимателен и даже нежен. Я была по уши влюблена. И это чувство затмевало все. Только маленьким тревожным фонтанчиком иногда внутри бурлил страх, что это все не со мной, не по-настоящему. Что он бросит меня после первой ночи. Что это спор, игра, непонятная мне. Он целовал меня жарко, но ни на чем не настаивал, не нарушал границ, и это тоже тревожило – может, он не хочет меня? Зачем тогда это все? Как скоро мы расстанемся?

Однажды мы поехали погулять в Старый центр, и на заправке Антон вышел оплатить бензин. Уверенным, твердым шагом. Я не могла сдержать улыбку, наблюдая за его фигурой, идущей к белому квадратному зданию. Какой все-таки… Широкие плечи, узкие бедра. Очень высокий, я едва достаю ему до плеча. Большие глаза, мягкие губы. Скулы очерчены, подбородок. Глаза карие, глубокие, смотрит будто внутрь тебя, не отрываясь. Кажется, каждая девушка, на которую он обращал внимание, возводилась на невидимый пьедестал. Я вдруг остро ощутила пустоту внизу живота, которая по нервам отдалась в теле, груди и на уголках губ.

От мыслей отвлек телефон, вибрирующий в бардачке. Не сдержав любопытства, бросила беглый взгляд в окно и открыла.

Олеся

Телефон трещал, бился о пластик, раздражая. Красивый профиль, светлые волосы, ямочки на щеках. Большая родинка на скуле. Ну Олеся и Олеся. Мало ли. Но внутри билась тревога. Мобильный замолк, а на экране вдогонку высветилось сообщение, как кружка, брошенная вслед и разлетевшаяся осколками о закрытую дверь.

Знай, это будет твоя вина!!!

Мысли тревожно метались в голове. Сердце билось прямо по пищеводу, заставляя ощущать привкус супа, съеденного на обед. Он сел в машину, сквозь открытую дверь ворвался свежий ветер и запах бензина. Признаться, что смотрела в телефон, было неловко. Молчать – очень сложно.

– У тебя телефон звонил, – выдавила, вышло чересчур сухо.

Он завел машину и посмотрел внимательно, переместившись взглядом с глаз и чуть задержавшись на губах. Мол, что с тобой такое? Достал телефон и бросил взгляд на экран. На лице не отразилось ничего. Объясняться он тоже не собирался.

– Поедем? – спросил, будто отрезал. Как будто речь шла не о маршруте на вечер – о путешествии длиною в жизнь.

– Поедем, – ответила я.

Мы впервые приехали к нему, в большую квартиру в новостройке среди стареньких деревянных домов – памятников архитектуры – и подсвеченных гирляндами огней ресторанов. В лифте – нам было до последнего этажа – он без нежности, властно поцеловал меня, проведя рукой по бедрам, и посмотрел прямо в глаза. Будто с вызовом.

Ну что, сбежишь, мышонок?

В квартире налил мне вина, оно было кислым и крепким, но я пила из вежливости. Я много чего делала, пытаясь оценить реакцию и угодить ему.

Включили кино, я напряженно присела на большой диван у экрана. Антон переоделся в футболку, лениво пройдясь по комнате с голым торсом в поисках домашней одежды, и у меня закружилась голова – это было так странно: вечереет, я вдвоем дома с красивым парнем, он обязательно будет меня еще целовать, а потом?.. Как надо реагировать? Узнает, что у меня первый, и поймет – что-то не так. Бросит меня, а что я потом буду делать?