Александр Ралот - Фалеристы

– А ты —Маргарита Крулевкая, – пропуская мимо ушей колкости, молвил Виктор.

– Сергеевна.

– Не понял?

– Для вас Маргарита Сергеевна.

– Звания у нас одинаковые, хотя и разных ведомств. Работы здесь не много. Даже не понятно, зачем послали. Убийца признался. Банальная ревность. Отдохнём недельку на местных холодных пляжах. Насладимся морскими деликатесами. Сочиним красивую бумагу и отбудем восвояси. Исходя из этого предлагаю, не терять время, сразу перейти на ты. Кстати, тебя где поселили? В городской гостинице или на конспиративной квартире? Хорошо бы второе.

– Во-первых, в здешних местах, как и по Союзу, всё ещё действует субординация. Извольте соблюдать. А, во-вторых, коль Вы так спешите завершить дело, то не сочтите за труд! Узнайте! И по быстрее! Где производят это? И как им могла обзавестись убиенная Хорченко?

Марго достала из коробки с надписью «Вещдоки» упаковку, изъятую в аэропорту.

– Обращаться к сотрудникам «Облторга» не советую, – добавила она. – Местные пинкертоны у них уже интересовались. Результат – ноль. Бельишко официально в область не завозилось.

– Значит контрабанда. Порт же рядом. Суда из-за кордона пребывают. Регулярно. Вот морячки и фарцуют, (3) – Половинкин повертел в руках свёрток.

– Должна огорчить. Здесь не Петропавловск-Камчатский и не Владивосток. Масштаб скромнее…

Она хотела ещё что-то сказать, но капитан перебил:

– Готов незамедлительно ответить на первую часть задания. Сии предметы произведены во Франции фирмой «Ла Реган».

– Не знала, что Вы такой знаток по этой части. Может быть, и диплом товароведа во внутреннем кармане наличествует?

– Маргарита… эээ… Сергеевна. Должен признаться, что на мне бельишко этой же фирмы. Только мужское. Приобрёл в Марселе. И уж не сочтите за труд, поведайте, пожалуйста, коль мы уж работаем над этим раскрытым убийством вместе. На кой оно нужно? Ну, влюбился бульдозерист в советскую женщину облегчённого поведения по имени Светлана. Уговаривал с прошлым занятием завязать. А она опять, того. Давала.

– Попрошу без пошлости. Рада, что Вы изучили материалы. Когда успели?

– В самолёте. Лететь в эту Тмутаракань (4) аж десять часов. Вот и прихватил копию с собой. Перед отлётом сфотографировал и напечатал.

– Пошли на должностное преступление?

– Ага. В Европе и не такому научат.

– Значит, банальная версия убийства из ревности с последующей имитацией ограбления Вас, товарищ московский сыщик, устраивает?

– Так ведь всё сходится. Пришёл к девушке ругаться. Согласно местной традиции, хотел врезать пару раз для скорейшего возвращения на путь истинный. Не рассчитал силушку. Двинул в ухо. Бедняжка темечком, да об уголок комодика. Чего же бесхозяйному добру пропадать? Вот и грабанул, что подороже. А в аэропорту нервы не выдержали. Он же – не убийца. Хотя уже убийца.

– Как гладко получается. Не дело, а конфетка. Только зачем улику, а именно, женские трусы, в Москву потащил? Остальное быстренько сбыл, а их решил в белокаменную доставить?

– Фарцовщикам толкнуть. Чего тут думать. Сервиз хрустальный не довезёшь, да и кому он там нужен. Тем более, статуэтку «Рыбка». А за пеньюарчик столичные дамочки с мужей последнее вытряхнут.

Марго надоел этот диалог, и она протянула напарнику депешу:

– Не вздумайте фотографировать. Информация не просто секретная, а строго секретная.

– «…С прииска совершено хищение золотого самородка…», – вслух прочёл Виктор.

– Того, где работал Фрумкин! – добавила Марго.

– Маргарита… э..

– Ладно. Давай уже без отчества. Так быстрее будет, – переходя на ты, согласилась Крулевская. – Что хотел сказать?

– КГБшное дело. Мы то тут каким боком? Убийство наше, а золотишко или самородки – по их части…

– Смею надеяться, товарищи из комитета уже работают. А ты, представитель столичных внутренних органов, поезжай в гостиницу, умойся с дороги, – сказала Марго и хотела добавить «импортное бельишко смени», но удержалась и молвила: – А затем ступай к местным операм и выясни подноготную этих ярких тряпок.

Крулевская забрала у Половинкина пакет и вернула на место.

Старичок в грязном белом халате водрузил на стол кастрюлю. Насыпал в неё породу. Бросил пригоршню гаек и металлического порошка. Налил воды. После этого взял увесистое приспособление похожее на домашний миксер, включил в розетку и минут пять взбивал содержимое. Затем извлёк из кастрюли гайки и вручил по одной каждому присутствующему.

– Что видите внутри этих предметов?

Марго не мигая смотрела на кусок металла. И сообразила. К стенкам отверстия гайки прилипли крупинки металлического порошка. Глаза женщины заблестели, она уже открыла рот, но старик опередил:

– А теперь представьте, что вместо железа я опустил в чан золотой песок. Это один из простых способов хищения на приисках. За смену через драги (5) проходят сотни тонн грунта. И навар на подобных гайках может доходить до нескольких килограммов.

– Евгений Вадимович, у Вас всё? – осадил словоохотливого эксперта прокурор.

Старичок обречённо кивнул и споро стал собирать скарб.

– После войны государственный концерн «Золотодобыча» ликвидировали и месторождения отдали на откуп частным старателям, – продолжил хозяин кабинета. – Это и хорошо, и плохо. Плюс в том, что люди отныне следят друг за другом. Ведь в конце сезона они получают зарплату не от объёма перелопаченного грунта и отработанных трудодней, а исключительно от веса добытого металла. Если один ворует, то отнимает деньги у артельщиков. За каждый сданный государству грамм золота получают по пять полновесных рубликов. И если вычисляют «гаечника», то тайга – закон, а волк – прокурор. Но с другой стороны, в госконцерне пахали зеки. И хищений не было. Этим золотишком наше правительство расплачивалось с союзниками за поставки во время войны по договору «Ленд-Лиз». Сейчас же ситуация изменилась. Воруют. И в возрастающих объёмах. Шифрограмма из Москвы тому яркое подтверждение. Ещё вопросы будут?

Половинкин, как прилежный ученик, поднял руку:

– В столице стоимость грамма золотого песка начитается с одиннадцати рублей. Может быть, сами старатели часть намытого сговорившись реализуют там? Предлагаю рассмотреть эту версию.

– Товарищи, – вмешался в разговор первый секретарь Обкома партии, – полезные ископаемые в Советском Союзе не ничейные, а принадлежат государству. Артельщики или кооперативщики, называйте, как хотите, заключают серьёзный договор. Получают лицензию и обязаны добытое сдавать в казну. Иначе суровая статья, вплоть до расстрела. Руководство поставило задачу, не только найти самородок, но и разоблачить систему хищения. Поэтому мы обязаны рассматривать все версии, даже ту, которую предложил молодой человек.