Генри Олди - Четыре всадника Апокалипсиса. Кризис фантастического книгоиздания

Как правило, после наших докладов или статей сразу появляются отклики в интернете, которые начинаются со слов «Олди плачутся». Поэтому с самого начала хотелось бы пояснить: Олди не плачутся, Олди смеются и пытаются анализировать. Зачем? Если не понимать причины литературных или окололитературных явлений, то мы не сможем предвидеть последствия и наметить пути выхода из ситуации, не сумеем узнать, кто виноват и что делать, не получим возможности выяснить перспективу — к чему, собственно, надо двигаться.

Итак, приступим. Сейчас о том, что фантастика находится в глубоком кризисе, не говорит только ленивый. Кризис-кризис-кризис… Как пел Тимур Шаов, «кризис-шмизис». При этом певцы кризиса, вышедшие из фантастического «гетто», нынешнее состояние фантастики машинально распространяют на литературу в целом, на весь книгоиздательский бизнес. Хорошо, мы решили вооружиться цифрами. И выяснили интересный момент: на Западе (который нам, естественно, не указ) два года подряд идёт устойчивый рост книгоиздательского бизнеса — производства, продаж и прочего. И какой рост: 22 процента! Ладно, Запад — он, как известно, загнивает, а у нас, в родных осинах…

Поговорим о классике. К примеру, есть у издательства «Азбука» серия «Азбука-классика». В 2014 году в этой серии было продано полтора миллиона экземпляров! С учётом того, что в серии выходят не новинки, а переиздания классической литературы. В 2015-м было продано два миллиона! Как вам уровень роста? И кстати, в 2016-м он продолжился.

Если мы заглянем в современную прозу — мы опять увидим вполне нормальные тиражи и допечатки. Дина Рубина, Евгений Водолазкин, Людмила Улицкая, Виктория Токарева… Итак, хоть в классике, хоть в современной прозе всё намного лучше, чем в фантастике. В детской литературе всё неплохо, даже есть подъём. Короче, приходим мы к ужасному выводу: два самых колоссальных падения — в фантастике и кулинарии. Почему в кулинарии, понять несложно — все рецепты «уехали» в интернет. А вот почему в фантастике? Как возник этот кризис, вернее, как он планомерно готовился пятнадцать лет подряд?

У нашего фантастического апокалипсиса, разумеется, как у любого нормального светопреставления, есть свои четыре всадника: Мор, Глад, Смерть и Война. Это издатели, книготорговцы, читатели и писатели. С кого начнём? Хорошо, с издателей.

Чем занимался издатель все эти годы? Обжегшись на дефолте 98-го, он с 2000 года работал в «короткие», они же «быстрые» деньги, превращая их в «сверхкороткие» и «супербыстрые». Скорость оборачиваемости капитала всё время повышалась, а с ней сокращался срок жизни книги как новинки. Если поначалу, 12–15 лет назад, книга считалась новинкой около месяца, то постепенно этот срок сжался до одной недели. Сейчас большинство новинок фантастики считаются новинками три-четыре дня.

Что такое для книги статус новинки? В магазине она попадает на центральную выкладку, в прайсе стоит под статусом новинки; к книге привлекается внимание торговцев и покупателей. Проходит время, и книга уходит во второй-третий ряд, её не рекламируют, о ней забывают, её место занимают другие новинки. Короче, от статуса зависит позиционирование, а следовательно, и продажи. Сейчас речь идёт о валовом количестве новинок, о фантастике в целом, потому что статус новых бестселлеров — отдельная категория. Но бестселлеры выходят не так часто, чтобы сильно влиять на общую статистику.

Итак, у каждого товара есть скорость оборачиваемости вложенного капитала, свойственная именно ему. Книги не исключение. И оборачиваемость капитала в фантастическом секторе книгоиздания стала куда более быстрой, чем это допустимо для книги в принципе. Издатель начал вести себя как непрофильный инвестор . Деловой человек, он быстро понял, что продать пять новых тиражей по 10 тысяч экземпляров можно быстрее, чем одну новинку тиражом в 50 тысяч. Ага, сказал издатель. И начал увеличивать количество наименований.

Внимание, звучат страшные цифры! У нас были прекрасные, обильные годы, когда в год выходила тысяча новинок и больше. Речь идёт о новых книгах, изначально написанных на русском языке. Мы не берём сейчас в расчёт «зарубежку» в переводах и не учитываем переиздания. Да, сборники и антологии тоже не считаем. И публикации в журналах, альманахах, всякую малотиражку…

Новые книги отечественных авторов, изданные профессиональным коммерческим тиражом, — тысяча новинок в год. Если к ним добавить переводную фантастику (тоже новинки), переиздания и сборники, мы получим в год уже более полутора тысяч новинок, то есть по пять книг в день. Повторим ещё раз: каждый день фантастика вбрасывала в продажу четыре-пять книг! И так в течение пятнадцати лет.

Политикой «быстрых денег», бездумно наращивая количество новых наименований, издатель как непрофильный инвестор выжег рынок дотла.

Был ли у издателя другой выход? Был. Приблизительно в то же время французское книгоиздание столкнулось с аналогичной проблемой. Кризис перепроизводства, огромное количество новинок, падение тиражей и продаж, повышение цены за экземпляр, стагнация рынка. Поняв причины, издатели Франции договорились между собой — и вдвое сократили количество выпускаемых наименований. Вдвое! И ни один штрейкбрехер не нарушил эту конвенцию. Что произошло дальше? Сначала часть читателей взвыла: куда подевалась эта серия, и эта, и вон та?! Но вскоре вой прекратился: издатели сбросили в первую очередь шлак, который был хуже написан и хуже издан. Остались самые интересные и популярные серии. И после сокращения количества новинок тиражи очень скоро пошли в рост. А вслед за ними начали опускаться цены, потому что удельные расходы на издание при большем тираже упали. Книга стала стоить дешевле в производстве, соответственно, продажная цена её тоже понизилась. В итоге проблема была решена.

Вернёмся к нашим издателям и заметим, что издателей у нас двое: легальный и нелегальный. О легальном мы рассказали, самое время перейти к нелегальному — к пиратам. Да-да, те, кого называют «пиратскими библиотеками», не библиотеки, а издатели. Почему? Библиотека работает по принципу аренды: если я взял в библиотеке книжку, то у меня она есть, а в библиотеке нет. Даже если там десять одинаковых экземпляров, всё равно это конечное число. Конкретного экземпляра сейчас нет, и его больше никому выдать не могут, пока ты его не вернёшь. Пиратский же ресурс работает по принципу тиражирования: если я сделал копию, то теперь есть и копия, и оригинал. Фактически это электронный print on demand — «печать по требованию», когда заказываешь себе экземпляр книги. Нам часто рассказывают, что пираты не могут быть издателями, поскольку не получают прибыль от своей благородной миссии, и мы стараемся не вступать в этот бесполезный спор. Судебные процессы над рядом издателей-пиратов, где озвучивается доход хозяина ресурса на уровне миллиона российских рублей в месяц, а также наша личная информация о десятке-другом способов прямой и непрямой монетизации таких ресурсов очень хорошо показывают уровень доходности этого бизнеса. А степень наивности некоторых клиентов мы обсудим как-нибудь в другой раз.