Стасс Бабицкий - Перелётный жених. Книга третья

Пресс качал когда-нибудь?

– А что, не заметно? – обиженно воскликнул Лев.

– Тот же принцип. Поднимаешь верхнюю часть тела, только с вомбатом на груди. Главное, не садись резко. Можешь напугать.

– И что тогда? Укусит?

– Нет, начнет вырываться, отталкиваясь задними лапами. А у него когти длинные, острые – чтобы землю рыть удобнее было. Распорет тебе подмышку до самых ребер, – Юрка говорил спокойным тоном, чтобы не спугнуть зверька. – Поэтому неторопливо поднимаемся, ващще неторопливо. Вот та-а-ак… Вот и все-е-е. Да, Гоша? Мы сидим и заряжаем друг друга позитивной энергией.

– И сколько так сидеть?

– Пока ему не надоест. Но вообще им нравятся обнимашки, видишь? – Гоша расслабленно повис на руках у человека и блаженно похрюкивал. – Как только вомбат начинает ерзать и проявлять беспокойство – плавно и медленно опускаешься на спину, потом разжимаешь руки. Он сам уйдет. Попробуй, вон еще один вылез.

Лев скосил глаза и увидел угольно-черную зверюгу, размером с ротвейлера. Этот уже не забавный хомячок-переросток, а карликовый медведь. Коренастый и свирепый, судя по вздыбленному меху на загривке. Вомбат потянулся, перебирая лапами как пантера, готовящаяся к прыжку, потом выпрямился и стал раскачиваться из стороны в сторону.

– Чего это с ним? – шепотом спросил Лев.

– Вызывает тебя на честный бой, – улыбнулся Юрка. – Это нормально для первой встречи. Просто стой и не шевелись.

Вомбат издал глубокий горловой звук, напоминающий мычание, и побежал. Короткий хвост торчал строго вверх, напоминая ракету «Искандера» перед стартом. Через мгновение черная голова ткнулась в колени Льва, заставляя отступить на шаг.

– Он бодается!

– Это хорошо, – отозвался Юрка, по-прежнему теребящий своего вомбата. – А теперь притворись, что тебе больно и падай на спину.

– Зачем?

– Тогда вомбат решит, что он победил, и перестанет тебя бояться. Падай, говорю. Только ногами в воздухе не болтай. Спугнешь.

Лев присел на корточки и осторожно бухнулся на спину, стараясь не думать о том, как нелепо выглядит. Вомбат обрадовался, запыхтел и подкрался поближе. Пахло от него шерстью, но не противной свалявшейся, как у грязной псины, а теплой, уютной – словно от черного свитера, который лежал в бабушкином шифоньере, засыпанный шариками нафталина и сушеной полынью.

Мохнатый нос с любопытством обнюхал сапоги и джинсы. Вомбат приближался и продолжал мычать, но уже беззлобно. Он напомнил Льву крестницу Варвару, когда та еще не умела говорить, а только вот так же добродушно мычала, пускала слюни и ползала на четвереньках. При этом, взбираясь на взрослых, Варя умудрялась локтями и коленками надавить на самые болючие места. Не обладая даже первичными знаниями в области анатомии, исключительно по наитию. Вомбат действовал примерно так же. На его коротких лапах не было острых локтей или коленок, зато имелись когти, и они больно царапали живот под задравшейся рубашкой. Вся разница заключалась в том, что девочка в финале обычно била лбом в подбородок, а черный хряснул по кадыку. И сразу лег, подергивая чутким ухом, вслушиваясь в сдавленное хрипение человека. Лев пытался вдохнуть, но воздух в легкие не поступал. В ушах стучала кровь, вперемешку с юркиным речитативом: «Расслабься, успокойся…» Он-то все это за зарплату терпит и за дом казенный, а еще за подружку отдувается. Понятно теперь, почему Аня предпочла стать на один вечер канцелярской крысой, а не возиться с сумчатыми извергами.

Обмен позитивными энергиями… Ну-ну. Эта ваша милота пушистая весит килограмм тридцать, не меньше. На грудь будто поставили тяжеленный куль с мукой, потому и не дышится. Спасибо еще, что век-волкодав на плечи не кидается. До кучи…

Хотя с чего бы он – волкодав? Это двадцатый век был угрюмым и клыкастым, перегрызал людям глотки на раз. А ему на смену пришел ленивый, толерантно-плюшевый, выращенный в тепличных условиях, избалованный искусственными интеллектами и халявным вай-фаем. Эмоционально-незрелый инфлюенсер, нахраписто требующий внимания. Такой грызть не станет. Он если и способен причинить боль или страдания, то чисто случайно, например, задушит обнимашками, как вот эта заповедная сволочь.

То есть, двадцать первый – век-вомбат?

Получается так…

Так, Левушка, не время философствовать! У тебя уже в глазах темнеет. Это кислородная недостаточность. Забудь предупреждения и инструкции, просто сбросить эту тяжесть с груди и дыши. Дыши, не отключайся! Сделай глубокий вдох. Не получается? Тогда встань или хотя бы сядь. Не зря же тебя про пресс спрашивали…

Лев резко поднялся, перевернул вомбата, да еще и пинка отвесил – случайно, конечно. Зверюга кувыркнулась назад, демонстрируя розовые пятки, совсем как у человека, и завывая от страха. В последний момент, уже падая в траву, черный успел вывалить все свое недовольство. Прямо на джинсы.

– Вот дерьмо!

– Точно, это оно и есть. Причем, обрати внимание, что вомбат какает не шариками, а кубиками. Их кишечник – это нечто феноменальное!

– Блин, ты серьезно? Предлагаешь мне рассматривать…

– Засохшие кубики потом используются для строительства перегородок в норках.

– Юрка, ну хорош!

– А ващще прекрасно, что Гоша тебя пометил, теперь остальным вомбатам будет легче принять чужака.

– Я больше никого из этих тварей к себе не подпущу, – отрезал Лев.

Он злобно посмотрел на вомбатов, лениво выползающих из нор по всей поляне, а потом вздрогнул и удивленно переспросил:

– Ты сказал: Гоша? Но ведь Гоша тот, щекастый.

– Я их всех зову одинаковым именем. Только характеристику добавляю. Этот – Черный Гоша. Там, видишь? Из травы лыбится? Тупой Гоша. Вот эта самка – Ленивая Гоша. А тот, который вылез первым – Синий Гоша.

– Синий? У него где-то есть синее пятно?

– Нет, но у него походка алкаша, вечно шатается и спотыкается, как будто прибухнул. Кстати, мы-то за встречу еще не того…

Юрка выдержал многозначительную паузу.

– Ты же за рулем.

– Точно, но на острове Кенгуру нет гаишников. Да шучу, не закатывай глаза. Нас Банни обратно подбросит, когда закончит с бумагами возиться.

Лев вздохнул и смирился.

Лев Мартынов (o) надувает шар

26 мая, 3:19

Остров Кенгуру, штат Южная Австралия

Доступно: друзья поблизости

Посреди ночи его разбудил дикий грохот. Лев испуганно заморгал, не соображая, что происходит. Прижал руку к сердцу: колотится. Прислушался: в доме тишина. Да и не могло грохотать внутри, в этих маленьких комнатах просто не поместится нечто столь массивное, чтобы упасть с таким звуком. Приснилось, наверное.

Лев повернулся на бок, смежил веки. Дремота по капельке заливала сознание сахарным сиропом, тот застывал, превращаясь в мутноватый купол, способный защитить от любых посторонних раздражителей. Но в последний момент хрупкая оболочка разлетелась на мириады осколков.