Татьяна Полякова - Четыре всадника раздора

– Бедная женщина, – сказала я, сама толком не зная, что имею в виду.

Если бы Бергман предложил ей помощь, у меня был бы повод обвинить его в том, что он морочит женщине голову. Но если без этого обошлось, то повода нет. Но стоило мне вспомнить, с каким лицом она смотрела по сторонам, там, в зале, и тут же хотелось обвинить Бергмана в бессердечии.

«Все это чушь», – призвала я себя к порядку, прихлебывая чай.

– Значит, вы вернулись, – отставив в сторону свою чашку, с неизменной улыбкой сказал Василий Кузьмич. – Новое дело?

– Да. Встреча с клиентом закончилась недавно.

– Надеюсь, некоторые перемены пойдут на пользу.

– Что вы имеете в виду? – спросила я.

Он пожал плечами, уже жалея, что заговорил об этом.

– Новый член команды представляется мне очень серьезным человеком, – все-таки произнес он.

– Серьезным – это да. Похоже, он из тех, кто никогда не улыбается.

– Не мне давать советы хозяину, особенно в таком деле, но…

– Но? – сказала я, чувствуя, что пауза затягивается.

– Я видел его лишь однажды… и, признаться, мне стало не по себе.

– Точно сама смерть идет с ним под руку? – усмехнулась я.

– Точнее и не скажешь.

– У него нелегкий характер, а в остальном он обычный парень, просто привык держать людей на расстоянии.

– Вы меня успокоили, – покивал Василий Кузьмич. – Последнее время я то и дело о нем думал… Успел, как видите, бог знает что нафантазировать.

Примерно полчаса мы говорили о книгах. Выпили еще по чашке чая.

– Рада была повидаться, – наконец сказала я, поднимаясь.

– Не забывайте старика, Леночка, приходите почаще.

– Обязательно.

Василий Кузьмич проводил меня до дверей.

Бросив взгляд в торговый зал, я вновь увидела женщину. Она стояла напротив одной из старинных карт, не сводя с нее глаз, точно вдруг окаменев, лицо кривилось от напряжения, и я вновь подумала: «Бедная женщина».

Простилась с Василием Кузьмичом и поспешила на улицу, хотелось вдохнуть полной грудью холодный воздух.

Застегивая на ходу куртку, я направилась вдоль площади, решив прогуляться. Мысленно я то и дело возвращалась к женщине в магазине.

– Далась она тебе, – в досаде хмыкнула я. – Кстати, впереди зима, и не худо бы купить куртку потеплее.

В этот момент я почувствовала взгляд и не спеша повернулась. Я была почти уверена, что увижу за спиной ту самую женщину. Но интуиция подвела. Среди прохожих ее не было. Я шарила взглядом в толпе, пока не заметила машину, припаркованную в нескольких метрах от меня. «Мерседес» глубокого черного цвета.

– Черт бы тебя побрал, – сквозь зубы пробормотала я, разумеется, вовсе не машину имея в виду.

Он хотел, чтобы я его «почувствовала». Интересно зачем?

Через мгновение из машины вышел Клим, распахнул заднюю дверцу и замер, глядя на меня. Чертыхнувшись вторично, я направилась к нему. Молча села на заднее сиденье, Клим захлопнул дверцу, обошел «Мерседес» и сел рядом со мной. Он смотрел в лобовое стекло, вроде бы забыв о моем присутствии, с разговорами точно не спешил.

– Если есть что сказать, начинай, – не выдержала я.

– Ему не пришлось тебя долго уговаривать, – усмехнулся Клим, по-прежнему не глядя на меня.

– Это все?

– Собираешься жить в его доме?

– Пока не найду квартиру.

– Этим можно заняться прямо сейчас. Помочь?

– Я справлюсь.

Он усмехнулся.

– Его дом – настоящая крепость. Твой Поэт его практически не покидает.

– Он домосед.

– Ну, разумеется, – вновь усмешка.

– А ты переезжать не собираешься? – спросила я.

На сей раз он повернулся.

– Ты понимаешь, что в доме ему легко вас контролировать?

– Значит, не собираешься, – кивнула я.

– Ты могла бы жить у меня, – вдруг сказал он.

– Не могла бы.

– В смерти своего обожаемого Воина ты меня винишь? – криво усмехнулся он. – Почему не Бергмана?

– Вас обоих, если тебе от этого легче. Ты такой же чокнутый, как и он, так что не вижу смысла менять его дом на твою квартиру. Честно говоря, ты мне представляешься еще большим психом. Кстати, ты умудрился напугать старика-букиниста.

– Слугу Бергмана?

– Слугу, если тебе так больше нравится. Мы сошлись во мнении, что ты ходишь со смертью под ручку.

– Я больше ничего не умею, – заявил он.

– В смысле? – слегка растерялась я.

– Убивать – это единственное, что я умею делать хорошо.

– Это ты о прошлой жизни? – спросила я.

Если честно, слова его произвели впечатление, по спине пошел холод, точно кто-то коснулся ее ледяной рукой.

Он едва заметно поморщился.

– Мы обречены повторять свою судьбу. Разве нет?

– Вот уж не знаю. Послушай, раньше только Бергман донимал меня подобными разговорами. Двоих я точно не потяну. Если уж наша миссия выполнена, не пора ли зажить спокойно? Без этих сказок…

Я взялась за ручку двери, собираясь выйти, Клим никак на это не реагировал.

– Ты ему не доверяешь, – сказала я со вздохом. – Тогда какого черта согласился работать с нами?

Ответ на этот вопрос я знала, и не ждала, что он ответит. Однако Клим смог удивить, он ответил, но совсем не так, как я думала.

– Причина в тебе. Не делай вид, что этого не знаешь.

– Во мне?

– Мы разыгрываем один и тот же спектакль. В разных декорациях.

– Как же, помню, – хмыкнула я. – Я непременно тебя предам, а ты с упорством маньяка будешь преследовать меня и моего любовника. Может, стоит изменить сюжет? Ну, хоть попытаться?

Я торопливо вышла и в сердцах захлопнула дверь.

– Достали вы меня, – пробормотала я, направляясь к дому. Чем без толку болтаться по улице, лучше заняться поисками квартиры.

Оказавшись в своей комнате, я в самом деле открыла сайт объявлений о сдаче квартир, и даже сделала несколько звонков.

Мысли мои при этом блуждали довольно далеко отсюда. Бергман и Клим друг другу не доверяют, это ясно. Причина в соперничестве, нежелании признать чье-то лидерство или все куда хуже, и в действительности и тот, и другой сомневаются, что Вадим – тот самый заклятый враг.

Получается, что смерть Вадима бессмысленна и ничего не меняет? А если они и правда маньяки и не успокоятся до тех пор, пока мы друг за другом не скончаемся?

Клим был уверен, заклятый враг – Бергман, и сейчас видеть в нем друга или хотя бы коллегу по работе ему затруднительно. Нечто подобное происходит и с Максимильяном. Наверное, он прав: должно пройти время, чтобы все успокоились и научились смотреть друг на друга иными глазами.

Обедали мы втроем.

– Василий Кузьмич показал тебе мое новое приобретение? – спросил Максимильян, когда мы пили кофе.

– Нет. А что за приобретение?

– Солидный труд по истории карточных игр одного испанца. Старик его не упомянул? Наверное, так обрадовался твоему возвращению, что попросту забыл.