Виктор Каев - Прости, дорогой! Детективные истории

И он побежал на утреннюю пробежку к берегу реки Вель. Он делал это каждое утро, уже пятнадцать дней, с тех пор, как приехал домой в отпуск из Питера. Пока ему удавалось пробегать по утрам километров по шесть – семь. Но он надеялся довести свои утренние забеги до привычных десяти.

Несколько дней назад он окончательно принял решение выйти в отставку. Его матери через пару месяцев должен был исполниться 71 год, и её здоровье оставляло желать лучшего.

Он уже немало отслужил в Адмиралтейском УМВД Санкт-Петербурга. Дослужился до старшего опера, и недавно ему присвоили звание майора полиции. Можно было попробовать перевестись в Вельский отдел, но перевода не получилось. В Вельске не оказалось вакансий. И тогда он оформил себе лицензию частного детектива.

Посмотрев вдоль улицы вперёд, Никита, как всегда в это время, увидел уходящее на пастбище пёстрое стадо деревенских коров, и фигуру пастуха Егорыча на гнедой лошадке в серо-зелёном плаще с капюшоном, сонно свесившего голову в седле.

Добежав до угла материнского огорода, Никита свернул направо, сбежал тропинкой вниз по дну овражка, и выбежал на широкий луг, в котором мелкой путаной порослью рос, ещё не убранный, горох с крупными зелёными стручками.

Никита очень любил эти свои утренние пробежки. Ему нравилось ощущать упругую отдачу земли под ногами, отдававшуюся звоном в ушах, когда майка пропитывалась потом, крупными каплями стекавшим по его коротко стриженой голове, шее, и плечам. Ему нравилось нырять с разбега в чистую и прохладную воду реки Вель, расплескивая радугу брызг и, размеренно загребая руками, плыть до другого берега и назад.

Когда, возвращаясь, он наконец добегал до калитки своего дома, то получал ещё одно удовольствие: в кабинке уличного душа он тщательно чистил зубы, умывался с мылом, подбривал свою, ещё не отросшую, бородку и, наконец, опрокидывал себе на голову ведро ледяной колодезной воды.

А когда он потом, с влажной головой и мокрым полотенцем на плече, входил в дом, его встречала мать. На столе уже пыхтел горячий самовар, а из печи пахло какой-нибудь вкусной выпечкой.

Так было и сегодня. Вот, только в его голове с самого пробуждения непрерывно вертелась мысль об этом странном похищении девочки. И, несмотря на удовольствие от пробежки и всех этих процедур закаливания, он, только вернувшись во двор, сообразил, что всё время упрямо перебирал версии происшествия.

Сев за стол, Никита попытался отвлечься и, изобразив некоторое оживление, поговорил с мамой о погоде, спросил, есть ли уже ягоды в лесу, есть ли грибы, да какие именно?

Людмила Петровна, хотя и отметила рассеянность сына, всё же ответила ему:

– А ты, что, совсем забыл что ли, когда их собирать? Вот сейчас, в июле ягоды и надо собирать. В лесу уже полно земляники, найдётся княженика, есть и голубика, и черника. Кое-где и морошка попадается. А что, до грибов, то немало лисичек, есть маслята. А «красноголовиков» 13 13 Местн . Подосиновики в этом году и вовсе немерено. Всё уже есть. Правда, за ними ножками походить надо.

– А что, мам? – произнёс мечтательно Никита. – Может, как-нибудь сходим с тобой в лес, поищем?

– А что ж? Конечно! – отозвалась мать.

Потом добавила, чуть ворчливо:

– Только ноги мои уже не те. Я далеко не хожу. А ты вон, со Светланкой поговори, она тебе не откажет.

В это время под окнами мелькнули пепельные кудряшки Светы.

– А это она уже идёт? – удивилась Людмила Петровна.

«Что так рано-то сегодня?» – проворчала она про себя.

Они услышали хлопок двери на крыльце, и быстрые шаги на мосту 14 14 Устар. Прихожая, сени . Потом раздались шлепки ладошкой по мягкой обшивке двери в избу.

Светлана скрипнула дверью, приоткрывая её и, заглянув, спросила:

– Хозяева! Можно к вам?

– Заходи, заходи! – отозвался Никита.

Она, наклонившись, вошла в избу, и остановилась у порога:

– Здравствуйте, тёть Люсь! Здравствуй, Никит! Я уже готова, как договаривались.

– Проходи, Свет! Садись, – ответила мать. – Хочешь чаю?

Никита бросил взгляд на часы, висевшие на стене между окон. Они уже показывали ровно семь утра.

Света осталась стоять у дверей, и отрицательно мотнула своими кудряшками:

– Нет, спасибо! Я уже позавтракала дома.

– Слышишь, Светик? – проговорил Никита дожёвывая шаньгу, – мама предлагает нам в лес сходить за грибами, да ягодами.

– А что? Можно, – отозвалась Светлана, – только когда?

– Это да, – сказал Никита, поднимаясь из-за стола, – ладно, мамуль, нам пора уже!

И он, чмокнув маму в щёку, вслед за Светланой отправился во двор.

Никита сел за руль, Светлана устроилась рядом с ним, и машина рванула по направлению к городу.

– Ну, ты как? Что-нибудь уже придумал? – спросила Светлана, когда они проехали перекрёсток с автотрассой «Холмогоры».

Никита пожал плечами:

– Не знаю. Может, мы зря зациклились на конфликте Лизы и Сони?

Светлана кивнула:

– Я тоже об этом думала… Они же дети ещё! А тут хлороформ, машина, погреб с замком! Может, это что-то из прошлого Нины Егоровны?

– Слушай, давай-ка, заедем в ЦРБ, надо поговорить с врачом.

Он помолчал немного:

– Надо же узнать, как девочка там себя чувствует? Какие у неё перспективы? Отпустят ли сегодня домой? Спросим полицейского, как прошло дежурство? Всё ли было нормально ночью?

– И потом, надо бы заехать в отдел к Вешнякову, – добавил он. – Мы, ведь, что имеем? Мы имеем факт покушения на убийство. Значит, надо задействовать следственный отдел, а не розыск пропавших. Собственно, Лизу, как пропавшую, уже нашли. А вот преступник, который, походу, покушался на её убийство, пока больше никак не проявился.

Светлана согласно кивнула и промолчала.

А Никита через минуту, почувствовав необходимость всё-таки ответить на вопрос Светланы, заявил:

– По поводу прошлого Пановой: думаю, ты можешь оказаться права. Здесь надо будет покопать очень основательно.

Он скосил глаза в сторону Светланы, и по выражению её лица понял, что она явно получила удовольствие от того, что он отнёсся серьёзно к её мнению.

«Tiguan», поднимая позади лёгкое облачко пыли, резво подминал под себя дорогу.

За стеклом машины лес по сторонам дороги сменился на городские домики по улице Тракторной. Выехали на улицу Горького, потом – на улицу 50 лет Октября, и на Революционную.

Никита знал эти названия с детства, но только недавно осознал, что так власть воспитывала в людях привычку гордиться победами народа. Так было и во всех других городах страны. А вот названий без идеологии, типа: Торговая, Тракторная, Береговая, Луговая, Набережная, было совсем мало. Хотя они развивали, на его взгляд, чувство любви к малой родине. Ему это казалось не совсем правильным.