Николай Юрконенко - Белый олень. Часть 2. Стюардесса

– Разрешите доложить, командир?

А он только и смог, что заторможено кивнуть.

– На борту сорок восемь пассажиров, транзит до Братска двадцать три, питание и прохладительные напитки получены, бортпроводник Лариса Денисенко к полёту готова.

Сергей, наконец, пришел в себя:

– Высота пять четыреста, время полёта два часа, завтракать будем после занятия эшелона…

– Давно в нашем «департаменте?» – откровенно и внимательно разглядывая авиадевицу, поинтересовался Ляш, несмотря на солидный возраст, слывший сердцеедом и бабником.

– Уже месяц.

– А до этого?

– А до этого: ин-яз пединститута, пять лет рабства в средней школе, затем полугодичные курсы бортпроводников.

– Мужик-то есть? – с грубоватой фамильярностью, на которую, по его разумению, он имел начальничье право, спросил Ляш.

– Был, выгнала… – она уже не улыбалась.

– А на хрена же тогда за него выходила? – добродушно и нагловато посмеиваясь, дед Ляш задержал бывалый взгляд на соблазнительной груди стюардессы, и, надевая привязные ремни на свое короткое пухлое тело, резко изменил тему. – Ну, хорош, ребята, балачка'ми заниматься, к запуску!

А Сергей только на эшелоне, собственно, и вернулся в нормальное рабочее состояние. До боли обостренно и неотвратимо, он всем своим существом, вдруг отчётливо понял: ВОТ ОНО, ВОТ!!! А всё, что было после ухода жены и до сегодняшнего дня – суета, мрак, растрачивание и обкрадывание самого себя. Он ещё ни о чем не говорил с этой, нечаянно встретившейся женщиной, а каким-то непостижимым чутьем одинокого, битого жизнью мужчины, понял: их сердцам стучать рядом! Рядом и долго, может быть, до конца жизни.

И вот уже много дней так оно и есть: они рядом, они неразлучны, они не могут один без другого, их сердца переполнены взаимными чувствами.

– Сколько ещё? – Лариса первой нарушила затянувшееся молчание, вырвав Сергея из грёз воспоминаний.

– Что сколько?

– Ехать, интересуюсь, ещё долго?

– Ты куда-то спешишь, Лар?

– Нет, просто за последние сутки и налеталась, и наездилась, устала…

– Действительно, в воздухе целых восемь часов, шесть взлетов и посадок, это не шутка… – согласился Сергей. – Ещё и корежило на всех высотах.

– Особенно над Байкалом, – Лариса зябко поёжилась. – У меня из полсотни организмов в «Ригу слетало» больше половины, гигпакетов едва хватило.

– Да, уж! Аромат в салоне после посадки был соответствующий, лучше бы мне через грузовой люк выйти… – покачал головой Сергей. Бледно-зелёные лица пассажиров, измученных полетом в грозовом турбулентном небе, стояли перед глазами. – А кстати, уважаемая, – продолжил он нарочито-строго, – что-то не припомню, чтобы я подписывал ваш отчёт о сегодняшнем рейсе?

Прекрасно сложенный бант крупных губ Ларисы раскрылся в ироничной улыбке:

– Стоило ли? Замечаний, надеюсь, не было. А вашу, весьма незатейливую подпись, капитан, я изучила до мельчайших закорючек и могу воспроизводить с абсолютной точностью.

– Вот, вот… – проворчал Сергей. Придав голосу скрипучесть и занудливость, подражая командиру эскадрильи Тряскину, произнес. – Именно так начинается в экипаже панибратство, перерастающее затем в недисциплинированность и безответственность, граничащие с преступной халатностью, что крайне отрицательно влияет на безопасность полетов…

– Расслабьтесь, мой капитан, – часто-часто помаргивая ресницами, Лариса придвинулась к нему, осторожно поцеловала в правый висок. – Тем более, что мы наконец-то приехали, – она показала рукой вперёд. Действительно, в обширной низине, заросшей пышно-зелёной тайгой, уже отчётливо вырисовывалась огромная синяя чаша Беклемишевского озера, прибрежные поляны полыхали жёлтым и рдяным цветом забайкальских лилий и маков.

Сергей загнал машину в заросли и густые кусты черемухи обняли её так, что и с близкого расстояния не увидеть. Подошли к озеру, под босыми ногами хрустел горячий чистый песок. Лёгкий ветерок гнал по воде мелкую рябь, сносил назойливую мошку. Противоположный берег качался в знойном мареве причудливой ломаной линией. Стояла первозданная тишь, в небе ни облачка, лишь встающее солнце палило все земное струящимися лучами.

На бронзовом теле Ларисы салатового цвета купальник – две символические полоски. Они, эти полоски, должны были получше прикрыть то, что надлежит, да почти не в состоянии – такие узкие. На Сергее, ещё больше прокаленном жгучим забайкальским солнышком, красные плавки. Издали смотреть, покажется, что ходит по берегу здоровенный парень нагишом, настолько сливается его пляжный наряд c загорелым телом.

Лариса опустила на глаза дымчатые очки, улеглась спиной на расстеленное покрывало. Раскинула руки, ноги свои длинные и стройные с блаженством вытянула. Сергей прилёг рядом, смежил веки.

– Подремлем? – попросила девушка, плотно приникая щекой к его крутому плечу.

– Святое дело… – утомленно согласился он.

Долго лежали в сладостной истомной дрёме, не произнося ни слова. Наконец Сергей пробормотал хриплым с полусна голосом:

– Уши'цу кушать хо'тца, а рыбку ловить не хо'тца…

– И кто же нам её пыма'ет? – в тон ему поинтересовалась Лариса, сонно поднимая голову.

– Сами, однако-сь! – Сергей пружинисто, без помощи рук, вскочил. Из багажника машины на траву полетели: лодка в мешке, вёсла, насос-«лягушка», сети. Через полчаса все было готово к отплытию.

– Вперёд, стюардесса?

– Вперёд, капитан!

Сергей взялся за боковой продольный фал с левой, Лариса с правой стороны надувной «Уфимки». Потащили лодку к озеру, в прохладную воду ворвались бегом, в вихре серебряных брызг.

– Поплаваем чуток?

– Поплаваем! – Лариса гибко ушла под воду и вынырнула неожиданно далеко. В десяток взмахов Сергей настиг её. Долго барахтались: один гогоча, другая, визжа и звонко вскрикивая.

Взяв створ ориентиров через золотистую голову Ларисы, через куст черемухи на берегу и высокое дерево в лесу, Сергей энергично заработал вёслами, брызги с них густо оседали на узких плечах девушки.

– Хватит, наверное, – она опасливо оценила расстояние до песчаного яра.

– Пойдём ещё с полверсты, – Сергей мощными взмахами гнал суденышко в нужную точку водоема. – Пе'лядь, она глубь уважает.

– Есть, мой командир!

Заведя руки за спину и упёршись ими в корму, полулежа, обратив лицо к солнцу, Лариса засмотрелась. Бездонно-прозрачный купол неба, теплый ветерок, нежно ласкающий кожу, мелкие волны, целующие нос лодки, чувство наполненности прелестью дня и радостью того, что так легко дышать влажным воздухом, и, плавно покачиваясь в такт вёсельным гребкам, вольно плыть по синему безбрежью, что душа отдана и этому сказочному дню, и этому, сидящему напротив парню не последнего десятка – все это вдруг вопрос у неё вызвало: