Иван Сабило - Ключевой вопрос

– Хороший ответ, ценю. Я вообще, высокого мнения о твоих мыслительных способностях. Иногда мне кажется, что ты окончила не один университет, а, минимум, два или даже три. У тебя широкий диапазон и могучая опора на эрудицию. Я думаю…

– Витенька, ну что ты всё вокруг да около? Говори прямо, что ты хочешь сказать?

– Ух, какая нетерпеливая. Тебе сразу и всё выложи в готовом виде. Но, как ты сама понимаешь, для серьёзного разговора нужен небольшой разбег. Или разминка, чтобы чётко подготовить и сохранить мышцы и дыхалку для интенсивной и длительной работы. Меня этому на протяжении всей нашей совместной жизни учил мой спортивный отец. Ты согласна?

– Согласна, хорошее наставление.

– Вот и я говорю. Среди многих достижений человечества есть такие, что способствуют созданию уравновешенной, деятельной жизни. Здесь и культура, и спорт, и наука, и многое другое. Например, медицина. Ей дано приходить на помощь тому, кто в ней позарез нуждается.

– Например? – посмотрела она в глаза. – С тобой что-то не так?

– И со мной тоже. Но прежде всего с тобой. Теперь сделай глубокий вдох и ещё более глубокий выдох. Тебе не кажется, что нам пока ещё рано становиться родителями?

– Даже так? Обижаешь, милый, – заставила она себя улыбнуться. – А когда ты предлагал выйти за тебя, думал об этом?

– О нет! Честно говоря, нет. То есть, женатому быть хотелось, это факт. Но и в голову не приходило, что нужно будет возиться с пелёнками и распашонками, сосками и колясками. Честно говоря, я плохо представляю себе меня, толкающего по многолюдной улице детскую коляску. Этакий разгуляй папаша питерского разлива.

– И что ты имеешь в виду?

– Повременить. Скажем, отложить на пару-тройку лет, а там взвалим на себя родительские обязанности. И под руку вдвоём покатим наш кабриолетик в светлое будущее. Клянусь моей незапятнанной жизнью…

– Ты в самом деле? – спросила Люба и застегнула верхнюю пуговицу халата, словно бы ей вдруг стало холодно. – Ты с Ирой и Николаем советовался?

Виктор поджал губы и недовольно сказал:

– Ещё чего! У меня своя сообразиловка. Мне их советы и прочие наставления ни к чему. И не понимаю, зачем такие шутки?

Люба прошлась по комнате, остановилась у окна. Внизу детская площадка, крошечный мальчик в синем комбинезоне с трудом взбирается на красную горку. Рядом мама, помогает ему преодолевать высокие ступени.

– Чего ты молчишь? – подошёл он. – Сейчас, насколько я знаю, легко освобождают…

– Полно, Витя! – перебила она. – Тебе не кажется, что это стыд и унижение? Впервые я подумала, есть ли у тебя сердце? Я замечала, что ты остываешь ко мне. Хочешь, чтобы я подала на развод?

– И куда потом? К мамульке в деревушку Линяево?

– Может быть. Для тебя она только деревушка и только Линяево. Хотя, когда мы были в ней, ты восхищался её красотами. А для меня родина. Не сомневайся, не пропаду.

– А ребёнок?

– И ребёнка воспитаю, можешь не переживать. Прости, пожалуйста, но ему не нужен такой кисляй!

– Я так и знал, – вздохнул он. – Люба, не заводись и не становись в позу обиженной. Ты изумительно красивая, но при этом какая-то слишком не смелая. По-видимому, нет у тебя решимости сделать что-то неординарное, «выйти из себя», показать своё…

– Всё ясно, дорогой Витенька. Но вот что я тебе скажу. Не нужно меня дробить на мелкие части. Я такая, как есть. И не собираюсь рассыпаться перед кем-либо. Даже перед тобой. Особенно в той теме, которую ты столь ясно и бессовестно обозначил.

– Ну, чудачка! Я ж хочу, как лучше, как подсказывает мне моя душа. Ты посмотри, какая обстановка. Одна Украина чего стоит. А ковид?! В какую страну и в какое время мы выпустим своего ребёнка? Ты думаешь, он обрадуется и скажет нам спасибо?

– Полно, Витя, не надо. Ты, желая ему пользы, собираешься его убить. И что ты будешь думать потом?

Он сел на диван, локоть поставил на колено, подбородок на кулак – типичный роденовский мыслитель. И продолжал настаивать:

– Конечно, женщину украшает сдержанность и расчётливость. Но не до такой же степени! Распусти члены, посмотри на жизнь с другой стороны бинокля. И увидишь, что абсолютно всё на самом деле меньше, чем тебе кажется. В том числе и наше предполагаемое отцовство-материнство. Разве я глупости предлагаю?

– А я предлагаю другое. Пускай он родится, поживёт с нами, посмотрит на нас, а мы на него. И если в тебе сохранится его неприятие, мы уедем к маме.

Виктор повертел головой и отчего-то быстро-быстро заговорил:

– Ты удивляешь меня своим непониманием. Я же не против него родившегося и подрастающего. Я же за то, чтобы отложить на несколько лет само рождение.

– Нет, Витенька, не сомневайся. Я отлично всё понимаю. Ты не столько против ребёнка, сколько против меня. Но неужели ты думаешь, что я могу отважиться и пойти… Даже не знаю, как это выговорить. Боже, как мне жаль, что у нас такой разговор. Лучше бы не начинали. А ты представь себе, что вот он родился. И растёт. И похож на тебя и немножко на меня. И радуется, что у него есть мы с тобой, папа и мама.

– То-то и есть, что не имеешь ты желания вести разговор на серьёзную тему, – сказал он и встал. – Ну, как хочешь., в данном случае ты хозяйка положения. И, поскольку ты против, убеждать не буду. Словом, решай сама. И не сердись, у нас всё ещё впереди, – он посмотрел на часы. – Однако пора. А у тебя прошу прощения.

Он ушёл.

Чтобы не расплакаться, выпила стакан воды. Позвонила Ира, спросила, как дела. И тут же стала говорить о своих делах – о нескончаемой работе, прытко растущих ценах в магазинах, и, главное, о том, как она себя чувствует в «интересном положении».

– Представляешь, всё время хочется селёдки с картошкой. И дома, и на работе, и в транспорте. Иногда ем, но чаще запрещаю себе. Николай подозревает, что наш будущий сын станет капитаном дальнего плавания – любит солёное. А что у тебя с этим?

– Нет, всё нормально. Думаю, как будет дальше. Такое беспокойное время. И наши никак не могут договориться с этими. Всё думаю, родятся дети, а что их ждёт? Какая жизнь, если всё так шатко?

– Любочка, не бери в голову. Захотят жить по-человечески – поладят. Коля говорит, что, бывало, и не таким вставляли мозги и этим вставят. Не сомневайся.

– Лихо ты, – рассмеялась Люба. – Если бы от меня зависело, я бы тебя главным начальником страны поставила.

– Так ставь, не подведу. Уж если мы с тобой в себе деток комплектуем и готовим их на выход, то и со страной как-нибудь управимся. Что называется, не боги горшки обжигают.

– Ладно, оптимистка, не задавайся. Кто-нибудь со стороны, послушав наш разговор, подумал бы, что мы слегка того. А может, и не слегка. Давай о чём-нибудь другом.

– И я того же мнения. Коля недавно мне говорил, что у него с Виктором какие-то разногласия. Они теперь почти не общаются. Это при том, что раньше и дня не могли прожить друг без друга.