Стасс Бабицкий - Перелётный жених. Книга вторая

– Дружище, да ты оголтелый огр! – ухмыльнулся Шеймус. – Надеюсь, не только орать горазд? Потому что подраться нам все же придется.

– А давай! – хорохорился Лев. – С кем?

– С Кевином, – подмигнул летчик. – И с братом Кевина.

– Братом Кевина? – голой спине вдруг стало зябко, пришлось набросить на плечи цыганскую рубаху. – Так он же лось.

Мокрая ткань не согревала ни капельки, равно как и перспектива получить по щам.

– И потом, ты сам говорил, что они хорошие ребята.

– Хорошие, – подтвердил Шеймус, – но разве это помешает разбить им носы в кровь?

– А разве нет? Вокруг полно незнакомцев в синих футболках, которые с радостью наваляют тебе за любовь к чужой команде. Зачем на гиганта набрасываться?

– С коротышками биться гораздо хуже, – покачал головой ирландец. – Тут даже не в том засада, что подло пинать тех, кто слабее. Хуже то, что любой плюгавый шибздик таскает в кармане нож или кастет. Иначе ему не выжить на улицах Дублина, смекаешь? А двухметровый шкаф полагается только на свои кулаки, причем бьет не в полную силу, чтобы ненароком не покалечить. В тюрьму же никому не охота. Вот и получается, что драться с братом Кевина куда безопаснее.

Он подозвал торговца, что-то шепнул ему на ухо и взял два хот-дога. Один протянул Льву, от другого откусил почти половину и сосредоточенно задвигал челюстями.

Денег Шеймус не заплатил, но разносчик не обратил на это внимания. Кто же этот парень? Гипнотизер, что ли?

– А насчет незнакомцев, – летчик дернул головой, показывая сразу на три трибуны, – это ты прав. Можно и с ними. Но ты пойми, дружище, мужчины в наших краях дерутся не за цвет футболки.

– За что же тогда? – у Льва уже голова шла кругом, а смысл сказанного постоянно ускользал.

– Ну как… Накапливается за неделю ярость. Подвел тебя кто-нибудь на работе. Или в трамвае на ногу наступил. Или грязью обрызгал на улице. Или жена изменила с молочником… Да мало ли поводов для злости?! Ты не суетишься каждый раз, не нервничаешь. Выдыхаешь и улыбаешься. А все обиды копишь внутри. Раз в неделю, по воскресеньям, идешь на стадион и пытаешься выкричать то, что накопилось. Попытка – не пытка, иногда этого хватает. Но если матч закончился, а ярость внутри осталась, тогда находишь соперника покруче, и бьешь в рыло.

– Погоди, но ведь и тебе в ответ навешают тумаков.

– Навешают, конечно. В этом и соль! Ты ведь и сам за неделю кого-то обидел или выбесил. Врежут тебе по сусалам, сразу искупишь эти грехи. А еще доброму человеку, который тебе врезал, поможешь от накопленной ярости избавиться. Все в плюсе. Кто-то ходит в церковь в поисках успокоения, кто-то медитирует с йогами или платит психоаналитику. Мы обретаем гармонию здесь, на стадионе.

И в этот миг без предупреждения грянули дудки, загрохотали бубны и заревели фанаты, подкрепившиеся в перерыве.

Второй тайм.

Адреналин схлынул, пена в голове перестала пузыриться и нашептывать всякие глупости. Лев смирился с тем, что его сегодня поколотят. Скорее бы уже! Он слишком замерз, стучал зубами и считал минуты на табло стадиона. Матч закончится через полчаса, потом будет немножко больно, или даже очень больно. Зато сразу после драки – аэропорт, самолет, Гренландия.

На время кроме него никто не смотрел. Шеймус и остальные не отрывали глаз от футбольного поля. Там разыгрывалась настоящая драма. Голы поочередно забивали то дублинцы, то их противники. Синие давили и плющили, желто-зеленые кинжальными контратаками сравнивали счет. За пять минут до финального свистка графство Донегол вышло вперед, но победные гимны на гостевой трибуне тут же сменились воплями ненависти. Что случилось?

Лев скосил глаза. На зеленом поле корчился капитан команды Дублина. Рядом виновато топтался защитник северян, а к нему спешил судья, на бегу расстегивая кармашек.

– Клёванный клюворыл! – побледнел Шеймус, хватаясь за голову. – Неужели красную карточку покажет?!

– А что же ему за удар исподтишка дать талон на усиленное питание?! – в один голос взревели Кевин, Гевин и Девин. – Изверг! Убийца! Гони его, судья! Без всяких размусоливаний!

Кричали по-ирландски, но тут угадать нетрудно.

Летчик не огрызался, он что-то быстро и горячо шептал.

Похоже, молитву.

Похоже, сработало. Судья достал из кармана карточку другого цвета.

– Слава Богу! Черная!

– Черная метка, что ли? Как у пиратов?! – пробормотал Лев в замешательстве. – Да что вообще происходит…

– Все отлично, дружище, – ликовал О'Рейли. – Видишь, насколько гэльский футбол круче, чем у чертовых британских нетопырей?! Красная карточка – это приговор. Удаление и команда в меньшинстве до конца матча. А черная – это шанс. Нарушителя удалят, но на замену может выйти другой игрок. Поэтому наши останутся в полном составе.

Вокруг клокотало многоголосое возмущение.

– Купи очки, арбитр!

– Чтоб тебя, слепошарый!

– За сколько ты продался Донеголу?

Брат Кевина пробасил:

– Судья – вор!

Соседи подхватили, потом добавились верхние ярусы, затянули дальние уголки, и вот уже синие сектора скандируют нараспев:

– Судья – вор! Судья – вор!

Лев с изумлением шепнул пилоту.

– Вор? Ничего себе. А в России на стадионах судью обычно ругают педерастом.

– Ругают? Разве это оскорбление? – ирландец остановил проходившего мимо разносчика и забрал у него последний хот-дог. – Промеж каких булок совать свою сосиску – это личное дело каждого. А воровать стыдно.

Дублинцы забили гол на последней секунде. Шеймус скрипнул зубами от досады.

– Дятлова долбанина! Двадцать – двадцать… Ничья, а это означает дополнительное время. Не успеем, – он тяжело вздохнул, – ни футбол досмотреть, ни подраться. Ладно, помчались в аэропорт, нам нельзя на рейс опаздывать.

Лев Мартынов – >> путешествует в Гренландию

22 апреля, 5:25

Где-то над Гольфстримом

Закрытая запись

На хвосте грузового «Бомбардье» был нарисован трилистник.

И на крыльях тоже.

И на носу, только размером поменьше.

И на дверце в кабину пилота.

И на приборной доске.

И на правом плече летчика О'Рейли, который в кабине самолета сбросил мокрую куртку и остался в майке, зеленела татуировка.

Вся эта клумба ползучего клевера оторвалась от взлетной полосы и стремительно набирала высоту, опровергая известный тезис писателя Горького.

Лев старался не смотреть на пилота. Подозрения, промелькнувшие на стадионе, вспыхнули с новой силой. Только не надо тут про паранойю! Видели бы вы, как они шли по аэропорту, тоже напряглись бы. Шеймус избегал попадаться на глаза полицейским, двигался вдоль стен, короткими перебежками, потом свернул в боковой проход и потащил своего спутника к чуть заметной двери. Охранник, дежуривший у этого входа, обменялся с летчиком особым рукопожатием – они похлопывали ладонями, замысловато выгибали пальцы, будто масоны какие-нибудь.