Татьяна Нильсен - Кладбищенский цветок

Уже возле ЗАГСа, когда подходило назначенное время начал волноваться, позвонил Саше и, не дождавшись ответа, уцепил за локоть Светлану и увлёк её в сторону:

– Вы вчера виделись с Александрой?

– Мы договорились оформлять зал, но я поздно закончила работу, попалась капризная клиентка. Саша, вероятно, не дождалась меня и отправилась в ресторан одна. Там дел на сорок минут! – Света тоже почувствовала неладное, бесконечно вертела головой и вытягивалась на носочки, стараясь из-за голов праздного народа, высмотреть приближающийся автомобиль.

– Контролируй ситуацию, – он сунул Светлане в руки букет. – Я мигом! Может что-то случилось с машиной.

– Если твоя мать спросит, что сказать?

– Не спросит, она, с другими гостями приедет прямо в ресторан.

С этими словами Славка выскочил на проезжую часть и поймал такси. Ключами, которые выделила Саша, он открыл дверь и понял всё с первых секунд: на двери зеркального шкафа висело свадебное платье. Пройдя по квартире, выяснил, что девушка в спешке покинула жильё: холодильник и другие электроприборы отключены, некоторые вещи валялись на полу и на кровати в спальне, на антресолях отсутствовал чемодан. Вячеслав вышел на балкон, закурил, держа в душе ещё маленькую надежду, глянул вниз и не обнаружил автомобиль невесты. Хрусталь праздничного утра со звоном разбился! Его тупо обманули, щёлкнули по носу! Но зачем? Он не захотел разбираться в причинах и вообще думать об этом, душу захлестнула обида! Петровский взял себя в руки, сделал несколько звонков, не спеша вышел из квартиры, прошёлся по малолюдным залам супермаркета, забил телегу под завязку алкоголем, кое-какой закуской, отключил телефон и вернулся назад. Потом в пьяном бреду остатками сознания пытался понять поступок невесты, жалел себя и последними словами ругал весь этот безумный и бестолковый мир.

Прадед Петровского считал себя потомственным аристократом и мел на это все основания – являлся потомком княжеской фамилии и служил адмиралом Балтийского флота, дед пошёл по проторенным стопам, вот только отца судьба отделила от моря. Во время войны бабушку с детьми эвакуировали на север, а деда приписали к Мурманскому военному флоту, служил он родине отважно и честно, однако в канун дня Победы его арестовали по подозрению в шпионаже в пользу иностранных государств. Тогда никто не разбирался, какие это «иностранные государства», анонимка есть, а дело пришить всегда можно! Глупее ничего нельзя было придумать, но деда осудили и сослали в ту самую холодную республику Коми, только в северную часть. Бабушка, узнав об этом, сначала огорчилась, потом даже обрадовалась, всё ближе к мужу, однако совсем перебираться к нему не стала, боялась, что на детей навешают ярлыки врагов народа. Со временем семья перебралась в родной Ленинград, а отец Петровского к тому времени учился в государственном Университете на отделении Транспортные технологии, поэтому не вернулся в родные пенаты вместе со всеми. По окончании ВУЗа ушёл на хорошую должность, потом женился, вскоре родилась дочь, а потом и сын Вячеслав. Так туго связалась судьба потомственного аристократа с суровым краем. К слову сказать, Петровский – старший о своём происхождении не распространялся, родословной не кичился и, как истинный интеллигент, вёл себя достойно, что всегда удивляло сына – как можно, пройти через столько смутных времён и, поднимаясь по служебной лестнице, сохранить понятие о чести!? Однако зов крови оказался сильнее, Славка не пошёл по стопам отца, а по окончании школы двинулся всё к тому же Балтийскому морю и без особого труда поступил в Государственный Университет морского и речного флота имени адмирала С.О.Макарова на кафедру английского языка и права в тогда ещё Ленинграде. К родственникам ютиться не пошёл, устроился в общежитии на общих основаниях и повесил на стене вместо Синтии Кроуфорд и знойной Софи Лорен старую фотографию бравого прадеда в белой адмиральской форме. С учёбой Вячеслав справился блестяще. Сначала стажировался в Ленинградском морском торговом порту, потом, благодаря деловым качествам и отличному владению английским языком, его пригласили на работу в крупную международную компанию «Blue Water Shipping». По тем временам такой взлёт оказался просто фантастическим – осесть в столице Дании Копенгагене, и получить работу в огромном международном пароходстве под красивым названием «Голубая вода» в качестве менеджера, о таком можно мечтать всю жизнь и никогда не достичь, а он, почти вчерашний студент занял престижную должность просто играючи! Уже потом Петровский наводил справки, уж не питерские ли родственники подсобили, и выяснил, что родственные связи не имеют к назначению никакого отношения. Представители компании искали молодого, перспективного менеджера для того, чтобы тот занялся разработкой плана сотрудничества с Россией на Балтийском и Северном морях. Руководство Университета выбрало из многих кандидатов бывшего выпускника, и предоставило ему прекрасную характеристику. В Дании Слава освоился быстро, конечно, скучал по родителям и друзьям, но времени на грусть почти не оставалось, новая, интересная работа занимала почти всё время, к тому же, часто приходилось летать на переговоры и для заключения сделок в Россию. А вот с девушками в чужой стране никак не складывалось. Всё в них было не так: похожи на мальчиков, с брекетами на зубах, в растянутых свитерах и кедах. Мало встречалось особей противоположного пола, которые следили за своей внешностью, носили туфли на каблуках и пользовались парфюмерией, а Петровский грезил о девушке с большой буквы. Конечно, попадались и такие, но они, как правило, не отягощали себя образованием, да и жизненные цели видели в чём угодно, только не в создании семьи. В общем, Вячеславу в этом смысле не везло! Как-то, находясь в командировке в Санкт-Петербурге, он закрутил роман с женщиной мечты. Эффектная, соблазнительная, остроумная, она манила и снилась во снах. Сначала встречались в отеле, когда случались редкие визиты на родину. Потом Петровский использовал любую возможность для того, чтобы увидеть предмет мечтаний, вскоре снял квартиру, перевёз туда даму сердца и уже начал искать в Питере работу, для того, чтобы бросить якорь на родине предков. Хорошо, что не объявил о своём уходе руководителям пароходства «Голубая вода», потому, что в один незапланированный приезд, открыв своими ключами, дверь съёмной квартиры, увидел картину, от которой чуть не потерял разум. Девица кувыркалась в постели сразу с двумя кавалерами, компания повизгивала и пыхтела, от чего никто не услышал и не обратил внимания на открывающуюся дверь. Потом Вячеслав выяснил, что шайка-лейка свои оргии ещё снимала на камеру. Он плохо помнил, что произошло потом, потому что гнев красной пеленой застил глаза, и благодарил бога, что всевышний оградил его от греха смертоубийства. Битая, расхристанная компания цеплялась за простыни, пытаясь прикрыть срам и увернуться от ударов, но в итоге оказалась на лестничной площадке почти, в чём мать родила. Через несколько минут разъярённый мужчина сбросил с балкона тряпки, оставшиеся от извращенцев, привёл квартиру в порядок, позвонил хозяйке и отказался от дальнейшей аренды. Слава получил шок, но не удар по самолюбию или душевную травму. Эта женщина была ошибкой, сам виноват, что принял дешёвую проститутку за достойную его любви женщину. Когда скончался отец, он ещё не помышлял о переезде в отчий дом, но когда с матерью случился инсульт, то Петровский сомневался ровно три минуты. Он подал заявление с просьбой освободить от занимаемой должности и, не дожидаясь окончательных выплат, отбыл в родной город к матери, которая нуждалась в уходе и помощи. Окончательный расчёт Слава получил буквально через неделю на индивидуальный счёт, благо международная система «Visa» позволяла пользоваться банковской картой почти в любой точке мира. За время работы в компании «Голубая вода» Петровский скопил довольно внушительные средства, несмотря на то, что жизнь в Копенгагене была достаточно дорогой даже в сравнении с Санкт-Петербургом. На удивление, мать, при появлении сына, быстро пошла на поправку, хотя врачи не прогнозировали полное восстановление. Вячеслав возил мать по реабилитационным центрам, массажистам и даже колдунам. Вскоре она стала самостоятельно ходить, правая рука, которая до этого висела плетью, поднялась и начала держать ложку, потом вернулась речь и ясность сознания. Петровский вздохнул свободно. Ведь ожидал, что придётся таскать утки из-под лежачей больной, кормить с ложки, и выдавать лекарства по расписанию. Эта борьба длилась больше года и достаточно истощила заграничные накопления, но Вячеслав не роптал на судьбу по двум причинам: во-первых – потому что мать не только оклемалась, а снова стала ходить на маникюр и делать причёски; и, во-вторых – он познакомился с Александрой в тот момент, когда привозил маму к знаменитому массажисту, который практиковал как раз в клинике, где трудилась будущая невеста.