Дмитрий Безуглый - Отдых по пятницам

Поджечь? Вряд ли. Так не жгут. Сделать пакость? Возможно. Но голова моя, о чем говорил раньше, соображала еще довольно худо, а посему мне ничего не оставалось предпринять, как потушить этот костерок, причем самым простым и доступным способом. Что я, собственно, и сделал ступней своей левой ноги, обутой в туфель. Раздался едва заметный чвакающий звук, и я прочувствовал, как моя нога обильно погрузилась во что-то мягкое. А затем я уловил противнющий запах дерьма! Ну, суки! Завернули кучу говна в бумагу, подложили мне под дверь и зажгли, зная, что я дома, что выйду и буду тушить огонь именно ногой! А я, как последний лох, досконально знающий многие малолетские примочки, купился! Дружный детский хохот нарушил мою идиллию единения с какашками. Я обернулся и увидел три хохочущие рожи школьников, одна из которых показалась мне знакомой. Видимо, живет в этом же доме.

– Ну, падлы, я вас щас… – заревел я.

Не успел толком развернуться, а этих маленьких сволочей уже и след простыл. Догонять бесполезно. Лучше потом отловить и надавать подзатыльников так, чтобы напрочь отшибло охоту к реализации подобных пакостей. А дерьмом-то попахивало! Мое лицо излучало гамму брезгливости и отвращения, пока я тщательно чистил подошву об ступеньку лестницы, а затем мне пришлось снять туфель и промыть его водой. После этого я убрал все дерьмо и пепел с площадки (уж так меня воспитали родители – в лучших традициях чистоплотности и аккуратности) и, наконец – таки покинул квартиру. Пеший ход до автостоянки, свежий весенний воздух и мысли о хорошем улучшили мое настроение после недавнего минутного позора. Так сказать, взбодрили. Я уже практически не думал о той гадостной шалости, коей подвергся дерзко и унизительно. Запиликал пейджер. Борька Пономаренко, мой друг по спорту, да и по жизни, просил связаться с ним.

– Эй, Даня!

Я обернулся. Сосед по автостоянке. Старый знакомый моего отца. Невысокий, слегка полноватый дядька в возрасте, с добродушным взглядом, чуть лопоухий, и оттого смешной.

– Здрасьте, дядь Коля.

– Привет. Слушай, помоги, а? – мы пожали друг другу руки, и моя ладонь тут же стала липкой и грязной от машинного масла и мазута. Блин! Ну что за простота? – Мое корыто не заводится. Уж все перебрал, а в чем причина – не соображу.

– Так я ж не…

– Да нет. Ты б меня отволок на СТО, а? Поможешь? Буксировочный у меня есть.

Вот черт! Встрял. Ну не отказать же старому знакомцу папаши?

– Ладно. Сейчас заведусь и подъеду.

– Вот спасибо! Спасибо, Данька. Выручишь! – он вновь схватил мою руку и затряс ее, вымазывая еще больше.

А я и не сопротивлялся, лишь вздохнул, смирившись с таким беспардонным проявлением чувств.

Когда он побежал к своему железу, я, открыв багажник "Опеля", достал тряпку и принялся драить ладонь. Кое-как вытерев грязь, сел за руль, завел движок, чуть погрел и покатил навстречу автомобильному терпиле дяде Коле. Прицепились, тронулись и с горем пополам догребли до ближайшего комплекса, где был магазин автозапчастей, СТО и мойка с шиномонтажом. Погода стояла отличная, свежий воздух, полный кислорода, проветривал легкие на "ура", солнышко пригревало. Романтика. Вход в магазин был аккурат рядом с гаражными боксами, где крутили гайки автослесари и работали мойщики, а потому я протянул чуть дальше, и дядя Коля стал как раз напротив него, рядом с чьим-то новеньким "Митсубиши". Оттуда закатить его колымагу на ремонт было несложно.

– Ну, Данька! Спасибо! Подмог, – хорошо еще, что в момент своей искренней признательности он не шлепнул меня грязной рукой по спине.

– Пойдем, дядь Коля. К администратору. Он там, – я кивнул на магазин. – Организуем ремонт вашей жестянке.

Мы направились по назначению. Назвать магазином эту каморку, пропахшую маслами и присадками, было трудно: грязные полы, наспех и неумело сколоченные полки с беспорядочно расставленным товаром, тусклый свет, и туда-сюда снующие замызганные работники СТО. При входе, слева, за прилавком, точнее за его слабой пародией, стоял один из продавцов – невысокого роста паренек, такой пухлый и округлившийся, словно пончик в сахарной пудре, и что-то с умной рожей и калькулятором считал, периодически шмыгая носом. Другой продавец был неподалеку, и от нечего делать перебирал какие-то бумажки. Толстого я видел здесь и раньше, а вот этот второй, видимо, новенький. Из клиентов этого чудо-салона был один доходяжного вида типок, внимательно изучающий баллончики с краской, то и дело поправляя очки в роговой оправе на переносице.

– Эээ… ммм… можно вас? – робко, и даже как-то неестественно застенчиво, обратился он к скучающему продавцу.

Молодой паренек пожал плечами, чувствуя себя чуть увереннее покупателя, и молча подошел к нему.

– Простите, а можно как-то сверить цвета… ну… подходит ли он к машине? – спросил очкарик, крутя в руке баллончик с краской.

– Ну да. Нужна только ваша машина, – паренек с видом профессора покрасочных работ взял у покупателя баллончик и открыл колпачок. – Вот здесь есть цвет, видите? Просто сверяем с цветом машины, и все.

– А… понятно. Я тогда подъеду позже… я пешком.

– Хорошо, – чудо-продавец уже теряет интерес к интеллигенту.

И вот тут происходит самое занимательное. Паренек, видать, помимо супермаляра возомнил себя еще и матерым жонглером бродячего цирка. Он подкидывает в руке баллончик с краской, провожая стеснительного клиента слегка презрительным взглядом, и при следующем броске промахивается – баллончик летит прямо на пол, где небольшой кучкой лежат различные мелкие запчасти. Дальше все развивается весьма динамично. Этот баллончик пробивается – из него под давлением начинает фигачить краска на все, что было вокруг и, естественно, на него самого. Но вместо того, чтобы оставить пробитый баллончик на полу, оттолкнуть ногой подальше в угол или сообразить что-то накинуть на него, он с перепугу хватает его в руки и начинает бегать по каморке как ужаленный медведь, заливая все вокруг белой краской.

– Ложись! – рефлекторно заорал я дяде Коле, хотя сам так делать не собирался. Дядя Коля, не раздумывая, словно матерый фронтовик, получивший команду "воздух", послушно плюхнулся на пол, подчиняясь моему крику и страху быть заляпанным краской. И встрял лицом прямо в аккумулятор, стоявший на полу.

– Ай, бля! – заорал он, считая звездочки от сильного удара, а я тем временем шмыганул за стойку с товаром.

– Ты че это?! – выпучив глаза, тявкнул "пончик", и тут же. – Вали, придурок, на улицу! На улицу!

Наконец-то кретина с баллончиком достигает умная мысль напарника, что надо бежать с ним на улицу. И вдруг я понимаю, что путь к выходу лежит прямиком мимо меня. Та же мысль посещает, судя по враз перепуганному виду, и толстяка, давшего такой умный совет. Понимая, что сейчас оба будем в краске, мы подрываемся одновременно, как после выстрела на старте, и начинаем ломиться в дверь. Там и встретились! Однако из-за его фигуры в дверной проем протиснулись не сразу, хотя весьма быстро, пиная друг дружку локтями и матерясь на чем свет стоит. За нами выбегает этот олух с баллоном, окончательно весь заляпанный, с выпученными глазами. Но и это еще далеко не всё. Выбежать-то он выбежал, а вот что дальше делать – не знает. А рядом новенький "Митсубиши" ярко-черного цвета и колымага дяди Коли – плотно покрываются мелкой белой крапинкой. Из магазина выбегают директор ("Митсубиши", оказывается, его) вместе с дядей Колей, чья рожа слегка подбита после неудачного приземления на аккумулятор, и орут в один голос:

Читать дальше