Петр Илюшкин - Страшная граница 2000. Вторая часть

Но где совесть, где лучшие качества русского человека?!

За такими грустными размышлениями и не заметил, как автобус остановился.

– Село Дивное! Остановка пять минут! Не опаздывать! – мрачно объявил водитель.

Василий, обняв невесту, опять ринулся дегустировать пенные и другие напитки. Возвратился, конечно, весёлый и пышущий энергией. Чем напомнил слова разухабистой песни:

Эх, загу-загу-загулял, загулял,

Парень молодой, молодой

В красной рубашоночке,

Хорошенький такой.

Как только автобус миновал село и выехал в степь, парень молодой встал. И, ухватившись за верхние поручни, громыхнул:

– Натаха! Крышу порву!

Резко дёрнув трубку поручня, выломал её:

– Смотри! Сила!

Натаха подскочила к нему, обняла, прижалась:

– Пойдем на место! Ну пойдем! Ты самый сильный, самый смелый!

Вася ухмыльнулся, набугрил бицепсы. Очевидно, хотел довести дело до победного конца.

Однако послушался невесту и сел в кресло.

«Наркота?» – подумалось мне.

И вспомнились давние рассказы из детдомовского детства.

В детдоме любили длинными ночами рассказывать всевозможные страшилки. То ли всамделишние, то ли нет.

Одна история тогда, во время тихого советского периода, воспринималась как сказка.

И только потом, после развала СССР, когда в РФ хлынули самые разные наркотики, понял правдивость той детской страшилки. Точнее, частичную правдивость. Как говорят юристы, «в части, касающейся».

История такова. Одному парнишке сказали, что есть вариант стать таким же сильным, как Геракл. А сила нужна, чтоб матери помогать – крышу чинить, огород копать, брёвна таскать.

Отца у него не было, вот и надрывался бедолага.

А силу увеличить надо было так. Глухой ночью залезть в густые заросли конопли, очертить себя меловым кругом. И ждать полуночи.

В жуткую чёрную полночь сделать надрез на запястье руки. И вложить туда пыльцу цветущей конопли.

Тут и начнутся ужасные ужасы! Из кустов конопли полезет жуткая мерзкая нечисть наподобие Вия. Будет страшный злобный вой, зубовный скрежет и жуткие завывания. Но белый меловой круг защитит от злобной нечисти.

Если выдержишь и не поддашься панике, трусливо не сбежишь, то утром будешь Гераклом.

Вот таким Гераклом и стал тот слабый парнишка.

Маму удивил и даже сразил!

Возьмётся огород копать, работает как трактор: за полчаса осилит то, что надо весь день колупать. Возьмётся бревна таскать, так поднимает тяжести как лёгкие игрушки…

Тогда, в благостные советские времена, не все знали о действии наркотиков из конопли. Кто-то, конечно, знал, и массово заготавливал, бегая голышом в зарослях цветущей конопли. А мы не знали.

Лично я стал разбираться в разновидностях и сортах наркотиков только в Ашхабаде, куда забросила военная судьба. Солдаты, призванные из Краснодарского края, всем призывом пробовали конопляной дури. Один даже пытался привезти этой дури из отпуска. Но был изловлен в аэропорту. А мне пришлось лететь на родину этого солдата, и расследовать конопляные вариации.

«Может, Вася тоже наркоман?» – думал я, глядя на автобусного силача-гиганта.

А сам Вася вдруг громко зевнул. Затем встал в проходе автобуса. Клацнув зубами, сделал шаг. Потом – второй. И неожиданно рухнул, как подкошенный, задевая руками пассажиров.

– Человеку плохо! Помирает! Водитель! Стой! – раздался нервозный громкий клик.

Водитель покрутил головой:

– Чё случилось?

– Мужику плохо! Стой!

Автобус нехотя остановился. Водитель вылез в проход. Лицо исказилось в презрительной усмешке:

– Алкаш! Нажрался! Гля! Обоссался уже!

Вася лежал ничком,, как мёртвый. Под ним тихо расплывалась неароматная лужа.

– Твою мать! – матюкнулся водитель. – И чё с ним делать?! Воняет!

Посмотрев на «ботаника», сидящего недалеко, резко прошипел:

– Помоги давай! Вытащить на дорогу! Там посмотрим!

Васю быстро сбросили на землю и перевернули лицом вверх.

Выскочив следом, я спросил:

– Что с ним? Может, приступ?

– Хуиступ! – злобно плюнул водила. – Не первый такой. Нажрутся, обоссут весь автобус! Пидар..сы, на х..й!

Пытаясь нащупать пульс у Васи, я удивился:

– Странно! Нет пульса! И бледный! Может, умер?

– Хуюмер! – опять сплюнул водила. – Дышит сука!

Чуть подумав, водила запрыгнул в автобус:

– Поехали! Менты разберутся!

– Куда поехали? Человеку плохо! – крикнул я, подойдя к водительской двери.

– Садись говорю! Поехали! Опаздываем уже! – злобно ответил тот и щелкнул замком двери.

– Стой! – дернул я ручку двери.

Дверь была заперта. Из окна послышался отборный мат:

– Пошёл на х..й! Долбо..б! Алкаши хуе..ы! Хочешь, оставайся, помогай своему алкашу! Бл..дь! Я в Элисту опаздываю, бл..дь! Там скажу. Пришлют вам помощь!

– Стой! – ударил я в железо двери.

– Пошел на х..й! – злобно прорычал водила и рванул с места.

Наступила тишина. Странная тишина.

Я огляделся. Солнце уже скрылось за горизонт, но сумерки ещё не подступились. Куда ни кинь взгляд, повсюду – густые огромные заросли камыша. За ними – тёмная синь воды. Справа эта синь уходила за горизонт.

– «Река Маныч. Левый остров» – прочитал полустёртую надпись на бетонной плите, означавшей то ли остановку, то ли памятник.

Матюкнувшись, приложил ухо к груди Василия.

«Дышит! Уже хорошо!» – подумал я, пытаясь нащупать пульс. – Здоровый бугай, а скопытился. Может, реально перепил? Или приступ? А вдруг помрёт?!»

Вдруг меня осенило:

– Где невеста? Странно!

Тут же навязчиво закрутилось в голове разухабистое:

Потерял – потерял,

Потерял он девушку, в которую влюблён.

Музыка исчезла, когда я заметил легковушку, мчавшую в Калмыкию.

Однако на мои яростные сигналы она не реагировала. И умчалась вдаль. Пришлось стоять посреди дороги, материться самыми грязными словами, и ждать следующую оказию.

Удивительно, но и эта оказия проскочила мимо, испуганно шмыгнув у обочины.

«Боятся!» – сообразил я. – «Думают, подстава! А чё ещё думать, когда камыши вокруг?! Да уж! Что делать? Ночевать в камышах? А вдруг Вася помрёт?!»

Раздумывая так, я вглядывался в густоту камышового моря:

– Костер бы развести! Комаров здесь, похоже, армады! Да спичек – ек! Похоже, никто не остановится здесь, кроме автобуса. И то – пока светло! Пока остановится, пока довезет до села. Эх! Пока больницу найдем, Вася и помрёт!

Неожиданно мой взгляд зацепился за неясную фигуру человека в камышах. Или это – тень? Или волк?

– Помогите! Человека машина сбила! – заорал я что есть мочи. – Помогите! Вашу мать! Человек умирает!

Метрах в двадцати из зарослей показалась бородатая рожа с кривым перебитым носом:

– Чё там у вас? Опять мертвяк? Тащи сюда!

Не сообразив, куда тащить, зачем тащить, я схватил Васю за правую руку и поволок. Благо, сырая глина болота позволяла скользить тяжёлой туше довольно легко.