Кларисса Гоэнаван - Идеальная смерть Мияко Сумиды

– Она и принимает собственные решения, – парировал я. – Собственные глупые решения.

– Ты просто вредничаешь. – Мияко скрестила руки на груди.

– Не без причин.

– Правда? Не объяснишь, каких?

Я промолчал, и Мияко тяжело вздохнула:

– И долго ты собираешься цепляться за сестру?

– Вечно, если понадобится. – Я осекся, сообразив, что говорю как сущий деспот. – Слишком долго цепляться не планирую.

– Сам только что про «вечно» говорил. По-моему, это довольно долго.

– Я имел в виду, что собираюсь заботиться о Фуми, пока она не встретит достойного человека. Но он должен быть по-настоящему достойным.

Мияко покачала головой:

– Возможно, Фуми-нэ наделала ошибок в прошлом; возможно, она периодически делает их и сейчас. Но она не ребенок. Не нужно защищать ее от всех и вся. Хочешь проявить себя хорошим братом – просто будь рядом с ней, когда понадобишься.

– Не могу так. – Я поднял голову. – Возможно, дело в эгоизме, возможно, в моем занудстве, но я не хочу, чтобы Фуми-нэ причиняли боль.

Мияко отвела взгляд и тихо вернулась к работе, будто мои слова ее расстроили. Неужели она поняла их не так? Может, прозвучали они шокирующе, только, пустившись в объяснения, я выдал бы тайну сестры. Я вставил в раму очередную фотографию. Стопку мы разобрали только на треть.

– Я очень тебе завидую, – призналась Мияко. – Твоя сестра красивая, умная, добрая, а еще она любит тебя. У меня есть старший брат, но я вечно представляла, каково иметь старшую сестру. Мы ходили бы вместе по магазинам и делились одеждой. Ночами я пробиралась бы к ней в комнату поболтать о девичьем. Она и косметикой со мной делилась бы.

– У тебя слишком бурное воображение, – заметил я.

– Наверное… – Мияко пожала плечами. – Просто с братом ничем подобным не займешься.

– А ты пробовала? – спросил я, немного помолчав.

– Конечно, нет!

– Так, может, стоит попробовать.

– Не говори ерунду! – вскинулась Мияко. – Ну а ты, Рюсэй? Ты никогда не хотел брата?

Слова Мияко сильно меня задели. Обидеть она не хотела – откуда ей знать правду? – но разве от этого легче? Я не собирался распространяться на эту тему, по крайней мере пока, и прежде не откровенничал ни с кем, только не после случившегося с Фуми-нэ. Но ведь это Мияко. Вдруг она поймет? Я нервно сглотнул.

– Могу я кое-чем с тобой поделиться?

– М-м? – Мияко склонила голову на бок.

– Речь о моей сестре, – начал я, пряча глаза. – Она родилась мальчиком.

Мияко нахмурилась:

– Не смешно.

– И не должно быть.

– Хочешь сказать… – Мияко не договорила, сообразив, в чем дело. – Ясно.

– Поэтому мне не слишком хочется, чтобы Фуми-нэ с кем-то встречалась, – проговорил я. – Может, найдется человек, который полюбит ее такой, как есть, но шансы невелики. Не хочу, чтобы мою сестру обижали снова и снова. Кроме нее, родных у меня нет.

Я ждал ответа Мияко, но она молчала. Повисла долгая неловкая пауза.

– Мияко, ты по-прежнему мне завидуешь?

– Да, – проговорила она. – У тебя есть и брат, и сестра.

Я улыбнулся – такое скажет только Мияко!

– Вообще-то я всегда воспринимал Фуми-нэ как сестру, а не как брата. Мне даже в детстве так чувствовалось. После ее восемнадцатилетия мы собрались уезжать из приюта, и она заявила, что впредь намерена быть собой. У меня от счастья чуть крылья не выросли.

Вспомнился тот разговор. Мы с Фуми-нэ складывали вещи в нашей комнате, готовились к отъезду из приюта. Поднимать такую тему было наверняка тяжело, но сестра настроилась решительно.

– В тот день Фуми-нэ посмотрела мне в глаза и сказала: «Рю, я хочу раскрыть лучшее в себе. И не ради кого-то другого, а ради себя самой». Мне подумалось, что такое решение может принять человек очень сильный и красивый. Я очень горжусь сестрой.

Мияко накрыла мою ладонь своей:

– Уверена, Фуми-нэ тоже очень гордится тобой.

Я кивнул:

– Спасибо за толерантное отношение. Нам было нелегко. Фуми-нэ здорово досталось… – Я замялся. – Ежедневная дискриминация – это одно; боюсь, ее и в школе обижали. Но это дело давнее, я в ту пору был совсем маленький и могу ошибаться.

– Тяжело же ей пришлось.

– Да, но прятать настоящую себя еще тяжелее.

– Точно.

– О лучшей сестре я и мечтать не мог. Порой чувствую, что не заслуживаю Фуми-нэ. Она столько работает, чтобы я учился.

Мияко сжала мне руку:

– Она хороший человек, да?

– Фуми-нэ всегда говорила, что в жизни у нее две цели. Первая – чтобы я окончил университет и устроился на работу в приличную компанию, – сказал я. – Теперь это и моя цель. Я должен найти высокооплачиваемую работу в отделе продаж или в консалтинговых услугах, чтобы сестра больше не беспокоилась о деньгах и не разрывалась между заказами.

– Здорово! Ну, а другая цель какая?

– Попробуй угадать, – посоветовал я, пряча глаза.

– Я не телепат.

– Знаю, но… – Я замялся, не представляя, какие слова подобрать. – Фуми-нэ всегда мечтала накопить денег и пройти…

– Операцию по смене пола?

Я удивился тому, как просто Мияко об этом сказала.

– Да, что-то подобное, – пробурчал я. – Ради этого Фуми-нэ еще и на ночную работу устроилась.

– Чем она занимается?

Об том я тоже распространяться не планировал, но слова уже сорвались с языка:

– Фуми-нэ – хостес.

– Ясно, – тихо проговорила Мияко. – Что же, она очень красивая и обаятельная. Уверена, у нее много клиентов.

Я посмотрел прямо на Мияко: ясные, лучистые глаза блестели.

– Ты тоже очень красивая.

– Ну, не надо меня утешать! – засмеялась Мияко.

– Я не для этого так сказал.

Мияко густо покраснела. Фотографии она разбирала машинально и чуть не уронила рамочное стекло.

– Осторожнее! – сказал я, тайком обрадовавшись.

– Ничего страшного, – отмахнулась Мия ко. – Так Фуми-нэ близка к достижению своей второй цели?

– Точно не знаю. За столько лет она должна была скопить достаточно, даже с учетом украденного экс-бойфрендом. Порой я гадаю: почему она не исполнит свой план? Но деньги для нас – тема болезненная, поэтому спросить я не решаюсь.

Мияко наложила фотографию на раму:

– А вдруг Фуми-нэ хочет оставить все как есть? Вдруг она поняла, что идеальна и без операций?

Мияко вновь огорошила меня своими рассуждениями. Как человек, знакомый с моей сестрой лишь неделю, может так здорово ее пони мать? Со стороны Мияко казалась грубоватой и бесцеремонной, я никогда не подумал бы, что в душе у нее столько сострадания. Я гадал, как она стала такой и суждено ли мне это узнать.

Ржавые велосипеды Кендзи так и стояли в студии, но выглядели куда хуже, чем в день, когда к нам впервые пришла Мияко.

Велосипеды не на замке, через забор перепрыгнуть элементарно – я подумал о том, какой конец их ожидает. Их украдут или они сами собой рассыплются? Когда-то они были очень хорошими, но, оставленные на милость стихий, потеряли вид. Впрочем, меня эти велосипеды успокаивали – они отражали ход времени и доказывали, что в итоге ничто не вечно.