Диника Деми - Будущее в твоих руках

Кот подал звук, что он живой и хочет кушать, потискав его немного, она насыпала ему еды, поставила чистой воды и пошла завтракать. Горячий кофе бодрил, но пирог уже не передавал того вкуса и запаха, как у бабушки в доме.

Попрощавшись с котом, Лиза посмотрела на свои любимые сапожки и отнесла их на батарею, а достала кроссовки. Сесть на стул помешала шапка, натянула её на голову и увидела, на сидении лежат в пакете мандарины. «Мама мия, что я наделала? Я забыла отнести мандарины. Да, что там мандарины, меня же Фёдор в кино пригласил!» – от такого возмущения она ругала себя как шкодливого котёнка. «Улыбнулось счастье, а я проспала» – включая телефон выговаривала себе.

Телефон включился и началось пиликанье, куча сообщений и пропущенных телефонных звонков. Она посмотрела на часы, взяла пакет с мандаринами и поехала в больницу. На улице валил снег и город погружался в сказку, Лизе нравилось наблюдать, как снежинки спускаются с неба и аккуратно ложатся на землю. В детстве она ловила снежинки языком, а когда подросла, старалась поймать на варежку и рассмотреть эту неповторимую красоту каждой. «Кто мог придумать такие законы, чтобы именно так образовывались снежинки?» – каждый раз задавала она один и тот же вопрос сама себе и не искала ответа, она знала это Бог.

Будучи маленькой девочкой, они с бабушкой и дедушкой ходили в храм в посёлке. Храм стоял не большой, но уютный, колокольный звон, всегда созывал людей на службу и многие ходили туда. Лизе нравилось причащаться, ей всегда давали после причастия конфеты бабушки этого храма. И домой она шла с полными карманами сладостей, а дома бабушка молилась у иконок и за чаем рассказывала Лизе библейские истории. Воспринимались они как сказки, но в институте на кафедре философии сам преподаватель исповедовал православие и много привёл подтверждений тем историям, которые запомнились с детства.

Мама с Лизой не ходила в храм, а иногда высказывала, что нет справедливости и у Бога. Бабушка маму не ругала, жалела и одно приговаривала: «Господи, растопи её сердце, смягчи и успокой мою дочь Екатерину». Лиза видела, как дедушка и бабушка переживают, за маму, но в силу своих детских лет сделать ничего не могла.

В больнице поднимаясь на этаж к Диме, она планировала прощальную речь. Возле палаты сидел полный мужчина в форме и хрустел чипсами. Лиза подошла к двери, но толстяк, дожёвывая чипсы, махал рукой.

– Вы мне? – спросила она.

Он кивнул. Потом произнёс:

– Кто вы и что вам надо в палате? – проглотив последние чипсы, вытер рукавом рот и повторил вопрос.

– А вы кто? Я пришла навестить больного. Принесла ему мандарины, он их вчера просил. Зайдите в палату и спросите. – и она открыла дверь, предлагая зайти толстяку в палату.

– Старшина, оперуполномоченный Лунтиков Василий Иванович. Не положено посещение этого больного.

Она закрыла палату. Дима, что-то кричал, но его никто не слушал. С одной стороны, Лиза могла считать себя счастливой и отдать мандарины у дежурной на посту, но, с другой стороны, ей хотелось увидеть Диму. «Что выбрать? Любимый вопрос подруги.» – не успела подумать, как за неё все решили.

– Пропусти её, это та девушка, я вчера тебе о ней говорил. – раздался голос Фёдора за спиной Лизы и опять потянуло цитрусовым ароматом.

Лиза чихнула.

– Вот видишь, я правду говорю. – улыбнулся Фёдор.

– От твоего одеколона каждая собака будет чихать в пользу правды. – смеясь с одышкой, произнёс сидящий на кушетке Василий Иванович.

Если бы Лизу спросили, она бы так наверно в лоб не сказала, старалась не говорить, чаще её сторона – промолчать в таких случаях. Фёдор открыл дверь и впустил Лизу в палату, а сам всё же ответил напарнику:

– Чем это тебе мой парфюм не нравится?

Больше Лиза ничего не услышала, дверь закрылась.

– Я рад, что ты всё же пришла! – улыбнулся Дима.

– Прости, вчера был сумасшедший день, да ещё после ночной я легла отдохнуть на полчасика, а проспала до утра. – от смущения Лизины щёки стали пунцовые.

Дима внимательно смотрел на неё, она чувствовала и не поднимала глаза.

– Лиза, главное – ты отдохнула и всё же пришла. Вчера я передумал кучу причин, но оказалось, ты просто устала. Я так рад! – в его голосе чувствовалось облегчение и искренняя радость.

Осмелившись, Лиза подняла глаза и встретилась глазами с Димой. Вся решимость сказать ему, что она больше не придёт, улетучилась. Он рассматривал её лицо, Лизе казалось он старается запомнить, как художник зарисовать её образ.

– Я принесла мандарины, когда мы нашли тебя, ты тоже пах мандаринами. Вот интересно, почему на запах мандаринов у меня нет аллергии, а от одеколона с запахом цитрусовых чихаю? – она суетилась у тумбочки и когда волновалась, она всегда старалась разговаривать, задавать вопросы и искать ответы.

– Видимо, аллергия не на сами цитрусовые, а на ароматизатор этого одеколона. – успокаивающим голосом ответил Дима.

Лиза от волнения почистила мандаринку, как детям в детском отделении и протянула Диме. Он тоже протянул руку, но не взял мандаринку, а её рука оказалась поверх его ладони. От прикосновения Лиза вздрогнула.

– Ты меня боишься? – удивился Дима.

– Нет, вроде не боюсь. Я просто, хотела сказать, что больше…

В это время дверь открылась и в палату вошёл Фёдор. Лиза выдернула руку, оставив мандарин на большой ладони больного. Потом повернулась к Фёдору, он что-то смотрел в телефоне.

– Что ты хотела сказать? – обратился Дима к Лизе.

Она посмотрела своими изумрудными глазами, с румянцем на щеках и тихо сказала:

– Расскажу всё вечером, завтра уже не приду. У меня дежурство в детском отделении. Что принести?

– Мне же можно сок? – она кивнула на его вопрос. – Тогда принеси вишнёвый, не затруднит тебя?

– Хорошо, принесу вишнёвый сок.

В это время Фёдор оторвался от телефона и посмотрел на Лизу, в то же время как бы не замечая её.

– Доброе утро, Дмитрий! Как ваше самочувствие? – дежурные фразы вылетели как из пулемёта.

– Спасибо, уже лучше. – также дежурным тоном ответил больной.

– Лиза, а ты знаешь, какой фильм мы вчера пропустили? – обратился Фёдор к ней.

– Да, но он ещё неделю будет идти.

– Лизонька, а пойдёмте сегодня в кино, фильм реально интересный. Пойдём? – немного развязанная речь не понравилась по тону Лизе.

– Я подумаю. Всё зависит от куратора моей группы. Она у нас выдумщица ещё та. – и Лиза одарила мужчин милой улыбкой. – А теперь извините, мне пора, как и обещала, вечером зайду.

– Лиза, тогда я тебя буду ждать в шесть, хорошо? Возле больницы. – Фёдор не мог отпустить девушку без согласия.

– Хорошо, до встречи! – и открыв дверь, она выскользнула в коридор.

В палате остались мужчины, у Фёдора к Диме появились вопросы и некоторые предположения, он открыл дверь и позвал Иваныча.